Первый блок слушаний начался 9 марта и длился два дня, после чего суд объявил перерыв. Заседание 23 марта прошло в закрытом формате из-за пандемии. Этот блок тоже считается предварительным — прокуратура озвучит свою позицию, доказательства следствия и то, как велось расследование, и объявит перерыв до 22 июня, чтоб защита и потерпевшие смогли подготовить свои вопросы.

Обвиняемых, как и прошлый раз, в зале нет. Россияне не признают свою причастность к этому преступлению, их представителей также нет. Украинца Пулатова представляют адвокаты Сабина тем Дуссхате и Баудевейн ван Эйк.

«Все, что будет обсуждаться в суде, относится ко всем четырем обвиняемым», — подчеркивает судья Хендрик Стейнгаюс.

Судья отметил, что в материалах дела появились новые доказательства:

• уточнены показания свидетелей,
• добавлены исследования спутниковых снимков, изображения места катастрофы и останков,
• материалы бортовых самописцев и транспортировки частей самолета,
• дополнительные исследования телефонных соединений.

Судья также попросил прокуратуру прокомментировать новости о возможном аресте Леонида Харченко в Донецке 14 мая, а также интервью Игоря Гиркина (видео) украинскому ведущему Дмитрию Гордону — эти материалы могут быть приобщены к делу.

За время, прошедшее с последних слушаний, в деле не появилось новых потерпевших. Авиакомпания Malaisian Airlines после нескольких запросов нидерландской прокуратуры ответила, что не будет участвовать в суде.

Из-за пандемии коронавируса присутствовать в зале суда в судебном комплексе Схипхол сможет ограниченное число людей. За заседанием можно следить в прямом эфире.

Присутствующие в суде находятся на расстоянии полутора метров друг от друга, тех, у кого наблюдаются даже легкие симптомы простуды или высокой температуры, в здание не пускают. Буквально накануне слушаний суд все-таки решился открыть пресс-центр, рассчитанный на 500 мест, однако допустили в него лишь 30 представителей СМИ.

Главное событие дня — презентация расследования прокуратуры. Это подробный рассказ о том,

• как следствие исследовало место катастрофы, тела погибших, обломки самолета и ракеты «Бук»,
• что позволило доподлинно установить причину авиакатастрофы — поражение ракетой «земля-воздух».

Также прокуроры рассказали о методах сбора и верификации данных телефонных переговоров, а также поиске свидетелей.

Деди Вуй-а-Цой начинает свое выступление с обзора ситуации на Донбассе до 17 июля 2014 года. Рейс МН-17 сбили в зоне военных действий, констатирует она. На востоке Украины в то время шел вооруженный конфликт между украинским правительством и несколькими вооруженными группами. Эти группы заявили, что их цель — независимость части Украины и объединение с Российской Федерацией.

«И хотя в СМИ участников этих вооруженных групп, как правило, называли «сепаратистами», расследование показало, что многие из боевиков «ДНР» и «ЛНР» были не украинцы, движимые желанием отделиться. Часто эти бойцы — граждане РФ, которые приехали в Украину воевать. И термин «сепаратист» — не самый подходящий для того, чтобы использовать его в отношении всей ситуации», — говорит прокурор.

Расследование велось трудно, так как доступ на место катастрофы был невозможен — надо было получить разрешение «ДНР». «Только год спустя после крушения, летом 2015 года, мы смогли продолжить расследование на месте крушения в довольно ограниченных условиях», — говорит прокурор Цой.

По ее словам, расследование усложняли не только боевые действия, но и активное препятствование со стороны России.

Слово берет ее коллега, прокурор Тейс Бергер, он рассказывает, что следствие основывало свои выводы на множестве источников: результатах судмедэкспертизы, анализе телефонных соединений, показаниях свидетелей, фото- и видеофайлах, информации с радаров и космических спутников.

«В начале расследования стало понятно, что стороны указывают друг на друга, обвиняя в уничтожении МН-17. Также стало ясно, что результаты расследования понравятся не всем.

Приоритетом для следствия сразу же после крушения стал поиск останков тел и их идентификация. С помощью ОБСЕ следствие смогло получить доступ и репатриировать останки за несколько поездок.

Останки идентифицировали уже в Нидерландах — это делала национальная команда судмедэкспертов по запросу МИД. Несмотря на тщательное расследование, останки двух жертв идентифицировать не смогли.

Вторым приоритетом стало международное авиационное расследование. Его целью был не поиск обвиняемых, а установление фактической причины крушения.

Останки погибших эксперты изучали в три этапа.

• Сначала исследовали на опасные вещества,
• во втором гробы сканировали компьютерным томографом, который позволял обнаружить металлические и неметаллические инородные предметы,
• и на третьем — патологоанатом, криминалист и взрывотехник открывали гроб, изучали останки визуально и принимали решение о необходимости дальнейшего криминалистического исследования.

