Перед прошлогодней командировкой на родину Горбачева в главном хранилище периодической печати страны, в газетном комплексе Российской национальной библиотеки, мне нашли подшивки районной газеты того периода.

Сохранилось, оказывается, далеко не все. Нет первых четырех лет (с 1931-го по 1934-й) вообще, за 1935-36-й — отдельные номера. Зато дальше — полные комплекты.

Я несколько дней просидел в читальном зале, делая выписки и стараясь представить, что осталось за этими пожелтевшими страницами.

Нашел, например, стихи Алексея Геталова, привольнинского учителя, неизменно откликавшегося на все важные события окружающей жизни пламенной поэтической строкой. Вот что он, в частности, пишет в произведении, озаглавленном «Счастливая молодость (посвящаю молодым комбайнерам Рязанцеву и Потапову)»:

…Захлестнулись радостью горячей матери-старушки и отцы — — Сыновья — герои, не иначе! — Сыновья — такие молодцы! Не забыть вам знаменитой встречи! Сам Ефим Георгиевич был — сколько бодрости короткой речью он в сердца, в работу вашу влил!..

Что же это, возникает вопрос, за Ефим Георгиевич такой, вдохновляющий словом молодых тружеников на новые и новые победы, щедро вливающий бодрость в их сердца?

Район, в который входит Привольное когда-то назывался Медвеженским. В 1934-м первым секретарем крайкома партии стал Ефим Евдокимов, так что уже через год один из районов (как раз — Медвеженский) удостоился быть переименованным в честь партийного руководителя

Это он в 1920 году был начальником особой «Крымской ударной группы», занимавшейся превентивным уничтожением пленных белогвардейцев, несмотря на официальное обещание амнистии. За проделанную работу был представлен к ордену Красного знамени:

«Во время разгрома армии генерала Врангеля в Крыму тов. Евдокимов с экспедицией очистил Крымский полуостров от оставшихся там для подполья белых офицеров и контрразведчиков, изъяв до 30 губернаторов, 50 генералов, более 300 полковников, столько же контрразведчиков и в общем до 12 000 белого элемента, чем предупредил возможность появления в Крыму белых банд».

Комфронта Фрунзе наложил резолюцию:

Награждение прошло потому, как называлось позднее, «закрытым указом».

Затем Евдокимов служил на ответственных постах в ОГПУ, но в результате внутренних склок любимую работу был вынужден оставить и оказался брошен на работу партийную, сначала сюда, в Ставрополь (тогда — Ворошиловск), а в 1937-м — в Азово-Черноморский крайком.

9 ноября 1938 года арестован, а 2 февраля 1940 года расстрелян.

В 1956-м посмертно реабилитирован и восстановлен в партии.

Но судьба человека, чьим именем назван район, для жителей этого района оставалась неизвестной. Только самые прозорливые смогли понять, почему вдруг грянул Указ Президиума Верховного Совета и район стал — Молотовским. В Указе, правда, причина названа была: «ходатайство трудящихся Евдокимовского района», но представить себе сам факт подобного ходатайства трудящихся даже самым прозорливым было трудно. Ясно было только, что с Ефимом Георгиевичем случилось что-то неприятное.

А первым крайкома стал еще один пламенный большевик Константин Максимович Сергеев (бывший, кстати сказать, секретарь самого товарища Сталина), и тут же утвержден членом краевой чекистской «тройки», прошедшей кровавой метлой по региону.

Тут подоспела избирательная кампания по выборам в Верховный Совет СССР первого созыва. Шла она, естественно, в приподнятой обстановке энтузиазма и единства. И труженики (Евдокимовского еще) райотдела НКВД на своем общем собрании единодушно назвали своим кандидатом первого секретаря крайкома.

Депутатом Верховного Совета, он, конечно, стал. Но уже 29 апреля 1938 года решением ЦК ВКП(б) снят с работы с «выражением политического недоверия», 9 мая арестован, а 28 августа за террористическую деятельность и участие в КРО расстрелян.

А начальник райотдела НКВД застрелился сам.

Сергеев тоже реабилитирован.

