С наступлением коронавирусной эпидемии жизнь пансионатов для пожилых людей во всем мире изменилась. Что бывает, когда в такое учреждение проникает вирус, известно по печальному опыту Италии и Франции, где скончалось много подопечных пансионатов. По данным International Long-Term Care Policy Network, почти половина жертв пандемии в Европе проживала в социальных учреждениях.

В России тоже зафиксированы вспышки инфекции в группах изолированно проживающих людей. Это заражение вахтовиков на Ямале, стройка НОВАТЭКа в Мурманской области. Есть очаги болезни в психиатрических больницах Архангельской, Мурманской, Ленинградской областей. Не обошла беда стороной и дома-интернаты для пожилых: первым было учреждение в Вязьме (Смоленская область), а всего в таких учреждениях заболел коронавирусом 4361 человек. Для домов престарелых вспышка коронавируса особенно опасна, так как зачастую это люди, страдающие хроническими заболеваниями, и у них вирус часто означает летальный исход.

Есть и нелегальные дома престарелых, где пытаются скрывать факты заражения постояльцев вирусом. Против владельцев и администрации таких заведений возбуждают уголовные дела.

Чтобы уберечь пожилых людей, некоторые директора и сотрудники государственных домов интернатов и ПНИ просили родственников на время забрать пожилых людей домой. Однако в одном из пансионатов даже после обзвона родственников из 450 подопечных забрали только одного. Частные пансионаты пытаются создавать для подопечных безопасную обстановку, но не все в их силах.

Российская система институционального ухода за пожилыми людьми — наследница советской. Отличие по большому счету только в наличии альтернатив. В СССР можно было, хоть и с трудом, нанять пожилому человеку сиделку. В России с сиделками стало гораздо проще, появились и частные дома-интернаты для пожилых людей. До эпидемии эта отрасль активно развивалась, появлялись новые форматы таких заведений. Но кризис, связанный с коронавирусной эпидемией, может погубить заведения, имеющие огромное социальное значение.

В богадельне без государства

Богадельня (от «божье дело») — так в дореволюционной России называли приюты для нуждающихся. Вдовы с детьми, пожилые люди, инвалиды, сироты — все, кому требовалась помощь, кто не мог обслужить себя сам и оплачивать жилье, могли найти приют в богадельне. Организация и финансирование этих заведений ложились в основном на приходы. Встречались и приюты для нуждающихся, созданные частными лицами. После революции церковные приходы и богатые филантропы исчезли, а проблема осталась. Решать ее пришлось государству. Современные интернаты и пансионаты имеют специализацию, они могут быть государственными и частными.

Решение о предоставлении пожилому человеку места в государственном интернате принимают социальные службы. Они основываются на ряде критериев: человек должен быть одиноким, без родственников и либо быть ветераном Великой Отечественной войны, либо нуждаться в уходе (насколько эта нужда реальна, решают опять же социальные службы). Следующий этап получения права на государственную заботу — сбор медицинских справок, которые доказывают, что человек не может обслуживать себя сам, и ему нужен уход. В сборе справок медицинская бюрократия только мешает. Но и со всеми нужными документами получить место непросто: в государственных домах-интернатах их часто не хватает.

Сейчас в России в государственных домах престарелых и психоневрологических интернатах проживают порядка 250 тыс. человек. Точных сведений о частных пансионатах нет. По оценке Елизаветы Олескиной, директора фонда «Старость в радость», общее количество пожилых людей, нуждающихся в уходе и сопровождении, может превышать два миллиона человек.

Качество жизни людей в большинстве государственных домов-интернатов для пожилых оставляет желать лучшего. Уделять достаточного внимания каждому подопечному не удается, основная задача таких учреждений — обеспечить минимальный физический уход. Жизнь в этих условиях не описывается категорией «достойная старость». Такой судьбы для пожилых людей не хотят ни их родственники, ни они сами. Поэтому

Отдельная категория пожилых, нуждающихся в уходе, — деревенские. Многие из них живут в глубинке. Живущие в городе родственники не могут часто их навещать. В деревенских домах часто нет водопровода и канализации. К соседям за помощью обратишься не всегда: они такие же пожилые люди. Сиделку не нанять: желающих работать в таких условиях нет.

В результате человек, который в городе еще долго мог бы обслуживать себя сам или с помощью соцработника, оказывается перед тяжелым выбором: переезжать к родственникам в город, радикально меняя образ жизни и стесняя семью, либо собирать справки для дома престарелых, для чего нужны регулярные поездки в город или райцентр. Самостоятельная одинокая жизнь в глубинке для многих пожилых тяжела: здесь нет доступной помощи — ни медицинской, ни социальной. Но в ряде случаев есть альтернатива: частные дома-пансионаты.

