Молодых мультипликаторов в Суздаль прибыло-примчалось столько… Они набивались в зал, превращающийся в китайское час-пиковое метро. Отплясывали до позднего рассвета. Пели-пили. Ходили по потолку турцентра, смотрели фильмы от простыней полных метров до крошек — в 5 секунд, спорили, купались в миге славы и барахтались в слезах разочарования. Как будто сама анимация, ошпаренная дыханием приближающейся пандемии, объявила войну эпидемии.

Авторская анимация зажигала лампочки даже на истертых скукой лицах. Сериалы не только привычно топтали пройденные другими дороги, но и пытались нащупать собственный путь (фильм«Галеротерапия», ловко придуманный Алексеем Лебедевым, назван лучшим).

Новейшая российская анимация оказалась сверхсерьезной, философичной, не боящейся — в отличие от игрового кино — сложных, в том числе болезненных, тем — и неожиданных подходов. Гендерные проблемы, абьюз, феминистские настроения, тоска по утраченному миру.

И едва ли не все самые талантливые фильмы метались между жаром рифм и прозой, в которой, как говорил Юрий Коваль, особенным уголком глаза разгадываешь невидимое.

«БоксБалет»Антона Дьякова (студия «Мельница») — сногсшибательный хит. Драйвовое, блестящее по таймингу кино. Гора мышц, сломанный нос, заплатки из пластыря, красные треники, «Комиссар Каттани» в телике. Это Боксер. Бестелесная, воздушная, фуэте над полом. Это балерина. Удивительный симбиоз — притяжение противоположностей. Встреча по одежке и неочевидное распознание сущностей. Весь философский базис режиссер превращает в серпантин роскошной зрелищной надстройки, не игнорируя напряженный внутренний контрапункт.

В Музее боксер с заплывшими глазами впивается в Крамского, Сурикова, Серова, но особенно — в «Неравный брак». На ринге поверженную перчатку Боксера поглаживают тонкие, почти бумажные пальцы Балерины. В этом двенадцатиминутном триллере — любовная драма и меланхолия. Работа проделана титаническая: фильм нарисован в 2D, но потом вручную тонировали едва ли не каждый кадр — вместо глянца у изображения появились объем, глубина, плотность.

В«Уточке и Кенгуру»Лизы Скворцовой по мотивам стихотворения Эдварда Лира тоже про антиподов. Уточка, намазавшись кремом от загара, тоскует в шезлонге у застойного пруда. Неостановимый Кенгуру — копия Челентано — в шикарных красных кедах мчит по миру. Прыжок — унесет за моря: и в холод, и в дождь, и в жару. Но только бы взял в спутницы. Только бы позволил присесть на кончик хвоста.

У Лизы получилась легкого полета история не столько про отрыв в неведомое, сколько про «головой в омут любви», когда можно, ничего не боясь, обскакать землю несколько раз. И с юмором, разумеется, иначе она не умеет. Ближе к финалу зазвучат любимые Данелией «Летят утки».

Мистический триллер Дмитрия Геллера «Хозяйка медной горы»примагничивает с первого кадра, словно само многослойное изображение ворожит свой сказ, похожий на огромный изумруд. Тот самый, что отыскал мастер в тайге. Камень будет менять хозяев, принося им гибель. И сверкать на руке Хозяйки, наигрывающей всю эту мелодию на стареньком пианино.

Горнозаводской фольклор бурлит страстями, тайнами, легендами. И видится круглоглазой крановщице Кате, что Данила, муж ее, под землей в огромном изумруде запаян. И боль зеленым светом из глаз ее истекает. Все за камнем-смертью мчатся, как и сам Данила, присохший к белой груди Хозяйки в каменьях. В полифонии сюжетных сплетений мерцают таинственным светом спрятанные смыслы и образы.

А трагикомедии Константина Бронзита «Он не может жить без космоса»не повезло — она была сделана и посмотрена раньше, поэтому и оказалась на периферии фестивального интереса. А жаль, в профессии сегодня Бронзиту едва ли есть равные. Каждое мгновение этой прозрачной истории о космонавте, появившемся на свет в скафандре, и его маме, пытающейся теплым шарфом привязать космического человека к земле, пропитано сочувствием и мудростью, выверенностью образных и смысловых решений. Приз «За лучший короткометражный фильм» — тому подтверждение.

