В Лондоне — по крайней мере, в том районе, где мы живем, не поют песен с балконов. Город замер. Раз в несколько минут по улице проходит человек в медицинской маске. Тишина. Из окна я вижу, как горлица опустилась на зеленую ветку. Рыжий кот тихо ползет по двору.
Мальчик и девочка в доме напротив выходят на длинный балкон и по очереди катаются на самокате. Медиа называют детские «домашним фронтом» — соцсети завалены шутками о том, как нелегко справляться с воспитанием, когда приходится работать удаленно.
Я не работаю, я учусь. Курс в Лондонском университете — я снимаю документальное кино — почти подошел к концу. Оставалось снять выпускной фильм. Все стремительно изменилось в середине марта — буквально за неделю университет перешел на удаленный формат. Перенесли экзамены и зачеты. Еще пара дней — и международным студентам рекомендовали разъехаться по домам. 23 марта начался тотальный локдаун.
Я помню этот контраст — еще две недели назад, когда я шла домой из пустого университета, пабы были набиты битком, а из дверей выглядывали люди с пятничной пинтой. Уже неделю спустя неделю молчаливые парни забивали окна пабов листами фанеры. Потом закрылось все, кроме супермаркетов, аптек и некоторых магазинов с товарами первой необходимости. Но до этого были выходные, когда люди рванули на природу — прогуляться на морском побережье в Брайтон, к примеру. Совсем как москвичи — в Сочи.
Во время локдауна по чатам разлетелся снимок граффити, авторство которого приписывают Бэнкси:
«Извините, образа жизни, который вы заказывали, нет в наличии».
Метко. Точно такие таблички «нет в наличии» появились в гигантских супермаркетах, куда в первые дни всеобщей паники двинулись все.
Я была бы счастлива, если образ жизни станет единственным, что мы потеряем. Увы, будет по-другому. В Великобритании зарегистрировано 22 тысячи инфицированных, 1408 смертей. Правительственные эксперты откровенны в прогнозах: медицинский директор Национальной службы здравоохранения Стивен Поуис сказал, что если страна сможет удержать число смертей ниже 20 тысяч, то это будет «хороший результат, хотя каждая смерть — трагедия». Тотальный карантин только сейчас начал приносить свои плоды — правительство заявляет о первых признаках замедления темпов заболеваемости. Главная тактика — социальное дистанцирование и тестирование. Страна затаилась и ждет, пока кривая, наконец, пойдет вниз.
Этот опыт повсеместен — сегодня нам запретят то, что было еще разрешено вчера. Тяжелее тем, кто не готов к такой пластичности. Эти запреты общество не успевает даже отрефлексировать — не чрезмерны ли они? Следующий день приносит новые изменения. На этот раз придется согласиться со всем — лишь бы не стать невидимым киллером, не запустить цепочку смертей.
А если можешь — разбить цепочку. Восемь часов вечера, я открываю окно и слышу овации. Мои соседи высовываются из окна и кричат: «Спасибо NHS» — так лондонцы 26 марта благодарили сотрудников Национальной службы здравоохранения, и это было очень тепло. На какие-то двадцать минут притихший Лондон преобразился — ликующее единение прорвалось наружу.
«Защити NHS» — один из официальных лозунгов социальной кампании, которую проводит правительство.
Чтобы спасти жизни, 20 тысяч бывших сотрудников NHS вернулись к работе прямо с пенсии,
но людей нужно значительно больше. Неделю назад министерство здравоохранения кинуло клич и поставило цель набрать 250 тысяч волонтеров. За сутки откликнулось в два раза больше.
Прямо сейчас в Лондоне спешно перестраивают выставочный центр ExCeL в больницу Найтингейл на 4000 коек. Предполагается, что 500 коек будут оснащены ИВЛ. Два подобных центра строят в Манчестере и Бирмингеме.
Авиакомпании EasyJet и Virgin Atlantic заявили о готовности провести переговоры с 15 тысячами своих сотрудников в Британии и оплачивать их работу по помощи врачам в больницах.
Роман Абрамович на три месяца предоставил свою гостиницу Millennium в распоряжение медикам NHS.
Для медсестры в Манчестере соседи выделили парковочное место во дворе, которое не занимает никто и никогда.
Супермаркеты сделали специальные временные слоты, когда за едой ходят только медики. Но медикам не справиться одним — нужно наше благоразумие.
Молодым стоит задвинуть комфорт в угол подальше, ведь сегодня он может стоить кому-то жизни.
За порогом дома нас ждет странный новый мир. По дороге наблюдаю пару с бумажными стаканчиками кофе, которая ведет разговор на почтительном расстоянии в два метра. Так выглядит small talk в эпоху локдауна. В магазин запускают ограниченное количество людей, чтобы люди могли держать нужную дистанцию в два метра. Выстраиваются очереди, хоть и небольшие — стоять в них приходится по десять минут. Специальные сотрудники управляют очередями в магазинах и за их пределами. Супермаркеты открыли беспрецедентный набор сотрудников. 90 тысяч открытых вакансий у агропроизводителей — как говорят представители рекрутинговых компаний, только треть из тех, кого удалось нанять, когда-либо занималась сельским хозяйством. Первый урожай, салат и ягоды, Британии предстоит убирать уже в мае.
Вот картинка из медиа — полиция в парке через громкоговоритель просит группки людей на траве разойтись по домам. «Локдаун — не время для пикников», — говорит полицейский. Время и правда есть на что потратить. Буквально в первые дни в фейсбуке стали появляться группы помощи — люди договариваются, чтобы отнести еду пожилым, купить лекарства или просто поговорить по телефону с изолированными. Сейчас активны почти 3000 групп по всей стране.
Раз в пару дней курьеры закидывают в ящик письма и посылки. Из-за какой-то путаницы некоторые выпуски запоздали, а тут пришли разом — газеты, журналы из прошлого, 2019 года. Тогда все подводили итоги и строили планы — от 2020 года ждали выборов в США, переговоров по Брекситу, Олимпиады в Токио, торговой войны США и Китая. Сейчас я мечтаю, чтобы в конце года нам было бы что вспомнить, кроме эпидемии.