А Молотовский район после 1957 года был переименован еще раз — в Красногвардейский.

***

Старший научный сотрудник Института истории и археологии Уральского отделения РАН, кандидат исторических наук Андрей Сушков из Екатеринбурга в прошлом году написал книгу — «Империя товарища Кабакова. Уральская партноменклатура в 1930-е годы». И издал ее тиражом аж в 500 экземпляров. Признаюсь, она перевернула мои, со средней школы сохранившиеся, представления об индустриализации и — шире — о жизни в 30-е годы ХХ столетия.

Основная идея книги мне, признаюсь, не близка. По мнению автора, если я правильно понял, местная номенклатура окончательно отбилась от рук, распустилась, игнорировала прямые указания товарища Сталина (тот постоянно призывал к партийной скромности, даже с трибуны съездов об этом говорил), до предела коррумпировалась, в голодной стране хапала все, что видела… В общем, 1937 год автором оправдывался, как мне показалось, именно этим.

Какая галерея партноменклатуры!.. Энергичные недоучки, пламенные расхитители, жестокие сибариты и себялюбцы — вот команда первого секретаря Кабакова, тесно сплоченная вокруг любимого дела. С другой стороны, откуда других-то было взять? Судя по книге Сушкова, был на всю область один отчаянный рыцарь, идеалист, уполномоченный партконтроля Папэрдэ, да и того быстро окоротили, схарчили, выставили из области. Вот о чьей дальнейшей судьбе прочитал бы с интересом…

И ведь нет оснований предполагать, что в остальных обкомах было как-то по-другому.

Выход из строя оборудования, брак и аварии на пущенных в эксплуатацию предприятиях были типичной «теневой стороной» уральской индустрии, но еще не самым худшим вариантом. Строительство многих других предприятий, включая такие крупные заводы, как Уральский завод химического машиностроения в Свердловске, Новотагильский металлургический в Нижнем Тагиле, медеплавильный в Ревде, алюминиевый в Каменске-Уральском, ввиду безграмотного руководства, распыления ресурсов, расхлябанности и бесхозяйственности было заморожено. Экономика страны терпела колоссальные убытки.

Как минимум некомпетентностью областных властей можно объяснить кампанию, развернутую обкомом партии в 1933-34 годах, по использованию коров для вспашки и боронования земли. Комсомольские организации послушно подхватили почин и принялись приучать коров к сельхозработам. В итоге был нанесен серьезный урон животноводству: большое количество скота пало либо утратило молочную продуктивность…

Массовые приписки. В 1933-м Кабаков обратился с просьбой принять от совхозов Уральской области на месте, то есть на складах совхозов) 1 миллион пудов зерна. При проверке наличия зерна в совхозах выяснилось, что в наличии — только 207 тысяч пудов…

***

Иван Дмитриевич Кабаков — первый секретарь Уральского обкома ВКП(б), человек с церковно-приходским образованием, возглавлявший тогда необозримую территорию многократно превышавшую площадь Англии, Франции и Италии вместе взятых (впоследствии из Уральской области «нарезали» Тюменскую, Пермскую, Челябинскую, Свердловскую…) «Любимый вождь уральских большевиков», «главный инженер-строитель социалистического Урала»,

Едва минуло три года, как Кабаков приехал в Свердловск, как его имя стал носить вступивший в эксплуатацию Магнитогорский рудник. Спустя еще три года в честь «уральского вождя» были переименованы город Надеждинск и район, центром которого он являлся. Со временем имя Кабакова стали носить Верх-Исетский металлургический и Синарский труболитейный заводы, Уральский металлургический и Свердловский государственный педагогический институты, Свердловский строительный техникум Железной дороги имени Кагановича, Свердловская авиашкола пилотов, школа №1 и детский сад №23 в Свердловске, колхозы в районах области…

При этом процессы разложения в партийно-государственном аппарате зашли столь далеко, пишет Сушков, что многие представители властных структур больше напоминали членов бандитско-воровских шаек, нежели «людей дела, способных обеспечить конкретное руководство порученной работой и укрепление партийно-советской дисциплины», как того требовал Сталин на XVII съезде партии. Их незаконные действия фиксировались органами партийного и советского контроля, порой — правоохранительными структурами, некоторые «дела» были доведены до судебных инстанций. Однако под суд попадали не заказчики, а лишь непосредственные исполнители, да и тем благодаря высокому покровительству выносились несопоставимо мягкие либо даже оправдательные приговоры.

