Пятиэтажку на окраине Омска (ул. 11-я Чередовая) оцепили 13 мая по всему периметру сотрудники полиции. Выход (вход) здесь один, стражам порядка удобно нести круглосуточную вахту, которая длится уже пять дней.

Представители Роспотребнадзора в телефонном разговоре с жильцами предложили назвать беспрецедентную для города ситуацию «домашний карантин». Правда, нет никакой официальной бумаги, где бы это словосочетание было указано: есть бумажка, наклеенная полицейскими на входной двери, — там говорится о «самоизоляции». Но в самоизоляции с 1 апреля до 24 мая (если «режим повышенной готовности» не будет продлен) пребывает весь Омский регион. Что человеку, об этом не знающему (если такого себе представить), невооруженным глазом не распознать. В дни необычайного для середины мая цветения и благоухания, щедрого солнца (жара побила рекорд за всю историю метеопрогнозов) люди гуляют по бульварам, скверам и паркам как ни в чем не бывало, семьями и компаниями — и никакой социальной дистанции.

И если в центре ответственные граждане в масках еще изредка попадаются, то здесь, в Чередовом микрорайоне, носить их, похоже, считается дурным тоном.

Маски встретились мне здесь один раз — на лицах полицейских у входа в фойе «карантинного» общежития. Сюда, в фойе, позволено выходить жильцам: покурить, пообщаться с теми, кто приходит к ним «на свидания».

— Навещать их никому не запрещается: родственники, друзья передают продукты, лекарства, никаких проблем, — поясняет старший полицейского наряда.

— А у кого нет родственников и друзей — как выходят из положения?

— Вот объявление на двери, видите? Можно обратиться к волонтерам, они помогут.

В беседу внезапно встревает женщина средних лет на балконе третьего этажа: погода безветренная, слышимость идеальная.

— Волонтеры не приезжают сюда. Да и дорого к ним обращаться: они на цены не смотрят, берут, что попадется под руку в супермаркетах. А люди и так последние копейки на еду тратят, детей скоро нечем будет кормить.

Спрашиваю женщину, где работают местные жители.

— Кто где: некоторые на телевизионном заводе — им вроде бы обещали оформить больничные на «карантин».

Пытаюсь сфотографировать симпатичную незнакомку.

— Не надо меня снимать, мы прессе не доверяем. Нас уже на 12-м канале показывали, на «Иртыше» — все переврали. Сказали, что у нас тут очаг эпидемии. Какой очаг? Тесты у всех отрицательные.

17 мая во втором часу дня я позвонил по «волонтерскому» номеру. Ответил настороженно мужской голос:

— Я только вчера повесил это объявление, ни одного звонка еще не было.

— Люди жалуются, что волонтеры тратят деньги неэкономно, а у жителей этого дома они заканчиваются, и неизвестно, сколько продлится карантин, поэтому и не обращаются, наверное.

— Может быть. Ничего не могу тут прокомментировать, извините.

Первый сюжет о заблокированной пятиэтажке появился 15 мая в группе «ВКонтакте» омского штаба Алексея Навального. Жительница «осажденного дома» рассказала, что проживает в нем, если посчитать всех детей, около пятисот человек, на улицу никого не выпускают — ни в аптеку, ни в магазин, ни на работу (есть те, кто работает не на «удаленке»), не позволяют даже выгуливать собак: «У кого есть знакомые — передают им через полицейских продукты. А у кого нет, так и живут. Кто помоложе — выпрыгивали с балкона со второго этажа».

Вместо официального документа показывают скачанную на телефон фотографию обращения руководителя областного управления ведомства С.А. Криги начальнику УМВД по Омской области В.Г. Крючкову, где первый просит второго «выставить пост охраны» по такому-то адресу. То есть речь идет всего лишь о просьбе.

Есть еще документ неясного правового статуса, на который полиция ссылается в чате «дома на ул. Чередовой», — «постановление» того же Роспотребнадзора, под которым подписалась часть жильцов, о том, что они обязаны «соблюдать режим изоляции».

