Примерно то же пытаются делать современные аниматоры. Получается у единиц.

Если описывать «картину мира» современной российской мультипликации, то она распадается на разновеликие части: индустриальную и авторскую. Каждая из них заслуживает отдельного разговора.

Спойлы-супервайзеры

Суздальфест дает 3D-представление о положении дел в отечественной анимации, о фантастическом интересе к ней. Подобного вы не увидите на других киносмотрах. Помимо участников форума в Суздаль слетаются толпы молодых, совсем юных, жадных до одушевленного искусства людей. Они сутками клубятся в холле, заполняют до миллиметра пространство зрительного зала, понравившийся фильм встречают не только аплодисментами, но и одобрительным ревом. Не пропускают событий делового конгресса (питчинг сериалов, ярмарку сценариев, показ и погружение в технологию виртуального кино, лекции, семинары, мастер-классы). По сути, все это похоже на интенсивный курс.

Бум полнометражного мульткино продолжается. И хотя в этой номинации всего пять фильмов, на подходе минимум еще десяток. Их качество, отсутствие новых идей и форм вызывает много вопросов у профессионалов. Но кого это волнует, если «товар» хорошо продается. Сегодня достоинства зрительского мульткино оцениваются исключительно по сборам. Зритель приучился ходить в кинотеатры на полнометражные ленты, поэтому число их растет. Они стремительно «взрослеют»: под шапкой «семейное кино» все больше взрослых картин. А так как есть запрос, на тщательную разработку проектов времени не хватает.

«Пеки пироги, пока покупают!»

С бешеной скоростью развиваются сериалы. На конкурс в «Суздаль» подано 160 проектов, и все практически новые. А такие шлягеры, как «Маша и Медведь» или «Лунтик», уже давно живут своей жизнью, собирая миллиарды просмотров.

В густом ряду однообразных сериалов (особенно много среди них так называемых «образовательных» — ​на них быстрее дают деньги) запомнились «Спойлы». Я давно подозревала, что наши неудачи кем-то спровоцированы, кого-то должны они питать и радовать. Так вот, существуют глазастые разноцветные вредители, организующие проколы, осечки, опоздания, невезуху. Мы спойлов не видим, но они рядом: отключат будильник, протянут перед ногами шнур, перевернут в воздухе бутерброд, чтобы тот упал маслом вниз. Единственный способ вырваться из-под их «опеки» — ​рассмотреть и полюбить спойла. Мир, воссозданный в фильме, имеет отчетливо абсурдистский прикид — ​все это может раздражать любителей розовощекого мимимишного кино. Вопрос вкуса, боязливости авторов, отрыва от мировой культуры остро стоял на обсуждениях фильмов.

Лучшим сериалом названа черная комедия Bone Voyage — ​веселые приключения после смерти. В главных ролях — ​сама долговязая Смерть с косой и весельчак Санта-Клаус, который устраивает настоящий рождественский праздник в загробном мире (сериал можно посмотреть на YouTube).

Разрастающаяся, как каша из гриммовского горшка, коммерческая мультипликация постепенно сдвигает авторскую в маргинальную зону. Зритель если ее и видит, то редко и отрывочно. Чиновники финансируют по остаточному принципу. И даже Ассоциация анимационного кино практически исключила авторскую мультипликацию из зоны своей заботы.

Со стороны кажется, что аниматоры все заодно, сообща решают проблемы. Но это не так. Помимо конкуренции основной водораздел лежит между коммерческой мультипликацией и авторской, между менеджерами и художниками. Менеджеры и разнообразные супервайзеры относятся к творцам, как к малым детям. Ведь они лучше знают, что будет покупаться и продаваться на рынке.

Автора на мыло!

Назревает необходимость большого разговора и новых мер по защите арт­анимации. Об этом мастера и молодые режиссеры говорили на фестивале.

Что такое авторская анимация? Вроде бы странный вопрос, общеизвестно: есть автор-демиург, создатель уникального мира фильма, стилистики, истории, персонажей, открыватель нового языка. Но все не так просто. Синклит из ведущих мастеров российской, да и мировой анимации собрался, чтобы найти самые точные слова, объяснить государству, что без художественной мультипликации моральное и интеллектуальное состояние общества обеднеет. Поэтому есть острая необходимость поддержать именно авторскую анимацию, а не коммерческую, тем более телевизионную. Та сама себя прокормит.

Но сегодня происходит некая подмена понятий. И деньги выделяются не столько на поисковые, открывающие новые горизонты работы, сколько на проверенные временем решения: детские поточные мультфильмы и безразмерные взрослые анекдоты. Конечно, яркие сериалы можно на начальном этапе поддержать. И у авторского кино может быть сто лиц. Но не менеджерам, не чиновникам решать, какому фильму дать зеленый свет, а какой — ​попридержать. Экспертами должны быть профессионалы, их мнение должно носить не рекомендательное, а решающее значение.