Следует иметь в виду, что еще в конце 1920-х годов положение уральского населения значительно ухудшилось.

На почве голода получили распространение заболевания органов пищеварения и голодные отеки, свирепствовали эпидемии инфекционных заболеваний, имелись факты самоубийств и каннибализма.

Зато визит наркома Орджоникидзе обошелся Пермскому горсовету без малого в 1.400 (тогдашних) рублей. Помимо мяса, сливочного масла, сыра, различных овощей, хлеба, муки, круп и макаронных изделий, молока и творога, различных приправ, чая и кофе, печенья, мармелада и т.д. на обслуживание поездки были выделены килограммы осетрины и балыка, 6 банок икры паюсной, рыбные консервы — 20 банок шпрот и три банки сардин. 40 бутылок пива, 10 бутылок фруктовых вин, 6 бутылок «Абрау-Дюрсо», по 5 бутылок коньяка, померанцевой и портвейна, по 2 бутылки водки, спотыкача, черносмородиновой и хереса, бутылка клюквенной, абрикосовый ликер. 7 сентября 1934 года трест «Камводнарпит» предъявил Пермскому горсовету счет, благодаря которому и стало известно о «продовольственном обеспечении» поездки Орджоникидзе.

Да что там нарком, не каждый же месяц наведывается. Но так же снабжались и местные руководители.

Все предприятия области были обложены «натуральным налогом». Так, управляющий трестом «Востокосталь» Я.Иванченко обильно спонсировал как руководящую верхушку области, так и местный партаппарат. Только в 1934 году «Востокосталь» выплатила секретарю Нижнетагильского горкома ВКП(б) Кузнецову 3200 рублей, одарила его часами «Павел Буре» и фотоаппаратом. Секретарь Чусовского горкома Мальцев получил 1700 рублей и фотоаппарат; секретарь Нижнесалдинского райкома Богачев — 500 рублей и фотоаппарат, секретарь Кувшинского райкома Поздняков — 500 рублей, фотоаппарат и часы фирмы «Мозер», секретарь Первоуральского райкома Чернецов— 500 рублей, часы «Павел Буре» и фотоаппарат; секретарь Кабаковского райкома Спиров — 500 рублей… Всего на выплаты различным работникам трест израсходовал более 260 тысяч рублей, на вечера и банкеты — почти 24 тысячи рублей.

Если «в дверях, окнах и полах бараков, где жили рабочие, зияли огромные щели, уборные располагались рядом с жильем, и из них, а также из помещений для животных, где содержались коровы, прямо в бараки поступали зловония», если «в бараках была страшная теснота, даже ударники с семьями проживали по две семьи в одной комнате 3 на 3 метра», — то областные вожди строили себе по нескольку дач-дворцов по «индивидуальным проектам».

Для удовлетворения растущих потребностей через Свердловскую городскую лечебную комиссию, специально созданную для лечения номенклатурных работников,

Как закрывался кассовый разрыв? Да очень просто, деньги переводились со счетов крупных строек и промышленных предприятий, директора которых участвовали в их последующем «распиле».

Помимо выплат со счетов Лечкома Кабаков и его приближенные получали деньги из специального секретного фонда, которым распоряжался лично председатель облисполкома В.Головин.

Помимо разного рода приписок и бухгалтерских фокусов кабаковские ставленники не брезговали и прямыми хищениями. Например, Наркомфин целевыми переводами направлял деньги предприятиям на оплату труда раскулаченных, но эти средства систематически расходовались на иные нужды.

ОГПУ в циркуляре №45 от 11 июня 1934 г. «о недочётах в работе со спецпереселенцами» особо отметил, что задолженности по выплате зарплат спецпереселенцам составляет 4-5 месяцев, а в отдельных случаях достигают 10 месяцев.

