Сильная рука «лайт»

Социологические исследования показывают, что взгляды россиян на роль государства в обществе и необходимость «сильной руки», препятствующие развитию демократии, становились только более консервативными за последние десятилетия. Наши граждане оказались не готовы к резкой и хаотичной действительности, которая была неизбежным последствием развала СССР и десятилетий уничтожения гражданских институтов.

Особый рост запроса на «сильную руку» проявился именно при переходе к постсоветской действительности, когда доля жестких сторонников выросла до 35%, а противников сократилась до 23%. Начиная с 1994 года доля радикальных приверженцев «сильной руки» неизменно превосходила число противников. Согласно данным «Левада-центра», за последние 30 лет россияне устойчиво отдают предпочтения «сильной руке», или проще говоря авторитаризму, и сегодня она востребована в среднем у трех четвертей граждан.

Девяностые годы были переломными в плане отношения к «западному пути» развития. Согласно данным одного из исследований ВЦИОМа в 1991 году (опрошено 1954 человека городского населения в ряде республик СССР), 63% были согласны с тем, что «СССР должен идти по пути развитых стран Запада», а годом позже (исследование «Культура», ВЦИОМ, апрель 1992 г., опрошено 1800 человек в России) только 16% предпочли «путь стран Запада».

В результате можно спекулировать, что если бы в те годы мы попытались смоделировать политическую модель современной России, то получили бы образ нынешнего персоналистского авторитарного режима, возглавляемого Владимиром Путиным.

Недавние прогнозы Credit Suisse указывают на то, что в 2060 году половина населения России будет пенсионерами. Подобная ситуация окажет самое серьезное влияние на политическую и социальную конъюнктуру. Если не будет предпринято никаких существенных изменений, к примеру, привлечение миллионов иммигрантов из других стран или масштабных реформ, то

В 2060 году молодежь будет более прогрессивной и либеральной, но ее будет меньше, чем сейчас.

Если представить портрет возможного руководителя страны спустя сорок лет, то это наверняка будет гетеросексуальный мужчина, верящий в Бога, который может быть во многом похож на Владимира Путина в вопросах роли государства в обществе и экономике, но с более компромиссным отношением к социальным и политическим свободам, и ориентированный на дружбу с западными странами.

Подобные выводы можно сделать, основываясь на многочисленных социальных опросах российской молодежи за последние несколько лет. Недавнее исследование «Левада-центра» показало, что молодежь склонна не доверять политическим и социальным институтам, и президенту верят лишь 44%. Однако 58% сохраняют веру в необходимость иметь «сильного лидера» и «сильную партию». При этом 45% назвали оптимальной для России модель демократии, 51% увидели необходимость в оппозиции, и 71% не принимают авторитарных и силовых методов управления. Более того, 60% самых молодых людей положительно относятся к США, и позитив в отношении к Западу только растет.

Хотя эти данные могут обнадеживать и указывать на пересмотр в будущем многих аспектов внутренней и внешней политики в сторону демократических идеалов, очевиден сохраняющийся запрос на «сильную руку», который может принимать самые разные формы под влиянием экономических факторов.

Консерватизм и апатия

Взгляды молодых россиян с возрастом могут становиться более консервативными, в том числе и из-за ухудшения экономического положения и увеличения технологической отсталости. В результате в 2060 году в обществе может не быть широкого запроса на изменение суперпрезидентской политической структуры, и, как результат, сохранится авторитаризм, но в более мягкой форме, а также доминирующая роль государства в обществе и экономике.

По сравнению с 2020 годом наверняка возрастет роль либеральной повестки, но общество все равно будет сильно отставать от взглядов даже соседних стран Восточной Европы. Уже упомянутое исследование «Левада-центра» указывает на то, что большинство молодых россиян относит себя к социал-демократам (28%), 16% — русские националисты, 12% — либералы и 11% — коммунисты.

С учетом того, что взгляды российских либералов по многим показателям сегодня совпадают с позицией европейских консерваторов, то значительная часть общества останется весьма консервативной и даже радикальной по западным меркам. Важно отметить, что ухудшение экономического положения может повлиять на радикализацию и еще больше увеличить популярность пресловутой «сильной руки».

Немаловажным фактором будет и политическое наследие, которое получат россияне в 2060 году. Поправки к конституции 2020 года закрепят персоналистский авторитарный режим как форму правления. Почти номинальная роль парламента и суда означает, что даже в случае увеличения поддержки оппозиции и необходимости реформ изменения будут происходить весьма неспешно.

Есть риски, что апатичное отношение к политике современного поколения 20–30-летних сохранится и спустя сорок лет, что будет чинить существенные препятствия для реформ. К примеру, среди нынешней молодежи от 14 до 29 лет интерес к политике проявляют только 19% и лишь 7% заявили о том, что готовы принимать участие в политической деятельности. Подобные показатели хоть и существенно выше, чем среди более возрастных групп, но все же весьма низкие.

Рост числа граждан, чувствующих себя «неудачниками», будет на руку авторитарной власти. Несмотря на возможный рост недовольства, люди не будут оказывать сколько-нибудь значимое политическое давление, а когда интерес к политике все-таки проснется, то взгляды могут быть более консервативными, запрос на изменения ниже и цена протеста намного выше.

Бессмертный вождь

Сорок лет спустя россияне наверняка продолжат спорить из-за СССР и роли Сталина. Невозможность продвижения закона о декоммунизации по аналогии с многими странами Восточной Европы из-за очевидных угроз авторитарному строю и недостаточной поддержки со стороны большинства населения создадут уникальную ситуацию, когда 70 лет после распада существенная часть населения (абсолютное большинство которого не жило при коммунистах) продолжит воспринимать Советской Союз положительно.

Лишний раз о живучести «советского человека» также напоминает исследование «Левада-центра» 2013 года, сообщившее, что на протяжении двух десятилетий миф о советском прошлом прочно укоренился в массовом сознании, включая молодежь. Такие особенности советского мышления, как умение адаптироваться к административному и полицейскому произволу, способность уживаться с репрессивным государством, и их влияние на общественный дискурс вызывают особенное беспокойство.

Исследование этого года показало, что среди молодых людей в возрасте 18–24 лет 33% сожалеют о распаде СССР и 18% затрудняются ответить. Последние социологические данные указывают, что по мере старения ностальгия по СССР увеличивается, и этот тренд остается стабильным со времен наблюдений с 2000 года.

Анализ социокультурной сферы, которая формирует поколения, указывает на то, что сегодня нет существенных различий между 18–27-летними и 28–49-летними в восприятии и оценке значимых событий в истории страны.

Идеализация советского строя также возрастает, когда ухудшается социально-экономическое положение или обостряются внутренние конфликты, в том числе и на межэтнической почве. Есть опасения, что нынешняя молодежь не станет исключением, и популярность или даже ностальгия по СССР будет увеличиваться с возрастом.

Искажение истории и сокрытие фактов может сделать фигуру Сталина почти мифической, и, подобно ситуации в 2020 году, в обществе не будет однозначной оценки его деятельности. Шокирующие данные ВЦИОМа указывают, что каждый пятый россиянин ничего не знает о сталинских репрессиях, а среди молодежи — практически каждый второй.

Спустя сорок лет, когда варварство сталинизма может казаться более далеким, неправдоподобным и бессмысленным, его общественное осуждение может стать еще более проблематичным. А это может оказывать существенное негативное влияние как на внутреннюю политику, так и на взаимоотношения с европейскими странами.

Давид Киреев, политолог, — специально для «Новой»