Из трех основных программ студенческая — ​короткий метр и дебюты — ​самая малочисленная и убогая. Закономерно: если студент заявляет о своем входе в профессию талантливой учебной работой — ​его немедленно заманивают на коммерческие проекты. Остальные бедолаги дебютируют в авторском мульткино. Но в поточном производстве рост молодого художника если не заканчивается, то тормозится. На питчинге сериальных проектов не было ни одного по-настоящему оригинального. Впрочем, среди клишированных, заштампованных идей была и одна неожиданная. Герои гипотетического фильма — ​эрмитажные коты, живущие в подвалах музея. Котенок Мариус воспринимает залы как пространство для баловства. Не только играет в прятки в египетском саркофаге, но пытается съесть рыбу с полотна итальянского художника, а порвав картину, заклеивает ее жвачкой. Сотрудникам Эрмитажа посвящается.

Увы, не воспитывается вкус зрителей, в том числе будущих аниматоров. Поэтому самым востребованным в Сети фильмом становится дикий по цвету долгоиграющий опус. А конкурсная архаичная «Белозубка» — ​о встрече Землеройки и Охотника в лесной сторожке, старательная сиропная мелодрама с оглушительным голливудским саундтреком, — ​вызывает аплодисменты в зале. Как писал Чехов: «А впрочем, нынешняя публика не такие еще фрукты кушает».

Удивительно не число необязательных фильмов, а то, что эти фильмы и являются точкой отсчета. Подобными невыразительными работами новые режиссеры заявляют о своем существовании.

Но случается, что интересной картине фестиваль отказывает «от дома». К примеру, отборочное жюри проигнорировало фильм «Ручной» Екатерины Михеевой («Дача, пришельцы, огурцы») и Анастасии Паниной, не взяв его даже в «Информационную программу». «Ручной» — ​оригинальный, со странным дизайном студенческий фильм о том, как большая желтая рука пестует, опекает маленького человечка. Однажды человечек встретит свою любовь. И будет избавляться от родительской опеки руки. Об этом фильме — ​участнике международных фестивалей, о его самобытном образном ряде мне рассказал наш оскароносец Александр Петров. Надеюсь, что «Ручной» и другие работы из ВШЭ отвергли не потому, что в селекционной комиссии в подавляющем большинстве были выпускники ВГИКа.

«Мимолетную встречу» Анны Амосовой показали встык с «Долгим поцелуем» Ивана Ханжина. Две студенческие работы о предчувствии любви. Белье на веревках плещется, ветер над заштрихованной травой гуляет. Девушка из колонки воду в ведро качает. Любуется самолетом в небе. И настоящий летчик спускается с небес, просто чтобы напиться холодной воды. В фильме Ханжина две влюбившиеся с первого взгляда речные улитки ползут по дну навстречу друг другу, чтобы слиться в поцелуе, да скорость движения подкачала. Другие звери уж переженились, детей нарожали. Зима наступает — ​река замерзает. По всему выходит: не слиться тихоходным ползунам в любовном экстазе. Так нет, уже на титрах лед трещит. Хеппи-энд: поцелуй побеждает холодную неотвратимость.

Лучшей студенческой работой стала картина «Здравствуйте, родные» Александра Васильева. Старушка дома нарезает колбасу в ожидании гостей. За окном творится нечто странное: мужчина укладывается на лавочку, невеста выбегает из машины и падает замертво на асфальт перед подъездом, кто-то выхватывает ребенка. Когда старушка со своей колбасой выходит во двор, все безумные персонажи сбегаются к угощенью. Это просто уличные коты, но в воображении одинокой бабушки — ​ее самые близкие родные. Александр Васильев в свободное от анимации время работает на скорой помощи. Сейчас он на перепутье, но, возможно, награда главного в стране национального анимасмотра решит его судьбу.

Голубь ты мой!

И все же главным на фестивале пока остается авторская анимация. На олимпе нынешнего конкурса сразу несколько ярких работ. Изысканная и чувственная «Лола живая картошка» — ​лучший короткометражный фильм. Его трудно описать словами, он ускользает. Но царапает, волнует — ​примета подлинного искусства. Маленькая Лола живет в загородном доме с мамой и братом-грудничком. Мама занята малышом, Лола предоставлена сама себе. Но как насыщен ее день! В зарослях лопухов у нее свое кафе с именем «Ресторан». Завсегдатаи-игрушки заказывают салат из листьев и компот. По совместительству Лола работает парикмахером. Вечерами в маминой горжетке поет «Чио-Чио-сан». И повсюду ее главным клиентом, благодарным зрителем, отбивающим ладони, единственным напарником по игре является ее дедушка, который недавно умер. С дедушкой (его замечательно озвучил Армен Джигарханян) они вместе проводят кастинг женихов. Из всех претендентов принцесса Лола выбирает плюшевого Мишку. Король Дедушка выбор одобрит. Цветовая гамма и стиль — ​чистый Гоген с вкраплениями Сезанна. В этом фильме столько личного, сокровенного, но каждый может увидеть в этой истории себя, свои воспоминания о детстве, свои потери. Скромный дачный быт, пропахший сыростью и деревом, старые толстые журналы, бюст Ильича на окне — ​с накрашенными Лолой губами. Когда мама увезет Лолу в город, по ней будут грустить сваленные новым хозяином игрушки в саду и Ленин на окне с накрашенными губами.

