Уважаемая Татьяна Николаевна!

Понимаю, что обращение, адресованное к Вам через газету, может выглядеть нарочитым и даже навязчивым. Но я тем не менее злоупотреблю служебным положением и размещу это письмо здесь, в газете. Я занимаюсь темой, о которой дальше пойдет речь, уже больше десяти лет и чувствую себя в некотором моральном праве. И, кроме того, мне кажется, так более вероятно, что Вы его прочтете лично, а не услышите в пересказе помощников, запоздалом и сублимированном.

Вы помните, как в июне прошлого года мы были у Вас на приеме: я и несколько человек, пострадавших от так называемых «маковых дел»? Да, это те самые дела, которые вошли в моду в бытность Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков: когда в угоду отчетности или из сугубо меркантильных соображений наркоконтролеры возбуждали уголовные дела против торговцев бакалеей за продажу кондитерского мака (не запрещенного, отмечу в скобках, к обороту в России).

Фундамент всех этих дел основывался на том, что мак по сути своей является наркотическим растением, а значит, и его семена, по логике наркоконтроля, могли представлять для мифических наркопотребителей определенный интерес.

По сути, целая отрасль была обвинена в причастности к наркотизации страны. В 2016 году президент распустил ФСКН в связи с неэффективностью. А суды продолжали рассматривать дела, возбужденные этой службой. А те, кого осудили за мак, — продолжали сидеть.

Вы своими глазами видели людей, пострадавших от подобных процессов. Напротив Вас сидел пенсионер Сергей Яковлевич Шилов, арестованный в 2010 году вместе с братом и сыном из-за того, что их фирма занималась импортом в Россию бакалейной продукции, нескольких сотен наименований, среди которых был и кондитерский мак. Рядом с Сергеем Яковлевичем сидела Ольга Николаевна Зеленина, кандидат сельскохозяйственных наук, которую также пристегнули к этому уголовному делу.

Нет, она не продавала мак — она лишь усомнилась в научной обоснованности самого предположения, что кондитерский мак может представлять интерес для наркоманов, — и ее обвинили в пособничестве контрабанде наркотиков. Ольга Николаевна и Сергей Яковлевич, а вместе с ними и еще 11 подсудимых год назад были вчистую оправданы присяжными. Но этот случай, конечно, исключение.

Рядом с Ольгой Николаевной сидела Яна Полухина, молодая мама, оставившая дома 3-месячного ребенка, чтобы приехать в Москву и рассказать Вам о том, что случилось с ее семьей. Семью Полухиных посадили в полном составе: маму, папу, сестру, тетю — всех, на сроки от восьми до восьми с половиной лет.

Также на встрече была Валентина Георгиевна Веснина 86 лет. Ее дочка и зять скрылись прямо из зала суда, когда дело дошло до приговора, и прокурор запросил для них 10 и 12 лет лишения свободы — ровно за то же, за кондитерский мак, который был в ассортименте их магазинчика. За продукт, в полном соответствии с законом ввезенный в Россию, фабрично расфасованный и имеющий всю необходимую документацию. Вы, как человек, отдавший свою жизнь служению закону, имеете право их осудить. Но лично я сразу вспоминаю семью Уткиных из Тульской области, которые тоже сели вместе за кондитерский мак, и дети их, Татьяна Николаевна, были отправлены в детский дом. Я вспоминаю Рому Пронякина, завхоза бакалейного склада и пионера всех этих «маковых дел»: он отсидел в совокупности 6 лет и 7 месяцев, жизнь его разрушилась. Я вспоминаю все эти измученные, растерзанные, пущенные по миру семьи, которые я многократно наблюдала в судах «по маковым делам». И не решаюсь осудить беглецов.

Я помню, Татьяна Николаевна, Ваше искреннее, неподдельное возмущение после того, как мы рассказали Вам о феномене «маковых дел».

И добавили, что будете разбираться, будете работать над созданием правового механизма, который позволил бы вытащить на свободу сотни, если не тысячи, людей, безвинно отбывающих наказание.

