Причина волатильности рубля понятна всем, кто хоть немного представляет себе структуру российской экономики. Обвал цен на сырье грозит России резким сокращением валютной выручки — при том, что зависимость от импорта никуда не денется. Предложение долларов сокращается, поэтому на рынке появляется ажиотажный спрос на валюту.

Нефть сорта Brent впервые за 17 лет подешевела до $23 за баррель. А если учитывать падение покупательной способности доллара за эти годы, то энергоресурсы сейчас торгуются где-то на уровне середины 1990-х.

Надо сказать, что для российского бюджета обвал нефтяных котировок (во многом, кстати, рукотворный) – это еще полбеды. Российский сорт Urals, который и так продавался с дисконтом, просто перестали покупать за рубежом.

Саудовская Аравия, не сумев договориться с Россией о продлении сделки ОПЕК+, начала агрессивную экспансию на европейский рынок. Для того чтобы выдавить Россию из ее традиционной ниши, саудиты начали предлагать огромные скидки по $6-10 за баррель и планируют вскоре нарастить добычу на 3 млн баррелей в день (чуть меньше половины всего российского экспорта).

Поэтому так сложно ответить на вопрос, насколько глубоким будет падение рубля на этот раз. Нервозность на рынках сейчас зашкаливает, так что вполне серьезные аналитики допускают «стрессовый сценарий» с укреплением доллара до 90-100 рублей, если нефть задержится на отметке $20 за баррель.

Многое будет зависеть от действий макроэкономических властей. ЦБ в ежедневном режиме начал продавать доллары в рамках бюджетного правила, что должно немного сглаживать валютные шоки. Но за исключением этих чисто механических операций регулятор даже не попытался как-то успокоить инвесторов в худший для рубля за много лет торговый день.

По не вполне понятным причинам ЦБ предпочел остаться в тени, чем только усилил подозрительность инвесторов, распродававших рублевые активы.

Общий план антикризисной поддержки экономики, представленный премьером Михаилом Мишустиным, тоже не внушает оптимизма. 300 млрд рублей, смешные 0,3% российского ВВП — это, к примеру, в 10 раз меньше, чем предварительный пакет стимулирующих мер, анонсированных французскими властями (про $1,3 трлн помощи в США можно даже не вспоминать). В резервах России накоплено свыше 40 трлн рублей, но тратить их по назначению власти почему-то не решаются.

Одним словом, если не случится чуда, рецессии в этом году России не избежать. Обесценивание рубля приведет к неизбежному повышению цен на импортные товары на те же 20-30%. В совокупности с набегом россиян на продуктовые магазины из-за страхов эпидемии, это вызовет существенный рост инфляционных ожиданий.

Рисковый сценарий, опубликованный ЦБ в прошлом сентябре, при нынешней стоимости нефти предполагал рост инфляции до 7-8% и падение ВВП на 1,5-2%. Регулятор при таком раскладе наверняка захочет поднять ключевую ставку, что еще сильнее ударит по экономике, спровоцирует отток капитала и распродажу нерезидентами бумаг российского госдолга.

Хотя российские власти последние годы не уставали рапортовать о чудесном преодолении «ресурсного проклятия», при первых же потрясениях на рынке углеводородов рубль вернулся в родное лоно нефтяной зависимости. При всех наших золотовалютных резервах, полностью покрывающих внешний долг страны, рубль умудрился стать одной из худших валют по динамике к американскому доллару с начала года (почти -25%).

Корреляция между российской валютой и стоимостью сырья сегодня столь прочна и незыблема, что имеет гораздо больше оснований быть увековеченной в Конституции, чем многие другие кандидаты.