Расприватизация по-крымски
Александр Козлов живет в Ялте с начала 70-х.
— Мне было 11, мать умерла, отец женился, и мы поехали на родину мачехи, — рассказывает он. — Отец устроился кочегаром в санаторий «Черноморье», ему дали две комнаты в общежитии над гаражами. Из них я ушел в армию, потом вернулся, женился. В 85-м у нас родился сын, через три года — второй.
— Это было общежитие без удобств, — продолжает его супруга Елена. — Туалет на улице, вода во дворе.
В 1997 году Елена, работавшая в то время в прачечной санатория, обратилась к начальству с вопросом о выделении жилья.
— Пришла и сказала: двое детей у нас, хотим квартиру, — вспоминает она. — А начальник: «Укрепляйтесь здесь [в общежитии], другого жилья нет».
Козловы «укрепились»: сделали ремонт, провели отдельно городскую воду, газ, электричество, превратив неуютное общежитие в современную квартиру. В 2001 году межведомственная комиссия признала ее жилой, и власти Ялты дали добро на приватизацию.
Однако спустя 8 лет администрация санатория «Черноморье», который в те годы принадлежал Службе безопасности Украины, подала в суд иск о признании приватизации незаконной. Крымские суды встали на сторону Козловых. В решении сказано, что администрация санатория сама просила власти Ялты признать квартиру жилым помещением. И в документах на землю и имущество прямо указано: «Черноморью» принадлежит здание гаража, за исключением квартиры на втором этаже.
Но высшие инстанции в Киеве посчитали, что санаторий СБУ приравнивается к воинской части, а приватизация военных объектов в Украине запрещена. Так в 2011 году Козловы лишились прав на свою квартиру. Выселять их СБУ не спешила: законодательство Украины не позволяло выгнать людей из единственного жилья.
При России ФСБ, получившая санаторий от властей Крыма в 2016 году, зафиксировала в кадастровой книге квартиру Козловых как группу нежилых помещений.
И теперь препятствий для выселения нет.
Семья обратилась в суд с иском о признании права собственности за давностью приобретения: по закону, если кто-то открыто владеет имуществом более 15 лет, он имеет на него право. Но Козловы проиграли. В мае 2019 года семья получила предписание о добровольном выселении из квартиры. Выполнить его Козловы не могут.
— Муж пенсионер, ликвидатор Чернобыльской аварии, я на пенсии, — сетует Елена. — У детей жилья нет. Если бы какую-то крышу предложили, мы бы с удовольствием ушли.
Жилье в Ялте стоит дорого: средняя цена квадратного метра на январь 2020 года составляла 113 тысяч рублей. Аренда в несезон — 12–15 тысяч рублей за времянку, квартиры — от 20 тысяч. Летом цены вырастают в 3–4 раза.
Суды морально истощили Козловых. «Надоело это, — плачет Елена. — Если бы выгнали в 2001 году, мы бы заработали на квартиру, молодые были, а сейчас…»
На запрос «Новой газеты» о судьбе семьи администрация санатория «Черноморье» не ответила.
Шиферный вор
Дом, где родился ялтинец Андрей Комаров, был построен в 1919 году. Квартиру в нем дали бабушке Андрея, работавшей в санатории «Санкт-Петербург», который еще в советские времена был основан на месте имения графа Устинова в поселке Восход близ Никитского ботанического сада.
В 2006 году руководство санатория разрешило Комаровым приватизировать жилье, и в тот же год правительство Санкт-Петербурга, которому подчинялся санаторий во времена Украины, выставило его на торги. В 2014-м, сразу после присоединения Крыма к России, санаторий был вновь перепродан. Новым владельцем стала корпорация «ВСМПО-Ависма».
С этого момента у нескольких семей, живущих на границе здравницы, начались проблемы.
— При Украине мы приватизировали квартиры, а придомовую территорию оформить не успели, — поясняет Андрей Комаров. — И теперь санаторий считает землю вокруг своей. В 2015 году рабочие снесли ограду нашего дома, перенесли забор и поставили КПП.
