— Евгений Давыдович, если бы вам предложили посоветовать: как лучше отметить юбилей Победы?

— Это зависит от того, кто, где и как. Если это дома, то я, думаю, справлюсь… Но вы ведь не об этом?

— Не об этом.

— Думаю, я несколько выпадаю из общего числа участников Парада Победы. Я знаю, что те, кто сейчас живы (а это в основном, по понятным, увы, причинам, тогдашние суворовцы, мой возраст уже ушел…), — они радостно принимают эти приглашения. Членам Союза участников Парада Победы выделили десять билетов на Красную площадь…

— Есть такой союз?

— Есть. У меня билет № 72… В 1994 году его создали, и я согласился быть председателем окружной организации союза, административного округа.

— Вы и кто еще?

— Мельников, полковник, замечательный, интеллигентный человек… Я ему пытался позвонить сегодня, не отвечает… А вот другие — те, кто согласился, их всех отправили в Звенигород, в реабилитационный центр — врачи, то-се. Их там готовят, оттуда на Красную площадь и поедут. Я отказался.

Что ж, побывал разок — хватит.

— Когда, простите, это было?

— Ну, несколько лет назад. Я подумал: схожу посмотрю, как все это устроено, Георгиевский зал и так далее… А если говорить, как я отношусь к сегодняшнему празднику, я бы сказал так. Во время похорон плясать нехорошо. Тут есть темная сторона — коронавирус и прочее. Но есть задача, которую выполняет элита, которую выполняет власть; мне совершенно ясно, это используется, чтобы укрепить, что там у них в укреплении нуждается.

Думаю, 75-летие Победы (а это действительно большая, трагическая дата) надо было бы отметить выдвижением глобальной идеи — возрождения единства человечества. По сути, человечество должно осознавать, и уже начинает осознавать, что оно стоит на грани, мы таких ситуаций знаем уже много, когда вот-вот кто-то нажмет кнопку… К счастью, этого пока не случилось. И поэтому, на мой взгляд, предложение такой идеи так актуально —

Вот, по сути, я бы так к этому подошел.

— Сколько, вы говорите, человек в вашем Союзе участников Парада? По Москве?

— По Москве, думаю, человек семьдесят осталось.

— А в 45-м сколько в параде участвовало?

— Не расслышал… В 45-м? Не помню, тысяч двадцать, по-моему (По документам, в Параде Победы участвовало 35 тысяч человек. — Ред.). Цифры, конечно, есть, но я их в памяти уже не держу… Вот так.

Был сводный полк из академий, которые находились в Москве. Инженерная, артиллерийская, бронетанковых войск, наша — химзащиты… Вот я шел в «коробке», двадцать на двадцать… Мне тут позвонили из одной газеты, я им говорю: вы от меня, наверное, ждете каких-то пафосных заявлений, как я был горд и так далее? Если так, то я для вас не подхожу. И пояснил: в то время мы все никакой гордости не испытывали. Надо ходить — ходили. Каждый день тренировки, большая утомительная работа. На Красной площади некоторые даже в обморок падали.

Как штандарты немецких корпусов и дивизий к Мавзолею бросят… Вот так.

И только потом, лет двадцать спустя, когда начали как-то отмечать… И даже парады 9 мая, когда их проводили, называли Парадами Победы. Хотя это, конечно, действительности не соответствовало. И даже 60-летие Победы когда отмечали, нас тогда на грузовиках по площади провезли, каждому костюм сшили по мерке… Очень помпезно отмечали, организовано было очень пышно, празднично.

А теперь коронавирус вмешался, напомнил, когда настоящий парад был. И оказалось, можно провести это мероприятие.

Я считаю, что единственное достойное дело (не знаю, кто его предложил) — это «Бессмертный полк» (Идею «Бессмертного полка» предложили журналисты Томской телекомпании ТВ2. — Ред.). Там много, действительно много людей, кто несет портреты своих погибших родичей, здесь действительно возникает единство. А от всех этих встреч…

Я вам не рассказывал о встрече 9 мая на Красной площади в 45-м году? Такого праздника, который никто не организовывал, когда миллионы людей вышли на улицы… Никакой гордости — счастье. Никогда не забуду. Люди обнимались, целовались, водили хороводы, военных подбрасывали вверх, качали… У меня даже сейчас слезы на глаза наворачиваются. Понимаете, это был действительно всех охвативший восторг и радость, не одного человека — всех! Такого, по-моему, никогда и нигде не было. А дальше — все. Уже пошли ритуалы. И поэтому мое отношение к нынешнему параду… Я понимаю, чего от него хочет власть и как к нему относятся люди, — по-разному относятся…

Ничего, что я так долго? По-видимому, не много тех, кого пригласили на Красную площадь, выразили сразу свое желание: да-да, конечно. Впервые мне позвонили и предложили: не хотите ли на Красную площадь? — не ветеранские организации, а знаете, кто?

— Кто?

— Из отдела соцпомощи! Приходит ко мне женщина оттуда — в магазин сходить, с уборкой квартиры помочь, погладить что попрошу… Так вот ее начальница звонит: не хотите на Красную площадь? Значит, все структуры мобилизованы, чтоб туда пригласить.

Для меня это сигнал. По-моему, многие осуждают это или, во всяком случае, не очень радостно к этому относятся. Но это я подозреваю только. Вот так…

— Вы говорили, вам было интересно посмотреть на Сталина, Жукова, Рокоссовского… И как, увидели вы их из своей «коробки»?

— Увидел. Зрение было хорошее, не то что сейчас — на расстоянии двух метров уже не вижу.

— А где вы стояли?

— А прямо у ГУМа. Мимо нас на лошадях продефилировали оба маршала, мы им прокричали «ура!»… Но голова была занята другим.

Главное — во время прохождения надо было держать равнение (двадцать человек в шеренге) и, проходя мимо Мавзолея, прижать руки к бокам, поскольку команда «смирно!», и — равнение направо. На каждой тренировке всем шеренгам и «коробкам» ставили отметки, как кто равняется. И это было глав-но-е! И главное переживание, смешно даже.

Сейчас я взял свой билет Союза участников Парада Победы. Там моя фотография:

Я сейчас быстро слепну, но закончил книжку, последнюю, больше книжек мне, я понимаю, уже не писать… Название ее — я вам говорил уже — «Похвальное слово вранью»… На мой взгляд, вранье приносит вреда, может быть, даже больше, чем глупость. Книжка получилась с философским подтекстом: вранье, которое эволюционно определено быть в арсенале человеческого общества… Ну, я замахнулся как-то на многое, но вроде бы что-то сказать удалось… И я бы очень хотел, чтобы вы как-то пролистали… Потому что мой читатель — это, конечно, читатель «Новой газеты»…

— Беру на себя такое обязательство.

— Я буду сейчас заниматься оформлением, рисунками. Вы о таком, возможно, слышали, он год назад умер, Рабичев, художник, на полгода старше меня, очень интересный был человек, мой товарищ…

— Это его прекрасная книга воспоминаний «Война все спишет»?

— Да. Так вот его сын, тоже художник, пообещал посмотреть рукопись и сделать рисунки.