«Ключевой вопрос: были ли на теле ранения и повреждения непонятного происхождения и находились ли там чужеродные объекты, которые нельзя объяснить. Если мы не находили ничего такого, то тела передавали для идентификации. А если находили, то тело проходило через еще одно сканирование», — объясняет прокурор, отмечая что

В Украине следствие с 2014 года изучало возможные локации и происхождение ракет. Эксперты разобрали две ракеты серии 9М38, которыми стреляют из установок «Бук», на четыре части: нос, боеголовка, секции двигателя и хвоста. В боеголовке нашли два уровня взрывчатки с металлическими фрагментами. Их, а также грунт со следами ракетного топлива отправили на сравнительный анализ.

В ноябре 2014 года эксперты участвовали в запуске ракеты «Бук» в Даниловке, изучив другие части пусковой системы. Там же удалось получить образцы грунта для идентификации возможного места запуска ракеты.

В октябре 2015 года ракету 9М38-М1 с боеголовкой также разобрали и просканировали в Финляндии. В 2015 году в Финляндии также провели еще один тестовый подрыв ракеты 9М38-М1 — так удалось изучить скорость и направление разлета фрагментов от боеголовки.

Затем международная следственная группа решила устроить еще два тестовых взрыва в Украине. Один — только боеголовки, а второй — целой ракеты. В тесте участвовали эксперты из Украины, Бельгии и Нидерландов. Пришлось разобрать еще три ракеты и детонировать их в Шостке в июне-июле 2016 года. Взрывы продемонстрировали ущерб разной степени, экспертам удалось записать взрыв на высокоскоростные камеры и собрать остатки топлива для анализа.

Следствие также изучало образцы грунта в разных локациях пуска ракет в Украине. Получить пробы почвы с предположительного места запуска ракеты не удавалось до июня 2015 года. Зато эксперты получили сравнительные образцы в Краматорске — оттуда из БУКа стреляли в декабре 2014 года и феврале 2015-го. В этих образцах не нашли никаких остатков ракетного топлива.

Ответы на эти вопросы важны для других частей расследования, в том числе и определения сценария того, что произошло, — поясняет прокурор Тейс Бергер.

Всего был найден 341 стальной фрагмент — в основном в обшивке кабины пилота. Некоторые части имели узнаваемую форму, их сравнили с формой и составом частей боеголовки ракеты 9М38-М1. Среди обломков были и другие элементы, не связанные с деталями самолета, — их находили в основном в левой носовой части самолета.

Экспертиза также показала совпадение следов перфорации на обшивке самолета и перфораций, полученных во время тестовых взрывов.

Прокурор Деди Вуй-а-Цой рассказывает, что следствие проверяло подлинность телефонных соединений в районе взрыва и подтвердило, что «сепаратисты» пользовались закрытыми каналами связи. JIT проверяли локации вышек, IMEI — номера аппаратов и телефонные номера сим-карт.

Часть участников перехваченных разговоров узнавали голоса в поздних беседах со следствием либо подтверждали факт разговора или его содержание. Вдобавок следствие анализировало контекст разговора по открытым источникам.

Например, JIT идентифицировала полевого командира «ЛНР» Николая Козицина как участника разговора 17 июля 2014 года. Разговор начался в 17.42, речь шла о транспортировке самолета с надписью «Малайзийские авиалинии», звучит фраза: «Они не должны были лететь».

Журналист, который позже брал интервью у Козицина, поставил ему запись этого телефонного разговора, и тот подтвердил его аутентичность.

Во вторник, 9 июня, презентация продолжилась — прокуроры подробно рассказали, как запрашивали информацию с радаров у России и Украины и почему данные о полете МН-17, который летел в радиусе украинских и российских радарных систем — гражданских и, возможно, военных, не были переданы.

Следственная группа изучила не только данные радаров, но и причины, почему данные не могли быть переданы.

• Последний был выключен, так как находился на территории под контролем «ДНР».
• Согласно информации от Украины, радар в Артемовске также отключили «сепаратисты».
• Радар в Чугуеве отключили на плановый ремонт.

Это подтвердилось: техники в Чугуеве сообщили, что их радар был отключен 17 июля с 7.00 до 14.00 по всемирному времени (с 10.00 до 17.00 по московскому времени), а радар в Артемовске действительно был захвачен «сепартистами» и вернулся под контроль украинских властей только 13 сентября. Еще один радар в Днепропетровске работал, но «Боинг» не попадал в радиус его действия.

Следствие также запросило данные с украинских военных радаров, в частности мобильных систем P18 «Малахит».

Этот мобильный радар был установлен 17 июля 2014 года рядом с Роганью, недалеко от Харькова — в 250 км от места крушения самолета. Данные радара не показали наличия никаких ракет в районе полета МН-17.

Но разработчик системы рассказал, что из-за фильтров радар не мог заметить «Бук». К тому же оборудование не сохраняло все полученные данные, так как они занимали много памяти. Этот мобильный первичный военный радар использовался 164-й технической бригадой украинской армии. Шестеро военных этого подразделения были допрошены как свидетели. Один из них видел, как МН-17 исчез с экрана радара, но не видел других объектов вблизи самолета.

Что касается российских радаров, то МН-17 перед падением пролетал в радиусе двух российских первичных радаров гражданского авиатрафика: в Усть-Донецке и в Бутуринском.