«Теперь домой мы заезжаем по пропускам».
На придомовой территории Андрей выращивал пальмы для ландшафтного дизайна. Их рабочие аккуратно выкопали и увезли в неизвестном направлении. «Ущерб — 200 тысяч рублей, — сетует Комаров. — Я написал заявление в полицию о краже посадочного материала, но дело так и не возбудили».
Сосед Комаровых, живущий во второй половине дома, три года судился с владельцами санатория за землю, но, в конце концов, сдался: его половину выкупили. Комаровым тоже предлагали 9 млн рублей, они отказались, и тогда их начали выживать.
— Положили у дома бетонные плиты, чтобы нельзя было на машине подъехать, — рассказывает Андрей. — Потом за стеной комнаты, где спят дети, в выкупленной у соседа квартире включали ночами турецкую музыку на полную. Прекратили только после вызова полиции.
А в ноябре прошлого года у Комаровых сняли крышу.
«Разобрали конек между нашей квартирой и квартирой соседа, которую выкупил санаторий, и бросили. Первый же дождь нас залил», — вспоминает Комаров.
Андрей с сыном залатали кровлю подручным материалом. Но стоило им отлучиться, ее снова сняли. Так повторялось трижды, и каждый раз Комаровым приходилось вызывать полицию.
Владельцы санатория с Комаровыми не общаются. Андрей направлял письмо в «ВСМПО-Ависма», ему перезвонил человек, представившийся юристом, и предложил встретиться в Москве. Андрей готов был ехать в столицу, но больше на связь с ним никто не вышел.
— Я говорил с руководством, мне сказали: «Все равно вы здесь не будете жить», — говорит Комаров. Он не оставляет надежду оформить землю под своим домом. Очередной пакет документов, поданный в ноябре 2019 года, завис на рассмотрении в администрации Ялты.
Связаться с руководством санатория «Новой газете» не удалось: собеседник, ответивший на звонок по одному из указанных в интернете номеров, отказался назвать свое имя и электронный адрес для отправки запроса. Созвониться с ним повторно не удалось.
Аварийный «Артек»
В поселке Гурзуф готовятся к переселению 446 человек. В январе 2020 года Министерство просвещения РФ признало их дома аварийными.
— На самом деле, дома в прекрасном состоянии, — говорит жительница поселка Ольга Канаки, попавшая под переселение. — Просто нас выгоняют с территории лагеря «Артек».
Как эти люди попали в детский лагерь? Все просто: их дома были построены до того, как «Артек» появился.
— В 20-е годы под отдых детей отвели дачи и имения царской элиты в поселке Гурзуф, — рассказывает местная жительница Наталья Левина. — Потом «Артек» рос и расширялся, поглощая, в том числе, и жилые дома. Четкого разделения — где лагерь, а где поселок — не было, поскольку ни при СССР, ни при Украине границы земельного участка «Артека» так и не были определены. На кадастровой карте Украины участок «Артека» отсутствует.
Впервые лагерь занесли в кадастровую книгу уже при России, после того, как премьер Крыма Сергей Аксенов передал 218 гектар прибрежной полосы в федеральную собственность — вместе с живущими на ее территории людьми. Гурзуфцам сразу объявили: по правилам антитеррора жить рядом с детьми им больше нельзя. И обрадовали, что построят для них новый жилой дом на 500 квартир, правда, в ходе проектирования их число уменьшилось до 226.
Все пять лет, пока планировали и строили дом, людям обещали, что переселять их будут по специальной правительственной программе, утвержденной «на самом верху». Но в итоге поступили проще: признали 21 дом на территории лагеря аварийным и подлежащим немедленному сносу.
Тем, кто откажется покинуть свои дома до 1 июня 2020 года, директор «Артека» Константин Федоренко обещает отрезать все коммуникации и перекрыть подъездные пути, а если понадобится — прибегнуть к помощи силовиков.
