«Допрос» в лесу

«Это был первый день на новой работе Ивана. Около семи утра, темно, холодно, людей нет. Он прошел около 50 метров от дома к остановке [автобуса]. Тут подходят люди и говорят «дай позвонить, такси вызвать». Он сначала подумал, наверное, с кем-то перепутали, а потом его в лицо ударили, сбили с ног и в служебный автобус бросили», — рассказывает отец Ивана Виктор Любшин. 15 октября Любшин-старший был на работе, в 12 часов дня из Следственного комитета ему позвонил сын и рассказал, что с ним произошло за последние часы.

После удара кулаком в голову неизвестные применили электрошокер, на голову Ивану натянули свитер с высоким горлом, надели наручники. Один из неизвестных в автобусе снял с себя маску и иронично спросил у Ивана: «Ну что, узнал меня?»

«Везли, судя по всему, по Окружной дороге, у нас там рядом лес. Говорят ему: "Смотри вниз и отвечай на вопросы". Оправдываешь терроризм? Нет», — отец Ивана показывает удар кулаком. «Оправдываешь терроризм? Нет», — снова показывает удар.

Виктор говорит, что, вероятно, «признательные показания» Ивана записывали на видео для «отчетности». Вопросы задавали и про его недавнюю поездку по путевке в Беларусь: зачем, к кому он ездил. Спрашивали про «друзей из русской истинно-православной церкви», с которыми Иван периодически общался. Были вопросы про финансирование их «организации».

— По очереди наступили ему на ухо, зачем-то. Я не знаю, может, у них ритуал такой, — отец Ивана смотрит в окно, когда рассказывает про пытки сына. — Еще у него телефон отобрали и спрашивают: код какой? Ваня отвечает «2004», а это год рождения старшего сына Ивана Никиты. Ему говорят: «Ах, ты нацист еще у нас». Ваня тогда ничего не понял, говорит, был в шоке. Оказалось, 20.04 [20 апреля] — это день рождения Гитлера. И опять, — Виктор показывает ритмичные удары кулаком, — «Ты нацист? Говори. Говори!»

На фотографии, где Иван дома, уже находясь под домашним арестом с браслетом на ноге, стоит у холодильника, у него темные пятна по всему телу. На голени, под коленом, возле почек и самая большая бордовая гематома — на лопатке.

«Когда он был в ИВС, приезжала “скорая помощь” туда, померили давление и уехали», — вспоминает Виктор. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, нанесенные Любшину травмы «вреда здоровью не причинили». В возбуждении уголовного дела о применении пыток было отказано.

Отказ в работе «экстремисту»

В 2017 году Иван получил 400 рублей штрафа по делу об «экстремизме» (ст. 282 УК РФ) и «реабилитации нацизма» (ч.2 ст. 354.1 УК РФ).

На своей странице в социальной сети «Вконтакте» он опубликовал видео о совместном параде войск Третьего рейха и Красной армии в Бресте в 1939 году. Также «вопросы» у сотрудников полиции возникли в отношении опубликованного клипа, в котором звучала песня польской группы «Правое крыло».

По мнению Ивана, человек, который спросил Ивана в автобусе, «не узнал ли он его», а затем сравнил пароль на телефоне с днем рождения Гитлера, якобы был сотрудником ФСБ Дмитрием Волковым, участвовавшем в следствии по делу Любшина еще в 2017 году.

После обвинения в «экстремизме» и попадания в перечень «экстремистов и террористов» на сайте Росфинмониторинга Любшину было очень тяжело устроиться на работу. И не только потому, что работодатель отказывался платить зарплату наличными [из-за нахождения в реестре у мужчины были заблокированы банковские карты]. Часто начиналось все неплохо: Иван проходил собеседование, оставлял хорошее впечатление, уже готов нести документы, но затем следовал звонок: «Извините, вы нам все-таки не подходите». Например, так получилось, когда Ивана почти что взяли администратором в компанию «Леруа Мерлен».

В итоге последним успешным вариантом оказался магазин «Красное и белое», там у Любшина и должен был состояться первый рабочий день, когда его отвезли в лесополосу. «В магазине ему сказали: ну эта судимость — это же не денежные растраты у тебя, комментарий и комментарий», — вспоминает Виктор Любшин.

Зарплата на новой работе, по словам отца Ивана, должна была быть 20-25 тысяч рублей: «Но ему же алименты 70% нужно отчислять на младшего сына, не знаю, остается ли там какой-то прожиточный минимум».

«Как в игре на выживание»

Ивану 37 лет, у него двое детей от двух разных браков: 15-летний Никита и 10-летний Тимофей. По словам матери Ивана Ларисы, у сына начались серьезные психологические проблемы, когда распался его первый брак.

