На прошлой неделе своей работы в Следственном комитете лишился майор юстиции из Тюмени Рафик Аглиуллин, который обмыл новые погоны слишком громко: в компании уголовника и под слоганы «АУЕ» и «Жизнь ворам». А еще недавно в нашем правительстве появился второй тюменец: вслед за министром строительства и ЖКХ Владимиром Якушевым управлять страной пришел ректор ТюмГУ Валерий Фальков — его назначили министром высшего образования и науки.

Сдается мне, что стремительный взлет одной карьеры и молниеносный закат другой тесно связаны.

Зато тюменцев — два. Строго говоря, в кабмине их даже два с половиной: министр природных ресурсов Дмитрий Кобылкин многие годы работал на Ямале, это примерно одно и то же. «Тюменские» главы регионов сидят не только в Москве, но и в Липецкой, Курганской, Свердловской областях.

Когда пресловутую вертикаль только взгромождали нам на головы, для ее строительства пригодились питерские: нужна была их сплоченность, жесткая хватка и связывающая друг друга круговая порука. Но живительный источник кадров иссяк, обновлять систему петербургскими старцами больше нельзя. Да и системе нынче нужны другие люди.

Богатый на фоне остальных и очень закрытый регион. Здесь нет развлечений, кроме торговых центров. Город превратился в шопинг-арену для северян и вахтовиков.

Северяне и северные деньги стали, вероятно, решающим фактором запечатывания Тюмени, потому что ее благосостояние не очень-то от тюменцев зависит, а северянам нужно только, чтобы было чисто и работали магазины.

Если бы нефтяная игла закачивала в бюджет еще больше денег, вся Россия превратилась бы вот в такую опрятную Туркмению, в которой вместо пожизненного вождя — сити-менеджеры с подтянутыми лицами и в хорошо подогнанных костюмах. Закрытая европейской ширмой Азия.

В Тюмени нет не только независимых, но и просто зубастых СМИ. Я была последней зубастой и бежала оттуда в 2012 году. Потому что систему подкупа СМИ придумали в Тюмени. Со мной тогда бежали последние гражданские активисты. С тех пор в городе тихо и все контролируется силовиками и департаментом информационной политики. Рафик Аглиуллин отмечает майорские погоны с уголовником не потому, что он один там: город давно и прочно взят в оборот силовиками. Это в Тюмени вскрыли банду киллеров из ФСБ.

Там дорожные полицейские жаловались Кремлю на непосильные поборы начальства. У них главного полицейского схватили за взятку. В Тюмени у человека, если он попал под каток или в сферу интересов органов, нет возможности выскочить — такая опция системно не предусмотрена. Там можно жить вольготно, если у тебя нет политических рисков или привлекательного для рейдеров бизнеса. А если есть, то жить там не надо: Рафик Аглиуллин ушел, ему на смену наверняка уже пришел другой. Который прямо сейчас отмечает свое назначение в компании судьи, прокурора и бандитов. И чиновники за столом тоже есть — на прошлой записи они просто не попали в кадр. Они молча жуют и ждут, когда сами закатят пир на манер воровской сходки, только уже в Москве, потому что, как мы видим, сегодня ей такие кадры нужны.

А так как в регионе есть некоторые деньги, чиновники там заигрывают в прогрессивные технологии, инвестиции, говорят о капитализации с интеграцией, открывают институт перспективных исследований и лично контролируют качество асфальта на дорогах. Это Туркмения с европейским лицом. Другого такого региона в России нет: чтобы было чисто, сытно и чтобы мышь не проскочила.

Очевидно, что Тюмень выходит на первый план и все чаще попадает в новости. Не надо лукавить: город становится стране интересен, потому что все чувствуют, что оттуда идет сила. Новой России очень нужны просвещенные менеджеры с опытом работы в сытой тюрьме.