— Квартиры дают по строгой социальной норме: 14 кв. м на человека, — сетует Любовь Подъяблонская, которая судится с «Артеком» в Европейском суде по правам человека за право приватизировать свое жилье. — Но дело в том, что мы живем в квартире, которую нам давали, исходя из нормы 19 кв. м на человека. Получается, во-первых, нас принудительно превратили в нуждающихся в социальном жилье, а во-вторых, ухудшили нам условия: нас было трое, стало четверо. А площадь при переселении не изменилась.
В 2017 году Любовь Подъяблонская заказывала экспертизу своего дома в связи с перепланировкой квартиры: износ его составлял не более 14%. «Как же так вышло, что сейчас износ всех 20 домов стопроцентный?» — возмущается она.
Ирина Алакозова тоже не хочет переезжать в трехкомнатную квартиру, куда ее переселяют вместе с несовершеннолетней дочерью и двумя взрослыми сыновьями. Раньше семья проживала в доме бывшего мужа Ирины.
— Этот дом строил мой дед, — рассказывает Сергей Иващенко-Алакозов. — Он приехал в Гурзуф в 50-х строить «Артек», но жилья для него не нашлось, только участок на заброшенной территории.
«Днем он работал в лагере, а ночью таскал камни с пляжа и строил дом для семьи».
Сергей и Ирина жили на территории, которую до 2015 года считали в Гурзуфе поселковой. Но после передачи федералам прямо у дома начали возводить новый артековский лагерь «Солнечный».
— Все завидовали нам: живете в раю, — рассказывает Ирина. — Пятьдесят метров до моря, вокруг зелень, лес. А сейчас пыль, грязь и стройка. Мы готовы съехать, если нам предложат равноценное жилье, а не одну квартиру на всех. Почему я должна жить с двумя взрослыми сыновьями? По всем нормам у нас три семьи.
И таких семей, которые не хотят переезжать «с земли» в многоэтажную «общагу» — так в поселке называют новый дом для переселенцев из «Артека» — в Гурзуфе около десятка. Но их судьба уже решена: 26 марта ялтинский горсовет утвердил квартирографию нового дома.
Ни Любовь Подъяблонская, ни Наталья Левина, мать которой попала под переселение, ни семья Алакозовых до момента подписания его не видели. Они уверяют: их никуда не приглашали, ничего подписывать не давали, а номера своих квартир они узнали от журналистов.
— Распределением жилья занимался созданный «Артеком» общественный совет, — говорит Ольга Канаки. — Что это за орган и какие у него полномочия, до конца неясно. Руководство «Артека» всю ответственность за переселение с себя сняло.
Председатель совета по переселению Юрий Волокитин утверждает, что с квартирографией незнакомы были лишь те, кто не желает переселяться. Все остальные имели возможность выбрать квартиры. Приоритет отдавался ветеранам и сотрудникам «Артека», те, кто в лагере не работает, смотрели жилье после них.
Статус дома для переселенцев волнует всех. Дело в том, что построен он на федеральной земле, по заказу «Артека», за деньги федеральной целевой программы по развитию Крыма и Севастополя. На последней сессии депутаты Ялты приняли часть квартир, куда будут выселять людей с территории лагеря, в муниципальную собственность. Но только часть.
— Смогут ли люди приватизировать эти квартиры? — спрашивает Любовь Подъяблонская. — И как, если земля под домом муниципалитету не принадлежит?
В Гурзуфе уже были примеры судебных разбирательств с «Артеком» за придомовую территорию. Елена Озимкова при Украине приватизировала свою квартиру в многоквартирном доме на ул. Ленинградской, но земля под домом так и осталась за «Артеком». При России руководство лагеря распорядилось снести все постройки на придомовой территории, даже зарегистрированные в БТИ. На их месте возвели трехметровый забор.
Депутат горсовета Ялты Алексей Яковенко уверяет, что никаких проблем с правом собственности у переселенцев не будет. В ближайшее время людей по утвержденному списку пригласят в администрацию для заключения договора социального найма, после чего они смогут воспользоваться правом бесплатной приватизации жилья, пояснил он.
«Артек» на запрос «Новой газеты» о порядке приватизации квартир и
принадлежности дома не ответил.
Екатерина Резникова, специально для «Новой»
