Сегодня в Петербурге в 13 городских домах ночного пребывания изолировано 300 бездомных. Они обеспечены едой, медицинской помощью, им измеряют температуру, проводят дезинфекцию. Эти дома закрыты на прием новых постояльцев, а те, кто зашел, уже не выйдет. Еще несколько десятков человек живут в приюте «Ночлежки», в палатке Мальтийской службы помощи, католического приюта «Сестер матери Терезы», в Покровской общине. По официальной статистике, в городе около 8000 бездомных, и почти все они остались на улице.

До середины апреля будет работать пункт обогрева для бездомных на Васильевском — в палатке не более 50 человек.

Руководство «Ночлежки» в связи с эпидемией обратилось к властям Петербурга и Москвы с просьбой увеличить число пунктов обогрева с соблюдением социальной дистанции, чтобы дома ночного пребывания принимали людей круглосуточно, не обращали внимания на регистрацию в паспорте. «Ночлежка» подготовила листовку для бездомных, чтобы они знали о происходящем — о симптомах коронавирусной инфекции, о том, как вирус передается, куда звонить, если заболели. Эти листовки раздают в «Ночном автобусе». К сожалению, благотворительная организация прекратила очные консультации юристов и соцработников — им можно только позвонить. Не выдаются вещи, закрыты душевая и прачечная. Но «Ночной автобус» продолжает кормить бездомных горячей едой. У сотрудников и волонтеров есть антисептики и маски, они стараются по максимуму соблюдать все меры предосторожности.

Виталий Курдеко, руководитель клуба православной молодежи «Кинония», которая тоже помогает бездомным, признается, что за последнее время количество волонтеров сократилось, они честно сказали, что боятся: у многих дома пожилые родственники и маленькие дети.

Но, по словам Курдеко, за несколько часов, пока доехали до места, где костюмы продаются, их цена выросла с 1200 рублей до 2100.

В палатке Мальтийской службы помощи 40 бездомных инвалидов — людей с ампутациями, заболеваниями, часто неизлечимыми. Михаил Калашников, координатор благотворительных программ, рассказывает, что удалось закупить маски по спекулятивной цене, но их мало, так что одноразовую маску дезинфицируют раствором для рук, сушат и используют снова. В дефиците и резиновые перчатки. Дезинфекцию самой палатки теперь проводят еженедельно, а не раз в месяц, как раньше. Еда пока есть — помогают благотворители-рестораторы и католический приют для бездомных «Сестры матери Терезы», продукты быстрого приготовления мальтийцы закупают.

«Мы самоизолировались, стараемся никого не выпускать, только в магазин и в аптеку, — рассказывает Калашников. — Но не впускать не получается — время от времени к нам из больниц привозят бездомных инвалидов, которых там больше держать не могут. А что делать с сотнями уличных бездомных, ума не приложу».

70-летнему Юрию, можно сказать, повезло: в мальтийскую палатку его привезли из больницы месяц назад. Он сидит у телевизора, смотрит новости и очень переживает за своих собратьев по несчастью: «Я так жил, по подъездам спал, а сейчас, наверное, никого и не впустят. Тем, кто на улице остался, соболезную».

Обитатели ночного приюта в Обухово с благодарностью принимают помощь — и еду, и разъяснительные брошюры, и мыло. Вот только мыться им совсем негде.

«Я целый день на улице. Заболею — и куда мне? И где мне мыть руки?» — говорит Артем. Ему вторит Петр, который живет на улице с ноября: «Страх есть, конечно, вот вы в маске, а у меня маски нет, я не хочу умирать. Пока у меня был телефон, я читал про коронавирус, а теперь

А руки я могу вымыть только дважды в день. Утром и вечером, не чаще».

Артур на улице уже три года. Про вирус, конечно, слышал, про симптомы читал, но не очень понимает, что ему со всем этим знанием делать: «Куда я пойду? Чтобы помыться, я запираюсь в туалете для инвалидов — в крупных магазинах есть такие. Мне надо хотя бы 15 минут, так все равно начинают стучать».

Виола, у которой неделю назад арестовали жилье, приходит в приют только переночевать. «Днем хожу по улицам, — говорит она. — Чтобы руки вымыть, надо искать места — туалеты на вокзалах, в кафе, а сейчас все еще зарывается, так вообще беда».