В 12-й части интервью ТАСС «20 вопросов Владимиру Путину» президент затронул проблему высоких зарплат российских топ-менеджеров. По его мнению, такой уровень компенсации российским управленцам вызван конкуренцией за их услуги на международном рынке труда. Это объяснение, однако, имеет серьезные недостатки.

Чрезмерно высокие зарплаты топ-менеджеров — глобальная проблема.

Дело в том, что вклад управленцев в результаты деятельности возглавляемых ими компаний измерить очень сложно. Легко измерить производительность конвейерного рабочего, выполняющего стандартизированные операции, но не топ-менеджера.

Поэтому доходы управленцев часто обсуждаются экономистами не с точки зрения вклада, а с точки зрения рыночной власти, которой обладает менеджмент, когда принимает решение о перераспределении доходов внутри компании. Монопсония (рыночная власть покупателя) на рынке труда нередко позволяет менеджерам уменьшить долю работников в доходах корпорации. Сократив расходы на труд своих подчиненных, управленцы получают возможность тратить больше на компенсацию собственных усилий.

Российскому читателю такая ситуация хорошо знакома. Особенно ярко власть нанимателя проявляется в кризисное время, когда сотрудники небезосновательно боятся, что в случае потери работы время на поиски нового рабочего места может растянуться на многие месяцы. И потому соглашаются на менее выгодные условия труда.

Но и без кризиса положению многих работников в России не позавидуешь. Например, менеджеры и владельцы транспортных компаний часто платят своим сотрудникам очень немного, при этом устанавливая продолжительный рабочий день. Конкуренция между водителями высока, т.к. это одна из наиболее распространенных профессий в России. Поэтому в ответ на проявление недовольства водителей часто попросту увольняют.

Значительная часть топ-менеджеров, с другой стороны, получает и сохраняет свои должности неконкурентными способами.

Кроме того, они часто являются фигурами с определенным политическим весом и именно по этой причине ценятся рынком. Если рано или поздно они оставят свою сегодняшнюю должность, то могут получить предложения от других компаний именно потому, что от них будут ожидать конвертации политических связей в регулярные госзаказы или другие привилегии от властей. При этом их управленческие навыки могут быть вполне посредственными.

В экономике, пораженной серьезными институциональными недугами, рынок положительно оценивает не управленческую квалификацию, а политические связи претендента и его вес в административно-вертикальной иерархии.

На самом деле квалифицированные сотрудники вполне могут получать более высокие зарплаты, чем управленцы. Не только в футболе игроки зарабатывают больше тренеров и менеджеров. То же самое возможно в архитектурном или конструкторском бюро, в научной лаборатории или ИТ-компании. В России же такая практика крайне редка, и на то есть определенные причины.

Во-первых, российская экономика отличается простотой — для сотрудников с уникальными навыками здесь часто нет работы. Во-вторых, в России сильны административно-вертикальные представления о любой организации, в соответствии с которыми почти любой коллектив должен быть сформирован иерархически. Именно поэтому главную роль в секторах экономики играют менеджеры, а не профессионалы, а успешной карьерой в большей мере считается административный рост.

Такое положение вещей едва ли можно считать образцовым. Поэтому вопрос, который был задан президенту, имеет значительно более сложный ответ.