Лариса выносит в комнату, где мы сидим, плотно набитый пакет, внутри — пустые упаковки от психотропных препаратов.

— Наш сын болен, а его вместо лечения отправили в тюрьму, — у Ларисы в глазах и голосе слезы. — Он ведь все это без рецепта принимал. В бесплатном реабилитационном центре таких лекарств нет, он еще и астматик. Мне главврач сказал, когда его в реабилитационный центр клали: «Ваш сын болен и болен очень давно». А сейчас его закрыли [в тюрьму] — он как в игре на выживание: выживет — не выживет.

Лариса приносит стопку книг, среди них Ветхий Завет, молитвослов, Евангелие. «Экстремизм они искали, запрещенную литературу… — мама Ивана вспоминает обыски 2017 года по делу за «экстремизм». — Вот вся его литература. А они совершенно противоположное искали. Он же волонтером был, восстанавливал Крестовский монастырь, в воскресную школу стал ходить. Они [силовики] думали, что это у них секта, но они просто молились, общались. Я пироги пекла, передавала ребятам. У кого-то из них проблемы с психикой, у кого-то — с алкоголем. А недорогой помощи никакой нет».

— Он же от безысходности, когда с женой расстался, их [таблетки] принимать начал. Он мне говорит: «Мама, я на работу не могу выходить, я как под током, мне помощь нужна», — Лариса вспоминает и, нервничая, перебирает в руках бумаги. — У него руки трясутся, говорит мне: «Ты знаешь, мама, что такое пытка сном?» У моих подруг дети, тоже, кто спивается, кто таблетки психотропные без рецептов принимает. Я участковому сказала, что «закладки» в переулке делаются, что такая ситуация. Он меня спросил: «А вы не боитесь, что вам голову оторвут?» Больше я ничего не говорила, — женщина убирает тыльной стороной ладони слезы. — Пошла на прием к министру здравоохранения Баранову [Константин Баранов — министр здравоохранения Калужской области — Ред.]. Ой, лучше бы я не ходила… Я стала рассказывать, что у сына проблемы с психотропными, что лекарства продаются без рецепта, что все так дорого. Он просто на меня заорал: что вы от меня хотите? А еще один [мужчина] с ним там сидел, сказал мне:

По словам Ларисы, в психиатрической больнице, куда Ивана отвезли после очередного приступа судорог, он не получил специализированной помощи. В частности, лекарств для того, чтобы оказать ему помощь во время приступа астмы, в больнице также не было: «Положили в больницу, защелкнули внутри человека, а помощи никакой. Денег на его лечение нет. Пусть просто один лежит».

«Врешь, что твоего сына за такое посадили»

Лариса вытирает слезы с щек и шепчет: «Подруги мне говорят: ты врешь, что твоего сына за такое посадили… Да ты обманываешь. Я им говорю, да вы СМИ почитайте. Еще одна моя подруга, у нее сын от алкоголя умер, говорит: "Не может такого у нас быть”. Никто мне не верит».

Согласно тексту постановления о возбуждении уголовного дела в отношении Любшина, он разместил тот самый комментарий во «ВКонтакте» «с целью создания условий и обстановки для подрыва общественного порядка, установленного Конституцией РФ […]

Также в обвинительном заключении было сказано, что Любшин разместил комментарий, «испытывая неприязнь к сотрудникам ФСБ».

— Герой дня бывает, герой недели, герой новостей, — говорит отец Ивана, — Слова по-разному можно истолковать. Он и сказал в последнем слове: я не оправдываю и никогда не оправдывал терроризм, а имел в виду именно этот смысл.

По ч.2 ст. 205.2 УК РФ («оправдание терроризма») гособвинение попросило 6 лет лишения свободы. Приговор гласил: 5 лет и 2 месяца колонии общего режима. Смягчающим обстоятельством стало наличие у Ивана на иждивении двух несовершеннолетних детей. Рассмотрение дела по существу длилось всего один день. В социальных сетях вспомнили, что столько же длилось рассмотрение дела блогера Владислава Синицы, несколько месяцев назад осужденного в Москве на 5 лет колонии также за запись в интернете — за твит о детях силовиков.

Родители Ивана, сидя с нами за столом, показывают видеофрагмент из выступления Владимира Путина 2018 года, где президент говорит: «Сейчас же не 37 год, правда? Чего хочешь — то и говори, тем более в интернете. “Черный воронок” за тобой завтра не приедет. Совершенно очевидная вещь. Чего прятаться-то?»

Лариса восклицает: «Ну, да, лучше и не скажешь!»

Адвокат «Агоры» Татьяна Молоканова планирует обжаловать приговор Ивану Любшину.