Частные пансионаты для пожилых появились в современной России относительно недавно, в 2007 году. Первые из них предоставляли услуги VIP-уровня и были очень дорогими. Такие учреждения существуют и сейчас. Но в дополнение к ним открылись куда более доступные пансионаты, услуги которых стоят от 20 тыс. руб. в месяц (что уже сопоставимо с наймом сиделки с проживанием). Если у интерната есть медицинская лицензия, и в штат входят врачи и медсестры, стоимость увеличивается. На стоимость также влияет наличие психолога, бытовые условия пансионата, его досуговые возможности, а также состояние самого пожилого человека, необходимые ему лекарства и предметы ухода.

В городах, особенно крупных, пожилым людям получить такой уход проще: как правило, есть выбор из нескольких интернатов, есть возможность нанять сиделку. В сельской местности заведения, где люди могут получить качественный уход за не слишком большие деньги, до сих пор редкость.

Карельский эксперимент

Один из немногих частных сельских домов-интернатов для престарелых находится на юге Карелии. Он рассчитан на пожилых людей, живущих в соседних деревнях и хуторах. Создали его супруги, местные жители, которые решили совместить две благие идеи: обеспечить местным пожилым и инвалидам достойную жизнь, а жителям поселка дать работу (интернат едва ли не единственный работодатель в селе) и общее, важное для людей дело.

Пансионат расположен в здании бывшего детского сада. Сад закрылся — детей нет. В селе осталась только школа, да и та, говорят местные, скоро закроется: очень мало учеников. Еще недавно в пансионате работал только первый этаж, но к февралю завершился ремонт на втором, и теперь интернат готов принять новых постояльцев. Места в бывшем детсаду достаточно, в здании своя котельная — есть куда расширяться.

Подопечным здесь предлагают разнообразные занятия. Можно слушать сказки, заниматься каллиграфией, улучшая навыки письма (занятия, где требуется мелкая моторика, для пожилых полезны, как для школьников: помогают поддерживать когнитивные функции). Популярны занятия физкультурой. Каллиграфию и физкультуру ведут учителя из расположенной поблизости школы.

Пандемии здесь опасаются, но уверены, что смогут уберечься: на руку пансионату играет его расположение глубоко в сельской местности. «Мы на удалении от крупных населенных пунктов, все сотрудники — местные, — рассказывает директор пансионата.

Мы продолжаем активно работать, а поскольку и раньше мало с кем контактировали, эпидемия нас пока не затронула.

Однако вирус принес заведению другую угрозу: если он обнаружится хотя бы у одного подопечного или сотрудника, придется закрывать все учреждение. А могут приостановить работу и превентивно. «Закрывают все учреждения без разбора, уже раздавались такие предложения», — рассказывает директор карельского пансионата.

Но этого не хотят ни сами постояльцы, ни их родственники. Люди уверены: в отдаленном селе пожилым безопаснее, чем в городской квартире, где контактировать с другими людьми так или иначе придется. К тому же не всех подопечных будут рады видеть дома. В пансионат попадают люди с разными историями. Есть пожилые люди, подвергавшиеся насилию со стороны родственников, других просто не ждут дома или ждать некому. Если интернат будет закрыт, пожилым людям просто некуда будет пойти.

Ни на федеральном, ни на региональном уровне нет единых рекомендаций, как действовать частным пансионатам в ситуации эпидемии. И тем более нет документов, учитывающих специфику конкретных учреждений: где они расположены, могут ли рассчитывать на помощь специализированных НКО и фондов, есть ли куда отправить подопечных. Думая о защите людей от вируса, нельзя забывать о других факторах, угрожающих пожилым. Важно прорабатывать вопросы транспортировки людей, особенно страдающих деменцией, чтобы потом не надо было прибегать к помощи поисковых отрядов. Подопечные должны быть защищены от бытового насилия, им необходимо обеспечить должный уход. Особенно это касается лежачих: подчас родственники не могут предоставить им надлежащий уход.

Частные дома престарелых и дома-интернаты для пожилых людей требуют внимания государства. Сложности у них в связи с эпидемией те же, что и у государственных. Им также нужны средства дезинфекции и защиты. Нужен независимый мониторинг противоэпидемических мероприятий: администрации домов престарелых хорошо разбираются в уходе за пожилыми, но не в эпидемиологии. Нельзя забывать о частных домах-интернатах, но нельзя и закрывать их «для профилактики» — даже в регионах, где ситуация с COVID-19 неблагополучная. Ведь это может поставить жизнь подопечных таких интернатов под угрозу не менее реальную, чем парализовавший человечество вирус.

Константин Галкин, социолог, стипендиат Oxford Russia Fellowship