— Если бы власти ввели карантин, — говорит Андрей, один из местных активистов, — они обязаны были бы людям вынужденный простой оплатить, обеспечить их всем необходимым. А то, что сейчас, — это не чрезвычайная ситуация, и не самоизоляция, это — концлагерь какой-то.

У Андрея и его гражданской жены Елены Евстратенко, инвалида второй группы, пятеро детей. Трое младших живут с ними в комнате площадью 10 квадратных метров. Андрей прорывается каждый день через полицейский кордон на работу: всякий раз долго приходится объяснять новой смене стражей порядка, что ему надо кормить детей, что работодатель не даст ему никаких поблажек, потому что нет у него никакой бумаги, подтверждающей, что он — в карантине или в изоляции.

Невозможность жителям этого дома самоизолироваться подтвердил Роспотребнадзор.

18 мая пресс-служба РПН сообщила, что на 11-й Чередовой улице было обнаружено «два лабораторно подтвержденных случая коронавирусной инфекции: первый выявлен — 27 апреля, второй – 3 мая». Тогда ведомство и попыталось первый раз «ввести ограничительные мероприятия, поскольку жильцы всех пяти этажей пользовались единственным общим душем». Часть обитателей общаги была ознакомлена под роспись с «постановлением Главного санитарного врача Омской области» (он же — и руководитель Роспотребнадзора), обязывающим их пребывать до 11 мая в «режиме изоляции», большинство же подписывать эту бумагу отказались. А не соблюдалось предписание, по версии надзорного органа, тотально, плюс к тому жильцы «препятствовали сотрудникам городской поликлиники № 3 в медосмотре и заборе биоматериала для исследования».

Из-за чего «Управление Роспотребнадзора по Омской области было вынуждено обратиться за оказанием содействия в региональное УМВД».

Такую трактовку ситуации жильцы категорически отрицают.

Вторым «случаем», из-за которого общежитие и посадили на карантин, стал положительный тест 9-летней дочки Елены Евстратенко Таисии. Ее увезли на «скорой» в детскую инфекционную больницу: маму, ехавшую с нею, туда не пустили. Два следующих теста оказались отрицательными.

Она рассказала маме, что в больнице две недели нет горячей воды.

— Ребенка не моют, постельное белье 12 дней не меняется. Кормят безобразно, а наши с мужем передачки выбрасывают: говорят, ей такую пищу нельзя, хотя мы привозим как раз то, что разрешено. Последние пять дней нет никакого лечения: лежит одна в боксе, никто из медиков к ней не подходит, ей страшно, плачет. У нас всюду пишут и говорят, что наша медицина готова к приему больных с коронавирусом, но это — неправда: в частности, условия в этой больнице — ужасные.

Больше всего, говорит Елена, жильцы дома на 11-й Чередовой опасаются потерять работу, даже те, кто официально оформлен: они ведь ничем не могут подтвердить, что находятся «на карантине».

— Нас в эту изоляцию как баранов загнали. Хорошо тем, кому родственники могут помочь, а у кого их нет, ходят по комнатам — хлеб берут друг у друга взаймы. Мусор не вывозят, ссылаясь на карантин: в общежитии стоит страшный запах. У одной девушки грудной ребенок, ей не хватает грудного молока. Она просила полицейских: «Пустите, мне надо купить молочную смесь». Пустили, только когда зарыдала в голос. А вообще паника у людей: сидят на пустырнике, корвалоле. Здесь много инвалидов, долго они такое не выдержат.

Все, нам рассказанное, Елена Евстратенко изложила в письмах прокурору города, губернатору, президенту РФ. Подписали их около сотни жильцов. Еще готовит иск к телепрограмме «Вести. Омск» с требованием компенсации морального вреда за искажение информации.

18 мая Роспотребнадзор снял в общежитии на Чередовой «ограничительные мероприятия» ввиду «окончания инкубационного периода и отсутствия новых случаев заболевания».

Прокуратура Омска начала проверку по заявлению жильцов о незаконной блокировке дома.