Ожидает ли нас дальнейшее разрастание пандемии коронавируса, или дело ограничится широкомасштабными учениями государств по противодействию таковой, — ответ на этот вопрос пока неясен. Но то, что мы наблюдаем, уже оказывает самое серьезное воздействие на ту конфигурацию общества и экономики, которая складывалась в течение последних тридцати лет. Речь идет о стремительном сворачивании системы международной мобильности, составляющей ключевую особенность того, что называют «креативной экономикой», «обществом знаний» или «текучим модерном».

Вирусная инфекция похожа на химический раствор, который используют для выявления структуры биологического организма или системы капилляров биологического препарата. Он проявляет устройство социальной ткани общества и ее способность изолировать вредоносные элементы. Когда Мишель Фуко описывает меры изоляции во время эпидемий чумы XVII века, то он одновременно рассказывает нам историю рождения дисциплинарных практик современного государства. Тогда они были эффективны — общество было малоподвижно и не прошло еще порог урбанизации.

В 1918–1919 гг. вирус испанского гриппа высветил совсем другой мир — полной глобальной проницаемости и стремительной подвижности масс, которой отдельные государства ничего не могли противопоставить. Испанка моментально охватила всю планету и унесла жизни большего числа людей, чем погибло во время Первой мировой. Если говорить о золотой эпохе глобализма, то это именно это время — государства еще не воздвигли современных границ, и путешественник начала XX века мог объехать весь мир с одной визиткой в кармане.

Вспышка черной оспы в Москве в 1960 году была вызвана вернувшимся из Индии художником, неудачно посетившим обряд сжигания брамина. То, что произошло после этого, лучше всего выявляет природу советского государства и его неслыханные возможности по контролю над социальными связями. Все цепочки контактов больного были выявлены, около 9000 человек подверглись централизованной изоляции, а в городе в кратчайшие сроки была проведена тотальная вакцинация. От оспы скончались считаные единицы. При этом советские граждане даже ничего не заметили: любые слухи пресекались, все решили, что проходят какие-то учения гражданской обороны.

Главная сегодняшняя новость – не падение цен на нефть, рост курса доллара и очередное грядущее дно российской экономики. Это уже проходили. Новое проявляется в других местах, например, в университетах. Коллеги, которых я встречаю в коридорах и читаю в сети, говорят о срыве поездок, докладов, научных мероприятий, приостанавливаются студенческие стажировки и обмены. Это только вершина айсберга, хотя и симптоматичная. Университет, разумеется, — это чувствительная зона креативной экономики. Но он лишь готовит людей, которые ее действительно создают. И справиться с новой ситуацией ему проще всего: появился еще один стимул записать новый онлайн курс, а на конференции, в конце концов, можно выступить и по скайпу.

Дело не в университетах, а в том, что главное действующее лицо этой современной экономики — человек мобильный. Эта мобильность имеет не только социальный или профессиональный, но, прежде всего, пространственный характер. «Креативный класс», как говорил Ричард Флорида, — это класс «слабых связей». Он имеет множество контактов, которыми обрастает в ходе движения, что позволяет ему двигаться еще быстрее. Эти мобильные потоки движутся за фронтирами экономики знаний, которые обладают высокой географической подвижностью. Именно за представителей этого класса состязаются крупные города и инновационные кластеры, тратя огромные бюджеты на создание привлекательных для них пространств и атмосферы.

Если не на уровне своей занятости, то хотя бы на уровне своего досуга. Путешествия и поездки — устоявшийся основной атрибут нового типа демонстративного потребления. Не часы или пиджак, а фото в Instagram из экзотического путешествия или рассказ о последней поездке — вот что давно и массовым образом маркирует социальный статус в современном обществе.

Фотографии пустых аэропортов из разных уголков мира — недвусмысленный призрак фундаментального кризиса системы глобальной подвижности. Замирает мобильность креативного класса — главного двигателя современного производства. Замирает и туризм — самая массовая экономика современного потребления. Последние годы мы наблюдали последовательное сворачивание остатков глобального мира на уровне его крупных политических частей, коронавирус, похоже, поражает теперь саму его малозаметную дыхательную систему.