Микоян в современной России нашелся, и им стал губернатор Кировской области Игорь Васильев, математик по образованию и бывший сослуживец Путина.

Кировская область, Кировский медицинский университет и Научный центр исследований им. Чумакова в скором времени начнут исследование живой вакцины от полиомиелита для профилактики COVID-19.

«Ожидается, что за счет выработки неспецифического иммунитета применение вакцины "БиВак поли" позволит снизить заболеваемость, — заявил губернатор Васильев. — В Кировской области планируется проведение порядка 1500 исследований».

Напомню, что неделю назад я опубликовала статью, в которой популяризировала идею, выдвинутую доктором Константином Чумаковым, нашим бывшим соотечественником, а ныне директором по науке отдела вакцин FDA, и Робертом Галло, знаменитым американским вирусологом и первооткрывателем ВИЧ.

Они собираются проводить в США испытания живой вакцины от полиомиелита в качестве того, что я бы назвала временной вакциной от коронавируса.

Еще раз подчеркну, что речь идет ни в коем случае не о «настоящей» вакцине — то есть не о том, что живая вакцина от полиомиелита способствует выработке антител, которые помогают защититься от коронавируса. Речь идет о другом — о том, что любая живая вакцина (т. е. вакцина, состоящая из не убитого, а только ослабленного вируса), возбуждает в организме неспецифический иммунитет — то есть запускает целый каскад реакций, нацеленный на истребление любого незваного гостя.

Например, клетка начинает синтезировать антивирусный белок, который умеет рубить РНК. В клетке, естественно, тоже есть РНК, и белок тоже ее рубит, но идея тут такая, что клетка некоторое время без РНК проживет, а вирус погибнет.

Она как банк, в котором сработала сигнализация. Воет сирена, с грохотом падают решетки, запирается сейф, кассиры падают под стол — вечно в таком состоянии банк пребывать не может, потому что у него другая функция, ему надо выдавать кредиты и принимать депозиты. Но банк надеется, что решетки и сирена (неспецифический иммунитет) помогут продержаться до тех пор, пока не приедет специализированный СОБР (антитела) и не задержит грабителей.

Или уж совсем проще — клетка уходит на самокарантин. Можно отправить на карантин весь организм. А можно — с помощью живой вакцины — стимулировать неспецифический иммунитет и отправить на карантин его клетки.

Недостатком этого метода, понятно, является то, что карантин этот не продлится очень уж долго (сколько именно — неделя, две, три, — и будет выясняться на испытаниях). Важен он именно потому, что инфекция новая, вакцины нет, лечения — толком тоже, и в этих условиях временная стимуляция иммунитета хорошо изученным и безопасным препаратом — это лучше, чем ничего.

(Прелесть тут в том, что мы даем живую вакцину людям, которые уже были привиты от полиомиелита — живой ли вакциной, мертвой. У них есть антитела, и они не могут им заболеть, разве что при каком-то чудовищном повреждении иммунитета и невероятном стечении обстоятельств).

Собственно, именно с этой целью — временно усилить иммунитет в пик эпидемии — живую вакцину против полиомиелита в 1970-х гг. уже испытывали в СССР. Тогда привили рабочих ГАЗ, и те рабочие, которые были привиты, продолжали работать, а контрольный конвейер, на котором работали непривитые, встал, потому что все заболели гриппом.

Идея ни в коем случае не моя, а двух ведущих американских вирусологов, один из которых — сын знаменитого советского вирусолога Михаила Чумакова, который и внедрял живую полиомиелитную вакцину в СССР.

Моим, пожалуй, было лишь соображение о том, что в цивилизованных США испытания будут продолжаться долго (эпидемия к тому времени точно закончится), а ложка дорога к обеду, но вот в нецивилизованной России, если начальник рявкнет, может получиться быстрее. Именно так, поверх всех голов, в свое время одобрил идеи Чумакова под его личные гарантии Анастас Микоян.

На статью откликнулся Ярослав Ашихмин, известный московский кардиолог и советник гендиректора фонда международного медицинского кластера.

Идею Чумакова и Галло он одобрил, («идея совсем свежая и не лишена смысла»), а мою — разругал, справедливо заметив, что культура проведения клинических исследований у нас утрачена, и научный результат, полученный после начальственного рявка, будет вроде результата исследований «Арбидола» и «Кагоцела». То есть отчеты будут офигительные, но ни для одной зарубежной публикации непригодные. Тут он, увы, в общем и целом прав. Лучше бы современный Микоян рявкнул для того, чтобы обеспечить врачей масками, — замечает Ашихмин, — и тут он прав тоже.

«Достаточно проанализировать, как течет коронавирусная инфекция у тех, кого прививали от полиомиелита, и тех, кого не прививали. Такие исследования идут сейчас в отношении вакцины BCG (от тяжелых форм туберкулеза)», — пишет Ашихмин.

Но речь идет лишь о кратковременной стимуляции иммунитета. Мы не все знаем о механизмах выработки неспецифического иммунитета, но знаем достаточно, чтобы понять, что продолжается он недолго. По самой своей природе это чрезвычайный, экстремальный режим. Турборежим. Известно, например, что живая вакцина от полиомиелита в неразвитых странах на 30 % снижает риск гибели ребенка от других заболеваний, но не через двадцать лет и не через десять, а в год прививки.

В этом смысле крайне сомнительно, что найдутся какие-то статистические закономерности и по полиомиелиту (от которого все привиты), и по BCG, и по другим живым вакцинам.

Для меня же самое главное, что кировский губернатор решился сделать важнейший шаг, что его слова показывают: он точно понимает механизм действия вакцины (в отличие от его пресс-службы, которая написала в своем пресс-релизе какую-то ересь, подтверждающую худшие опасения Ашихмина), и что Кировский медуниверситет и центр им. Чумакова полны решимости провести эти испытания на современном научном уровне.

В конце концов, эпидемия эта, увы, не последняя. Вопрос о временной, промежуточной вакцине, по сути, о безопасном и надежном иммуномодуляторе, еще долго будет стоять перед человечеством.

В общем, кировский губернатор Игорь Васильев молодец. За всем остальным будем внимательно наблюдать.