Перед самым карантином Школа гражданского просвещения (бывшая МШПИ, Школа Лены Немировской, признанная «иностранным агентом») провела в интернете семинар на тему «Государства и идеологии в период пандемии». Михаил Минаков, начинавший работать фельдшером сельской скорой помощи в Запорожье, ныне доктор философских наук, главный редактор журнала Kennan Focus Ukraine, вышел в эфир из Милана, предложив разделить правительства стран, подвергшихся пандемии (то есть всех), в зависимости от того, как до этих событий строилась их картина воображаемого и реального.

Минаков использовал два элемента из схемы философа и психоаналитика Жака Лакана. Я попытаюсь популяризировать Лакана, чтобы объяснить, для чего журналистам (и не только «государственных СМИ», а может быть, даже в первую очередь не им) должно быть позволено работать и передвигаться по городам наряду с экстренными службами.

Если упрощенно и в меру моих совсем невеликих знаний, Лакан исходил из того, что человек «рождается сразу в воображаемое». Как только он начинает что-то понимать, его подхватывает «сетка символического» начиная с языка, с помощью которого он только и может что-то «понимать», а скорее, строить гипотезы и догадываться. Реальность есть, но она «невыносима»… — и «вторгается»: и это, прежде всего, смерть.

Журналистика в этом контексте — это не газетный лист и не экран телевизора или смартфона, она та мысль, которая у вас появилась вот сейчас, когда вы это читаете. Это отношение между мной (ее инициатором) и вами, но и в обратном порядке: между вами и мной (что стало особенно заметно в социальных сетях, но было всегда). Автор предлагает некоему кругу людей вместе с ним подумать, но дальше все зависит уже не от него.

Читатель (слушатель, зритель) выбирает автора и медиа так же, как товар в магазине. Товары предлагаются разного качества и назначения, а выбор определяется сегодня даже не ценой (в интернете почти все бесплатно), а временем, которое «покупатель» захочет уделить потреблению вот этого продукта. И на этом рынке самым опасным конкурентом журналистики оказывается не пропаганда (она просто адресуется другому потребителю), а развлечения, которые предлагает тот же самый смартфон.

Некоторые религиозные люди получили повод говорить, что пандемия стала божьей карой человечеству, желающему только развлекаться. В моем представлении Бог не стал бы заниматься такими нехорошими делами в ущерб главному — спасению душ, а беды становятся следствием устройства мира и чаще всего наших собственных действий. Но желание не замечать неприятное в реальном, эскапироваться в более спокойный, но отдаляющийся от реального мир дает бедственный результат и само по себе. Опасность неизмеримо возрастает, если в воображаемом мире оказывается власть (это возвращает нас к основной мысли Михаила Минакова).

Именно власть, в виде законодательства и разовых распоряжений, создает новый и обязательный «порядок символического», который может быть как спасительным, так и губительным — отбрасывая без всякого божественного промысла в стадию варварства целые народы. Журналистика, в отличие от пропаганды, не стремится менять порядок символического, она лишь пытается сквозь его «сетку» разглядеть реальное.

Пандемия, как и всякий серьезный кризис, должна научить тому, что это важная часть работы, которая обеспечивает выживание человечества,

Эту роль не может выполнять пропаганда, заточенная на картинку «у нас все хорошо». Она чаще выигрывает у журналистики в силу того, что хорошо монтируется с развлечениями (например, со спортивными передачами), но так в обычных, а не экстраординарных условиях.

В книжке «Апология журналистики», изданной в позапрошлом году, я предполагал, что в мире «человека развлекающегося» журналистика сохранится как весьма узкий сектор отношений между теми, кто лучшим развлечением считает думание. Реальное внесло свои коррективы, расширив круг тех, кто между развлечением и журналистикой делает выбор в пользу последней. Надеюсь, что это тоже временно, но, возможно, какая-то часть потребителей за это время пристрастится к думанию собственной головой.