Алексей,

менеджер по развитию бизнеса в московской компании (форма организации — ООО), занимающейся химчисткой. А еще он кандидат химических наук. Бросать свое дело не собирается, даже если будет очень тяжело. «С 27 марта мы не работаем в обычном режиме. Отпало 90% заказов. Недополученная прибыль — приблизительно миллион рублей за месяц. У нас семейный бизнес, наемных работников всего пять человек. Вопрос сокращения–увольнения не стоит по многим причинам. Да, нам не выгодно сейчас оплачивать сотрудникам половину той зарплаты, которую они получают. Но для продолжения деятельности это необходимо. Если пойдем на сокращение, потеряем множество преимуществ. Поэтому мы на 30% урезали зарплату мне и еще одной гладильщице. Сколько мы сможем протянуть в таком режиме? Это очень сложный вопрос. Вкладывая свои деньги — несколько лет. Но при этом постоянно сокращая депозиты в банках, продавая машины, меняя их на «Жигули». Да, это семейный бизнес. Но кроме семьи, у нас большой фонд заработной платы. Да, семья живет не только этим бизнесом. Но — основной, 12 лет им занимаемся. Помещение арендуем у знакомых, плату пока не берут. Дали нам отсрочку до конца самоизоляции плюс один месяц. Платим только за воду и электричество. А после отсрочки деньги за аренду должны отдавать в обязательном порядке. Даже если не сможем заработать, будем оплачивать из личных средств. Клиенты не пропали, мы с 2009 года участвуем в тендерах, у нас госконтракты с большим количеством заказчиков, среди них ЦИК, несколько министерств, офисы «Роснефти» и «Газпрома», многолетние наши клиенты Сбербанк и Альфа-Банк — все остались. Просто выполнение заказов не может происходить сейчас. Тут еще, понимаете, какая вещь: у нас законом не предусмотрена пролонгация. Контракты, которые заключаются на год на тендерной основе, не могут продлеваться, потому что бюджет закрывается в конце года».

Инна,

индивидуальный предприниматель из Нижнего Новгорода. У нее крохотное ателье по ремонту одежды. Занимается этим уже 15 лет. Не работает с 28 апреля. Если в мае не выйдет, закроется. «Больших заработков у меня здесь никогда не было. Но, например, перед Новым годом могло и 60, и 70 тысяч выйти. Платья несут обычно подшивать, костюмы детские. Очень обидно, что как раз перед кризисом намечался большой заказ: надо было постоянной клиентке полностью перешить пальто и пуховик. Хорошо, что купить успела только молнию и часть фурнитуры. Она мне звонила дня три назад, хотела внести предоплату. Но как брать деньги, если не знаю, буду ли работать. Я из-за аренды могу просто не выбраться, апрель нечем закрывать. Сначала меня хозяин помещения попросил написать заявление, с какого числа мы не работаем, чтобы сделать перерасчет по аренде. А потом позвонил и сказал, что никакой скидки не будет. У нас и без того в последнее время мало стало клиентов, нет у людей денег. Сейчас, мне кажется, еще хуже будет. Я даже думаю, может, вообще закрыться. Вы про помощь от правительства спрашивали, так мне кажется, что мы вообще никуда не попадаем. Единственное, что я нашла для ИП — можно просить отсрочки по некоторым платежам. Но это нам никак не поможет».

Ирина Макарова,

директор детского центра «Гармония» в Таганском районе Москвы, закрыла центр уже больше месяца назад. Раньше такое бывало только летом, во время отпусков. «Сейчас решается вопрос с ОКВЭДами, уже весь интернет об этом пишет: у многих организаций, особенно таких, как мы, коды не совпадают с основной деятельностью. Многим при регистрации присваивают коды, не читая устав, просто по правовой форме. Мы — ассоциация по содействию развития творческого потенциала личности. Такая очень мудреная форма, но мы не сами ее выбирали. А по уставу у нас досуговая детская развивающая деятельность. В свое время в Минюсте все прошло, в налоговой прошло, документы получили — работаем. А вот сейчас коснулось этого и оказалось, что по коду мы вообще организация, которая занимается членскими взносами. И в список на поддержку от государства не попадаем. Никакой подушки безопасности у нас нет. Я думаю, если с 1 июня не выйдем, то до сентября смысла открываться нет вообще. Вопрос о закрытии не стоит. Многие родители, конечно, очумели сидеть дома с детишками — они придут. Но все равно летом спад будет большой. А вот в сентябре, думаю, вернутся люди, у нас ведь очень хороший уровень педагогов. Но процентов 20 спад будет.