В Свердловской области общая сумма невыплаченных спецпереселенцам денег на тот момент достигала 962 тысяч рублей — эти средства были зачислены на баланс предприятий, но по прихоти руководства оказались растрачены на что угодно, кроме зарплаты.

***

Первым серьёзным ударом по Кабакову стал арест его выдвиженца Василия Фёдоровича Головина. 11 января 1937 г. пленум исполкома снял его с должности за «политические ошибки».

Дело было раскручено стремительно, никто в Свердловске, по-видимому, не предполагал способность свеженазначенного начальника областного управления НКВД к таким «стахановским» темпам, уже 24 марта Головин был расстрелян.

Реабилитирован.

С этого момента падение Ивана Кабакова стало лишь вопросом времени. Не совсем ясно, понимал ли это сам Кабаков. В конце второй декады мая он спокойно отправился в Москву, не зная о том, что буквально накануне Политбюро ЦК приняло лаконичное и безапелляционное постановление, гласившее: «На основании имеющихся материалов, в которых член ЦК ВКП(б) Кабаков обвиняется в принадлежности к контрреволюционному центру правых, исключить Кабакова из состава ЦК ВКП(б) и из партии с передачей его дела в Наркомвнудел».

Кабаков реабилитирован. Его имя носит сейчас улица в Туле.

Далее последовала зачистка верхнего этажа местной номенклатуры. В течение летних месяцев лишились должностей (как по причине ареста, так и без ареста, а также в связи с исключением из партии) все секретари, 10 из 10 заведующих отделами и секторами обкома партии (один застрелился). Из десяти первых секретарей горкомов заменены 10, из десяти вторых секретарей горкомов — также все. Из имевшихся на территории области 81 райкома партии (в т.ч. райкомов, входивших в состав городских комитетов) секретари 77-ми сняты и один застрелился (судьба троих неизвестна). Согласно штатному расписанию обкома, 221 должность относилась к номенклатуре ЦК ВКП(б), так вот из числа занимавших эти должности коммунистов на своих местах к концу декабря остались лишь 12 человек. Другими словами, с мая по декабрь принудительной ротации подверглись 95% высшего партийного эшелона области.

Начальник управления НКВД Дмитрий Матвеевич Дмитриев настолько хорошо справлялся со своими обязанностями, что 19 декабря 1937 г. был удостоен ордена Ленина с формулировкой в Указе Верховного Совета СССР «за образцовое и самоотверженное выполнение важнейших правительственных заданий».

Сменивший Ивана Кабакова на посту первого секретаря обкома ВКП(б) Абрам Столяр, по-видимому, сильно недооценил чекиста. Во всяком случае, Абрам Яковлевич уже через полгода полностью повторил путь своего предшественника.

Реабилитирован.

Однако последующая судьба самого начальника Свердловского НКВД, комиссара госбезопасности III ранга Дмитрия Матвеевича Дмитриева (Мейера Менделеевича Плоткина) была печальной — арест, обвинение во вредительстве и шпионаже. В самом конце жизни его стали использовать в качестве внутрикамерного агента — «наседки», подсаживая в камеры к самым важным для НКВД арестантам. Но несмотря на готовность к всемерному сотрудничеству, интерес следователей к Дмитрию Матвеевичу довольно скоро пропал и уже 7 марта 1939 г. он предстал перед Военной коллегией Верховного суда СССР, чей приговор к высшей мере наказания был очевиден и неизбежен. В тот же день Дмитриев был расстрелян.

Реабилитирован 9 декабря 1994 года.

***

Собственно говоря, Кабаков и все его подельники (как и Евдокимов, Сергеев, Дмитриев-Плоткин и все прочие) какого-то наказания, на мой взгляд, конечно же, заслужили.

Но вот секретное сообщение Ежова — Сталину, перед которым я замираю в растерянности и недоумении. «Спецсообщение с приложением телеграммы Д.М. Дмитриева о «повстанческой» организации на Урале.