21 июля 2014 года Министерство обороны РФ показало данные радаров на пресс-конференции. На них были радиолокационные пятна вблизи МН17, сразу же после того как его сбили.

«Самолет постоянно пеленговали радары в Усть-Донецке и Бутуринском в течение 4 минут. Авиадиспетчер не мог видеть параметры самолета, который появился внезапно. Скорее всего, он не был оснащен вторичной идентификационной системой. Это нормально для военного самолета», — сказали на пресс-конференции российские военные.

15 октября 2014 года нидерландская прокуратура запросила у РФ всю возможную информацию с первичных радаров, не только гражданских, но и военных.

В апреле 2015 года РФ представила видеозапись с экрана, на котором показана комбинация данных первичного и вторичного радаров. Эти изображения соответствовали данным, которые РФ ранее представляла Нидерландскому совету безопасности. Единственное расхождение между ними — длительность записи и разные ракурсы.

В мае 2015 года РФ сообщила Нидерландскому совету безопасности, что не может представить «сырые» данные с радаров, так как они не были сохранены.

Прокуратура предположила, что данные все же хранились на жестких дисках, и повторила свой запрос 1 июня 2016 года. 28 сентября 2016 года Минобороны РФ и «Алмаз-Антей» сообщили: данные, запрошенные с радара в Усть-Донецке, нашлись. Пятна рядом с МН-17 на них в этот раз оказались не истребителем, а обломками самого «Боинга». РФ также сообщила, что данные с радара не содержат траекторий ракеты, а значит, «Бук» не мог быть запущен из района Снежного.

Похожие снимки с экрана неизвестный источник еще 11 января 2016 года переслал по электронной почте Фонду родственников погибших в катастрофе.

Лишь 18 февраля 2020 года РФ ответила на запрос о международной правовой помощи от 15 октября 2014 года и более поздние напоминания. В ответе говорится: радиолокационные данные с радаров в Бутуринском недоступны, срок их хранения истек.

Наконец, следственная группа Совета безопасности Нидерландов получила записи телефонных разговоров между украинскими и российскими авиадиспетчерскими службами. Как оказалось, украинский авиадиспетчер в Днепропетровске около 13.22 (UTC), то есть через две минуты после поражения MH-17,

«Следующий вопрос, который мы себе задали: свидетельствует ли отсутствие радиолокационного следа от ракеты о том, что самой ракеты не было?» — рассуждает прокурор Тейс Бергер.

Минобороны России и «Алмаз-Антей» считают, что да. Исходя из скорости вращения радара и продолжительности полета ракеты от Первомайского радар должен был минимум три-четыре раза засечь ракету. Раз следов не видно, значит, ее запустили не со стороны Снежного, считают российские эксперты.

Минобороны России заявляет, что первичный радар засек российский беспилотник типа «Орлан-10», но не ракету. Беспилотник такого типа имеет меньшее радиолокационное сечение, чем ракета «Бук», а значит если радар засек беспилотник, то должен был засечь и ракету.

С этим утверждением не согласны два привлеченных эксперта и Совет безопасности.

Во-первых, отмечают они, радар типа «Утес-Т» вполне мог и не засечь мелкую и быстролетящую ракету «Бука». К тому же радар в Усть-Донецке несколько раз пропустил и беспилотник.

Военные эксперты и специалисты Европейской организации по безопасности воздушной навигации (EUROCONTROL) также считают, что радар мог обнаружить ракету, но система не сохранила эти данные, так как отслеживала только гражданские самолеты. Поскольку схема полета ракеты БУК сильно отличается от схемы полета воздушного судна, радар воздушного движения не настроен для хранения эхосигналов ракеты.

В-третьих, эксперт по обороне обращает внимание, что горизонт радиолокатора в Усть-Донецке — около 800 метров. Пока ракета оставалась ниже, ее нельзя было обнаружить. Это позволило бы радару пропустить первоначальное обнаружение ракеты.

Эксперт EUROCONTROL приводит еще один аргумент —

Таким образом, отсутствие следов ракеты по данным российского радиолокатора может быть объяснено по-разному. Эксперты и Совет по безопасности полагают, что данные российских радаров воздушного движения не являются доказательством отсутствия ракеты.

Еще один вопрос, который изучало следствие: указывает ли отсутствие радиолокационных данных об истребителе на отсутствие самого истребителя?

Эксперт EUROCONTROL указывает на запись первичного радара между моментами, когда передатчик MH-17 перестает отвечать и самолет распадается. При таких обстоятельствах радар бы засек истребитель, который летел с аналогичной скоростью.

Согласно другим источникам, гораздо более вероятно, что истребитель был бы обнаружен российским первичным радаром.

Совет по безопасности Нидерландов на основе видеозаписи первичных радиолокационных данных делает выводы, что в радиусе минимум 30 км от MH-17 не было ни одного военного самолета.

Заседание продолжится завтра и в четверг. Затем будет объявлен перерыв.

• Проект «Ґрати», специально для «Новой газеты»