это зарплата и налоги. У нас небольшие зарплаты. Остались все, никого не сокращали. Работаем на полной самоокупаемости, прибыли практически нет. Из сотрудников у семи человек это основное место работы, а четверо — договорники. Апрельскую зарплату закрывать нечем. Подобная ситуация практически у всех таких центров. И за лето надо проплатить коммуналку, чтобы нас элементарно не отключили и из жизни не вычеркнули».

Иван,

хозяин небольшой клининговой компании из Самары. У компании семь лет практики, узкая специализация — промышленный альпинизм. «Наши основные объекты — это торговые и коммерческие площади. Кроме обычной уборки делаем различные сложные работы на высоте. По закону, высотой сейчас считается 1,7 метра и все, что выше. После изменений в законодательстве для такой работы необходимо три уровня допуска. Поэтому мы идем в Центр охраны труда, платим свои кровные, учимся, повышаем квалификацию, получаем удостоверения, то есть все по-честному. Все, кого я привлекаю к работам, обладают такого рода квалификацией. До кризиса в штате у нас было пять сотрудников, просто по нашей специфике нет смысла держать больше. А привлечь при необходимости могу и 20, и 30 человек. Март мы еще отработали, а апрель совсем не выезжали. Два частных заказа небольших и совсем копейки. Сейчас непонятно, что делать. Есть ведь еще накладные расходы: аренда складского помещения, оплата аутсорсинга. От этого никуда не уйдешь. Недавно разговаривал с арендодателями. Дали отсрочку, сказали, мы все понимаем, ты не работаешь. Буду, видимо, гасить частями. Я могу и до июля, и до августа просуществовать, но насколько потом будет рентабельно все это — вот в чем дело. Здесь важно не то, когда мы все выйдем работать, а то, что последует. Помощь от государства? Я не увольняю сотрудников. Говорят, поддержка будет в мае, но пока никаких нормативных актов я не видел».

Сергей

занимается поставкой запчастей для импортных автомобилей. Живет в Самаре. «Я детали возил из ОАЭ, но сейчас, сами знаете, границы закрыты. В нерабочем состоянии уже где-то полтора месяца. Наемных сотрудников нет, работаю на себя. В нынешних условиях это спасает. Клиентов много, крупных было четыре, это автосервисы. На сегодня остался один. Но и он может отпасть, сейчас уверенности нет ни у кого и ни в чем. Из частников тоже многие уже не звонят, нет у людей средств обслуживать автомобиль. Мне удавалось держать цены ниже рынка за счет приобретения за границей. Поэтому люди обращались, брали запчасти под свою машину, для родителей, бабушек-дедушек — работало сарафанное радио, клиенты были всегда. А сейчас прямо ощутимый просад пошел. Кроме того, у меня банально партия на 300 тысяч рублей зависла. Насколько я понял, товар сейчас на таможне: его не могут отправить в Россию, потому что граница закрыта. Небольшое помещение под склад, к счастью, у меня в собственности. Хоть с арендой вопросов не возникает. Сколько я потерял за полтора нерабочих месяца? По ощущениям, половину точно. Может, даже процентов 60 (ежемесячного дохода. — О. П.). Была небольшая подушка безопасности, пока ее хватает. Грубо говоря, деньги, которые были в обороте, потихоньку перекочевывают на хлеб. Это потом отразится на бизнесе. Склад пустеет, для меня месяц, максимум два — критический срок. А потом? Будем думать. Сами знаете, в России привыкли выживать».