Гран-при фестиваля — ​«Узы» Дины Великовской. Черно-белая графика с вкраплениями цвета выполнена 3D-ручкой. Взрослая дочь с огромным рюкзаком покидает отчий дом. Такси, самолет, чужой город, но нитка — ​связь с близкими тянется, постепенно «развязывая» весь живой «домашний мир»: книги, ключи, шкаф с посудой, чемодан на шкафу, шнур от утюга. И, наконец, сам папа, с трудом переживающий разлуку. Пуповина с родным домом никак не рвется (та же тема, что и в «Ручном»).

«Пять минут до моря» Натальи Мирзоян (спецприз жюри) начинается с точки в огромном море. В приближении видим девочку, нехотя выходящую из моря. Мама велела погреться на берегу пять минут. Целых пять минут! Секунды громыхают, мучительно тянутся. И все вокруг замедляется: мотылек едва перебирает крыльями, крабик замер в изумлении, собака ползет по песку, утаскивая чей-то купальник, надувной крокодил от скуки съедает птичку. Когда секунды истекают, девочка бросается в воду. И проплывает сквозь старика, превратившегося в стаю рыбок. Пять минут акварельного волшебства про жизнь и смерть, сотканного из долгих мгновений.

«Три сестры»Светланы Адриановой — ​история любовная, вылепленная из пластилина по мотивам черногорской легенды. Три сестры живут в доме на берегу. С детства вместе, на одних качелях, на одном море, пока в их жизнь не ворвется любовь в виде черноусого лихого моряка. Любовь разрушит их кровную связь и заново соединит в ожидании, продлившемся всю жизнь. На обсуждении фильма говорили, что не хватает сопряженности с характером каждой из трех сестер, и поэтому теряется градус сочувствия. Возможно, справедливо. Но весь фильм напоминает сербский танец, декоративность пластики завораживает.

Странно, но для «Митиной любви» Светланы Филипповой наград у жюри не нашлось, хотя на «Кроке» этот фильм получил Гран-при. Корабельных дел мастер Митя холост, пронзительные взгляды на дамочек бросает, а никакого результата. Если бы не ветер, так бы со своей Марьей Ивановной не встретился. Чуткая, с показной театральностью картина по рассказу Бориса Шергина, углем рисованная в духе многоярусной живописи наивного авангардиста Павла Леонова. На «леоновской» зебре, к колосникам сцены подвязанной, Катерина с Борисом из «Грозы» Островского к любви обреченной скачут. В этой истории, соединившей театр и реальность, абсурд растворен в поэзии, текучесть шергинской речи затушевана шероховатым, взволнованным угольным рисунком.

Муха влюбилась в кинозвезду, поющие болты хотят праздника, добрый Волк решился погостевать у людей (людей бояться — ​в гости не ходить), Рояль, почувствовав свою востребованность, выползает из кустов, Боли тесно в машине и в лифте — ​она выползает наружу. Девочка уплывает на бумажном кораблике. Прекрасная, измученная тренером Ныряльщица расползается по массажному столу. Балерина с намертво сшитыми ногами пытается взлететь на вершину лестницы. Заключенный совершает головокружительный побег из островной тюрьмы, но как только слышит стук миски — ​понуро возвращается в застенок за пайкой.

Еще среди героев конкурсной программы молодой чекист, подружившийся с инопланетянином, одинокий монстр, Петр Первый, нитка, смятая бумага и пила с поломанными зубьями. А среди сложных мировоззренческих вопросов, всерьез волнующих авторов: как взвесить облако? кто такой Кракозябрик?

Но о чем бы ни говорили лучшие фильмы смотра, главное в них — ​сопричастность. Сопричастность автора — ​рассказанной истории и персонажам; кадра — ​куску живой жизни.

А точкой отсчета может быть что угодно. Впечатление, сильное переживание, смерть близкого, влюбленность. Или приезд на суздальский смотр.

Параллельно взрослой программе проходит фестиваль детских мультстудий. На Открытии показали фильм семилетней Лизы Беляевой «Лиса и Голубь». Персонажи нарисованы на разноцветных бумажках. Рисунок неловкий, но авторской свободе семилетней Лизы могут позавидовать ее взрослые коллеги. Лиса пыталась поймать Голубя, не обращая внимания на прилетевшие пистолеты. А когда поймала, призналась ему не без томности: «Голубь ты мой!»