Уже были сообщения о том, что в результате бомбово-штурмовых ударов фронтовых бомбардировщиков Су-24М в Идлибе несколько турецких военных было убито и ранено. При этом турецкое военное командование пока винит в этом Вооруженные силы режима Башара Асада — ВВС Сирийской арабской армии (САА). Ответные удары турки также пока наносят по сирийским позициям. Минобороны РФ в свою очередь называет «фейком» и «информационным вбросом» сообщения об ударах ВКС РФ по туркам. Конечно, Су-24М есть в составе группировки ВКС РФ на авиабазе Хмеймим, но такие же недавно модернизированные Су-24М были поставлены САА, чтобы возродить ударную мощь сирийских ВВС, пришедших в полный упадок в результате долгой гражданской войны.

Нередко за штурвалы самолетов возрожденных сирийских военно-воздушных сил садятся наши экипажи из инструкторов-советников. Отличить «сирийский» Су-24М от российского аналога можно разве по национальной символике, а сами самолеты и бомбы на борту — из России, а все боевые вылеты ВВС САА в Идлибе проводятся под контролем центра управления в Хмеймиме. Но и для Анкары, и для Москвы важно пока сохранять видимость и избегать прямого признания убийства солдат страны-члена НАТО российскими силами, поскольку этот casus belli — повод к войне.

В российских прокремлевских СМИ в последнее время много радовались успехам асадовской САА, которая в Идлибе занимала город за городом, а дорогу ей прокладывали бомбы наших ВКС, как до того в других зонах Сирии. Нарастающие протесты турецкого президента Реджепа Тайипа Эрдогана называли «истерикой». Мол, все его угрозы — только шантаж, никуда он не денется, договорится и отступит, уведет своих военных из Идлиба, когда САА и ВКС РФ окончательно разгромят остатки вооруженных исламистских боевиков из группировки «Хайат Тахрир аш-Шам» (запрещена в РФ), которая фактически контролирует Идлиб. В Москве рассуждают о том, что Эрдоган попытается добиться в обмен на сдачу Идлиба каких-то уступок в Ливии, где РФ и Турция поддерживают противоположные стороны в тамошней гражданской войне. Начальники в Анкаре тоже не устают повторять, что воевать с Россией не хотят, что будут искать другие пути разрешения идлибского кризиса, что готовы договариваться, и надеются, что Москва убедит вассальный режим Асада отвести войска.

Переговоров между режимом Асада и Турцией нет и не было, а русско-турецкие идут попеременно то в Анкаре, то в Москве. И Эрдоган с Владимиром Путиным постоянно перезваниваются, но волшебную компромиссную формулу никак не найдут, и переговоры раз за разом проваливаются. Эрдоган требует прекращения наступательных военных операций и отвода САА за линию турецких наблюдательных постов в соответствии с российско-турецким соглашением от сентября 2018 года. Тогда на саммите в Сочи Эрдоган и Путин договорились о новой линии разграничения и об обширной демилитаризованной зоне в Идлибе. Это сочинское соглашение оформило результаты другой наступательной операции САА и ее союзников, которые тогда отвоевали почти половину исходной идлибской зоны «деэскалации», установленной в мае 2017-го в рамках так называемого «астанинского процесса» примирения сторон в Сирии.

Установившееся с тех пор «примирение» свелось к тому, что с мощной иностранной военной помощью, непрерывными бомбежками ВКС РФ и руками десятков тысяч завезенных Ираном из разных стран радикальных боевиков-шиитов режим Асада зачистил от оппозиции множество сирийских городов и деревень (которым в Астане гарантировали безопасность в зонах «деэскалации»), превратив их по большей части в руины. Теперь Кремль настаивает на том, что турки должны подвинуться и дать режиму Асада закончить дело в Идлибе, куда со всей Сирии свезли десятки тысяч всяких оппозиционеров, включая радикальных исламистов, и куда бежали в лагеря беженцев на турецкую границу несколько миллионов сирийцев разного пола, возраста и звания, спасаясь от режима Асада.

По утверждению кремлевской пресс-службы, Путин в телефонном разговоре с Эрдоганом настаивал на том, что режим Асада — законная власть, потому имеет право наводить в Идлибе порядок при поддержке ВКС, исходя из принципа территориальной целостности и суверенитета Сирии. Это серьезный аргумент, особенно в России, где вся политика и идеология режима строится на принципе абсолютного и безусловного суверенитета.

В Москве привычно недооценивают практическую важность того, что операцию САА и ВКС РФ в Идлибе осуждают и в ЕС, и в ООН, и в Вашингтоне, и в арабском мире. Мол, оппозицию и всяких радикалов наши громят уже не первый год, всякого осуждения было много, а вооруженная оппозиция почти повсеместно разбита. Из густонаселенных областей остался только Идлиб и отдельные зоны, где турецкое и американское военное присутствие мешает завершить дело. Устраивать стычки и бомбить американцев в Сирии российские власти пока не решаются. То есть пару раз все же сунулись, послав вперед прокси-силы — сирийцев, проиранских шиитов, ЧВК Вагнера, получили крепко по зубам и успокоились. Все же США — это ядерная сверхдержава, горы всякого сверхточного оружия, и потому лучше не связываться. А вот Эрдогана в Идлибе решили проверить на вшивость. При этом в Москве, кажется, не понимают, что сегодня для Турции сохранение status quo стало вопросом национальной безопасности, что нашу зачистку в Идлибе турки не допустят, что Эрдогана поддержит мировое и турецкое общественное мнение, а также основная оппозиция в парламенте, даже если операция по вытеснению САА за линию «деэскалации» 2018 года приведет к стычкам с российской группировкой.

В этом коренное отличие нынешней операции в Идлибе от прежних зачисток — в Алеппо, Восточной Гуте, в Деръа на юге. Нарастающая международная изоляция России достигла того уровня, когда на ноты МИД РФ и на слова Сергея Лаврова и Владимира Путина никто вообще не обращает серьезного внимания. Смотрят и внимательно подсчитывают конкретные боевые силы и средства ВС РФ в конкретном регионе. В Сирии и в целом в Восточном Средиземноморье конвенциональных сил выходит маловато, существенно усилить группировку трудно, а затевать ядерную войну ради Идлиба президент РФ все-таки вряд ли решится.

Два авторитарных лидера — Путин и Эрдоган — подошли вплотную к тому, чтобы взаимно испытать друг друга.