«Мой знакомый Медведь»Екатерины Соколовой — анимационными средствами решенный рассказ Драгунского. Режиссер вмешивает в прозу взрослой жизни (в облезлых кабинетах ищут какого-то Коклюшкина, репетируют доклады, мама стрижет папу) детское изумление. Обыденность, запах борща испаряются в детских страхах и ожидании волшебства. Снег ползет по театральному занавесу, мама и папа танцуют вокруг елки, а билет на новогоднее представление обещает счастье. Нарисованный на билете медведь выпрыгивает из чащи Сокольников, но тут же превращается в блеклого актера с больным сердцем в душной синтетической шкуре. В финале останется забытый актером валидол, во дворе на качелях будет сидеть одинокая невеста с сигаретой. В этом кино, несмотря на некоторую перенасыщенность диалогами, есть «память времени». Середины прошлого века с его «Требуйте всюду!», «Главное, ребята, сердцем…». А изображение похоже на пожелтевшие фотографии, на настроение забытой песни — «Как будто дымкой голубой окутан образ твой».

Отмеченный дипломом дебют Евгения Фадеева «Пастухи облаков»— стихотворение без слов. Чабаны перескакивают с одного воздушного барашка на другой, как с льдины на льдину. Засматриваются на девушку, ухаживающую за своим огородом, высматривающую дождь. И в помощь ей танцуют, скачут на облачных белых матрасах — дождь начинает лить, пока не превращается в потоп.

Две отличные союзмультфильмовские картины — инверсии хрестоматийных сказок. Волк в эксцентричной, стильной по дизайну комедии «Семь козлят» (лучший фильм для детей) вместо того, чтобы сожрать бессовестных шалунов, не вылезающих из мобильных игр, напоил их молоком, почитал страшенную «Красную шапочку». Умотанная Коза, вернувшаяся с рынка, умоляла суперняня вернуться и порекомендовала заботливого Волка соседке Зайчихе. Прекрасная работа звезды анимации Марины Карповой.

Беби-ситтером стала и зеленолицая, словно сбежавшая с маскарада, Яга («Баба Яга и малышка»). И пока королевские родители отдыхали на курорте, настолько привязалась к их чаду, что едва не расплакалась, услышав требовательное «Баба!». Как сердцу клоунской старухи не дрогнуть. «Союзмультфильму» на заметку: можно было сделать целую серию сказок наоборот: зрителям радость.

Похожа на хороший, точно рассказанный анекдот «Принцесса и бандит»Маши Сосниной и Михаила Алдашина. Короткая история долгих любовных мытарств. Принцесса влюбилась в Бандита, ограбившего Дворец. И, нагрузившись золотыми украшениями, повадилась к нему носиться. Пришлось Бандиту вновь и вновь глупую девушку обкрадывать, пока сам он не понял, в чем смысл счастья.

«Привет, бабульник!»Наташи Мирзоян. Как маленькую Машу родители, отправляясь на вечернику, притащили к бабушке встречать Новый год. Тоска и обида кривят ее рот. Тоску развеяли, в клочья изорвали вместе со снеговиком подружки бабули, забойные престарелые девочки. Клипсы, давление, выпадающие вставные челюсти, кривляющийся в телевизоре Петросян — в мгновенье исчезли. Осталась радость и бесценность мгновенья.

Вручая Наталье Мирзоян «Приз мастеров», Юрий Норштейн вспомнил письмо зрительницы, ему адресованное: «Вы память о том, что мы — люди». Мастера Норштейн, Андрей Хржановский и Владимир Голованов отметили «фильм как человеческий поступок». Не больше и не меньше. Держась за мамину юбку, с Наташей на сцену выбралась ее пятилетняя дочь Марика в белом одеянии ангела. Она плакала, а на Наташу продолжали сыпаться награды. И Марика, освоившись на сцене, уже по-хозяйски их собирала и уносила. Крылья ей мешали бегать, она их отстегнула. Потом по секрету сказала мне, что на самом деле крылья у нее есть. Я и не сомневалась.

На Суздальском фестивале президента выбирают на год. Им становится режиссер лучшего — по мнению всего голосующего профессионального сообщества — фильма. В прошлом году — фильма Натальи Мирзоян «Пять минут до моря». В этом — первым в рейтинговом списке стал Антон Дьяков с фильмом «БоксБалет». Мирзоян передала ему условные бразды, заметив: «Я рада, что в анимации власть сменяема!» А Лиза Скворцова добавила: «Спасибо за здоровье, которое здесь царит! Я чувствую себя намного лучше, чем в городе!»