Хотели бы бороться с эпидемией — занимались бы только обеспечением медиков средствами защиты, немедленным предоставлением им существенных выплат за риск, которому они подвергаются, подготовкой больниц к оперативному приему «ковидных» пациентов (чтобы возле приемных отделений не стояли очереди из скорых, которые из-за этого опаздывают к другим больным), организацией массового тестирования на коронавирус с ответом в кратчайшие сроки и так далее по списку.

Но это сложно, долго и дорого. Куда проще и быстрее обложить граждан тотальными запретами, грозя за их нарушение драконовскими штрафами, установить за ними «цифровую слежку» за их же деньги, прикрыть немалую часть бизнеса и объявить принудительные «нерабочие дни» за счет работодателей. А чтобы у граждан не было возможности всем этим возмущаться — запретить массовые акции, объявив таковыми даже одиночные пикеты.

Нынешние задержания в Москве (и параллельно с ними проходившие задержания в Петербурге, где журналисты и политические активисты вышли в поддержку Азара) — не первые.

Еще 20 марта в Северной столице задерживали и обвиняли в административном правонарушении тех, кто проводил одиночные пикеты, — со ссылкой на введенный городским правительством режим «повышенной готовности» и запрет проведения любых массовых акций.

Приехав из полиции, где активистов продержали несколько часов, я обратился к прокурору и сообщил, что правительство Петербурга не имеет права запрещать массовые акции.

Оно ввело режим «повышенной готовности» на основании статьи 4.1 ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», где прямо написано: могут приниматься только меры, не ограничивающие прав и свобод человека и гражданина.

Полный запрет на проведение массовых акций в Петербурге — ограничение конституционного права граждан на свободу собраний.

Ограничить это право — в соответствии с Конституцией — можно только федеральным законом. Такой закон есть — о чрезвычайном положении, он допускает временный запрет проведения любых публичных акций. При других обстоятельствах запретить митинги, собрания, шествия, демонстрации, пикеты нельзя. И тем более — одиночные пикеты, которые не только не требуют согласований властей, но и не относятся к массовым акциям.

Прокуратура принять меры отказалась, привычно переправив обращение в Смольный, который, естественно, ответил, что никаких нарушений у себя не видит. Суды также «не увидели» прямого и грубого нарушения Конституции, и чиновники получили возможность действовать по принципу «вирус все спишет».

Точно таким же беззаконием (которое теперь судорожно пытаются легализовать задним числом) была и «самоизоляция» граждан старше 65 лет.

Ограничить право граждан на свободу передвижения можно, или введя карантин, или в упомянутом режиме ЧП. Ни то, ни другое введено не было. А запреты, введенные исполнительной властью, действовали, как и штрафы за их нарушение.

В Петербурге только с 1 июня губернатор Александр Беглов наконец согласился сделать то, чего я от него требовал два месяца, — заменил абсурдный запрет для граждан старше 65 лет на выход из дома рекомендацией. А до того отмахивался от моих аргументов, когда я объяснял, что люди старше 65 лет представляют на улице ничуть не большую опасность, чем более молодые, потому что опасность определяется тем, болен человек или здоров, а не возрастом. Если же это забота о самих пожилых людях, так не надо считать их идиотами, которые без правительственных запретов обязательно начнут совать пальцы в розетку или прыгать с восьмого этажа.

И еще один абсурдный питерский запрет, который я требовал отменить и который с 1 июня отменяется, — на выход на улицу без маски и перчаток. Где безопаснее: на улице при соблюдении дистанции или в магазине, метро или автобусе? Ответ очевиден любому. Но только не питерскому губернатору: ему понадобилось две недели, чтобы с этим согласиться…

Наверное, если бы задержание Азара закончилось (как было с пикетчиками в последние два месяца) только штрафом, оно не вызвало бы такого возмущения.

Но под арест отправился депутат и журналист, изрядно намозоливший властям глаза еще с прошлогодних летних протестов как организатор и участник многих массовых акций. Да еще и вышедший с плакатом в защиту «омбудсмена полиции» Владимира Воронцова, на деятельность которого полицейское начальство реагирует особенно остро.

Последнее. Некоторое «смягчение» введенных незаконных ограничений власти объясняют улучшением эпидемической ситуации.

Веры этим заявлениям мало — мы видим переполненные больницы и все большее число заболевших знакомых.

Понятно, что после торжественного назначения военного парада на 24 июня под предлогом «спада пандемии» будет сделано все, чтобы доказать наличие этого спада.

Проблема в том, что можно приказать «спадать» придворной статистике, которая услужливо откликнется на желание начальства.

Но нельзя приказать спадать эпидемии.