Я помню воодушевление, с которым все мы вышли тогда от Вас.

С той встречи прошел почти год, а дело, к сожалению, так и не сдвинулось с места. Рабочая группа в Госдуме по разработке поправок в УК для спасения «маковых сидельцев» — здравая, предложенная Вами идея — так и не собрана. Несколько Ваших публичных реплик о том, что проблему надо решать и людей выпускать из тюрем, ушли в песок, не были услышаны никем, кроме тех, кого осудили за мак, и их родственников. Слова о том, что в ожидании поправок в закон можно работать над освобождением этих людей в индивидуальном, точечном порядке, похоже, были сказаны Вами в порядке выражения исключительно личной точки зрения. Потому что работу службы уполномоченного по правам человека, которая, как мы знаем, горы может двигать, в этом случае никак нельзя назвать эффективной.

Обидно за упущенные возможности, жаль людей, которых можно было бы спасти. Жаль их мам, их детей.

Вы же наверняка следите за историей уже упомянутой семьи Полухиных? Вот Вам пример нашего совместного бессилия, пример того, как извечная российская чиновничья волокита пожрала в том числе Ваши добрые намерения.

В октябре у Александра Петровича Полухина появилось законное право ходатайствовать об УДО — он отбыл 2/3 срока, 5 лет и 7 месяцев. В ходе длительной переписки с Вашей службой Яна Полухина получила подтверждение: уполномоченный поддержит ходатайство об УДО. Служба уполномоченного выразила готовность обратиться во ФСИН с просьбой о «содействии в подготовке объективной документации для своевременного разрешения ходатайства заявителя», а также в Россошанский районный суд — с просьбой «о содействии в принятии законного решения в отношении Полухина А. П.».

Первый пункт этого плана — об обращении службы уполномоченного во ФСИН — был провален. Никто от имени уполномоченного про Полухина во ФСИН так и не написал. Ну и все мероприятия вокруг его УДО пошли по привычным рельсам: психологическое обследование содержало в своих выводах размытое заключение о «средней вероятности рецидива». Основываясь на этом результате психологического обследования, колония в рекомендациях признала нецелесообразным применять к Полухину УДО. «Не признал вину в совершении преступления, не раскаялся»…

В преддверии заседания в Россошанском суде Яна Полухина неоднократно писала и звонила Вашим помощникам, я была живой свидетельницей ее отчаяния, когда казалось, что все обещанное забыто. Но нет, Вашим распоряжением история с условно-досрочным освобождением Полухина была передана в воронежский офис уполномоченного, а оттуда в суд прислали импозантного сотрудника Сергея Владимировича, который сделал серию селфи для отчета о проделанной работе, на чем его участие в судьбе Полухина и закончилось.

«Новая газета» и Яна Полухина глубоко признательны Вам за то, что на следующее заседание по УДО Вы командировали московского сотрудника, хорошо знакомого с этой историей. И жаль, что повлиять эта командировка уже ни на что не могла:

Татьяна Николаевна, ведь это история не про милосердие, не про снисхождение к тем, кто оступился. «Маковые дела» — это пример того, как безвинные люди превращаются в щепки перед лицом карательной машины. И, мне кажется, именно для защиты таких людей и была создана Ваша служба.

Татьяна Николаевна, несмотря на абсолютный нынешний неуспех работы службы уполномоченного по «маковым делам», я ни на минуту не раскаиваюсь и не жалею, что тогда, весной прошлого года, я уговорила всех этих людей пойти к Вам на прием, убедила их в эффективности Вашей работы, в Вашем личном человеческом отношении к великому делу, порученному Вам: к защите прав маленького человека.

Впереди еще несколько процессов по УДО для «маковых осужденных»: апелляция Александра Полухина, рассмотрение ходатайства его дочки Жени, красавицы-гимнастки, есть и другие. В конце концов, близится 75-я годовщина Великой Победы, а с ней и амнистия, высшее проявление человечности со стороны государства к населению тюрем.

«Новая газета» долгие годы писала о «маковых делах». И я мечтаю написать о Вашей победе над этим злом.