Еще в сентябре, когда судья Минин вынес ему приговор, всем было ясно, что это решение незаконно. Но потребовалось пять месяцев, чтобы нужные слова были произнесены официальными лицами, оформлены документально, подтверждены подписью председателя КС Зорькина и печатью.
Адвокат Котова Мария Эйсмонт описывает ситуацию так: «Я рада, что наконец нас кто-то услышал.
Мы сказали суду первой инстанции, что дважды два четыре. А нам сказали: пошли вон!
Мы повторили это на апелляции. Эффект тот же. Но сейчас уже дважды два четыре повторил Конституционный суд, причем довольно раздраженно. КС, конечно, не влезает в дело, но налицо вопиющий случай игнорирования его обязательных постановлений».
Только за последний месяц судьба Котова менялась трижды, качели раскачивались в диапазоне от надежды до безнадеги.
Депутат Иванов вносит в Думу проект постановления об амнистии. Под нее должна попасть и пресловутая статья 212.1. Ура! Весной Костя выйдет и всех обнимет. Но нет, он не попадает под категории, описанные в проекте. Единственный человек в стране, который сидит по этой статье, не будет по ней амнистирован.
Чуть раньше, 19 декабря, журналист «Дождя» Антон Желнов совершает маленький подвиг — прорывается к Путину после пресс-конференции с вопросом о Котове. Президент обещает разобраться, и… опять тишина. Только 25 января на сайте Кремля появляется информация о том, что генпрокурору Игорю Краснову поручили проверить законность и обоснование приговора Котову. Срок — до 31 марта. Но во-первых, это нескоро. Во-вторых, непонятно, чем кончится. А вдруг скажут, что все законно? К сожалению, так бывает и часто.
И вот определение КС, оно уже существует, это реальность, реальный шанс. Качели опять качнулись.
А теперь давайте вспомним, за что вообще сидит Котов и что не так с приговором.
Четыре административных правонарушения сложили и получили уголовное наказание — в этом суть статьи 212.1. Правонарушения состояли в том, что Костя выходил в пикеты и на мирные митинги. В защиту Сенцова, украинских моряков, Азата Мифтахова, Голунова, «Нового величия», «Сети», которую считают запрещенной организацией. Просто брал плакат или баннер и шел.
С этой его деятельностью рифмуется недавний случай в колонии. История под кодовым названием «Перчатки», случившаяся в ИК-2 города Покрова, достойна пера Гоголя и Довлатова. Эти перчатки ехали к Котову долго, больше месяца. Мне о них рассказывал еще в декабре отец Кости Александр Николаевич. Он очень волновался, что Костя мерзнет. Перчатки прибыли в колонию, но Котов не получил их, по какой-то причине ему их не выдали. А руки мерзнут, ветер на плацу во время построений сильный, да и вообще не май месяц. Зэк Володя из котовского отряда пожалел Костю, дал ему свои. И тут же поплатился за это: выговор от начальства, а выговор в колонии – не пустая формальность. Он означает, что шансы на УДО, условно-досрочное освобождение, резко падают. Перчатки в таких условиях разрастаются до масштабов шинели Акакия Акакиевича. Вроде бы обычная вещь, элемент одежды, но для Володи они значат несколько лет, выкинутых из жизни.
XXI век, Россия, ИК-2: пожалел товарища – плати жизнью.
Ровно за то же самое сидит Костя: за милосердие, за проявление солидарности. Наказуемо — это.
Почему в ИК-2 такие порядки, объяснить можно. Много лет эта и другие колонии Владимирской области были заточены под ломку криминальных авторитетов. Туда отправляли реальных бандитов, лидеров ОПГ. И Костю — за то, что выходил на пикеты.
Если перевести пояснение КС к статье 212.1 на общедоступный язык, получится:
«А что в этом плохого?».
Чтобы посадить человека, надо доказать, что кто-то пострадал от его действий. Был нанесен урон имуществу, чья-то жизнь поставлена под угрозу. Ничего этого не было. Костя сидит за сам факт выхода, за то, что вступился за жертв.
Мы не знаем и неизвестно, узнаем ли когда-нибудь, какое именно из усилий по защите Котова сработало и почему именно сейчас. Это область конспирологии. Но усилия были и много, стоит здесь перечислить хотя бы некоторые.
Котова защищала (и продолжает защищать) команда высококвалифицированных юристов. Вот поименный список: Алхас Абгаджава, Алексей Аванесян, Ирина Бирюкова, Михаил Бирюков, Александр Брестер, Эльдар Гароз, Сергей Голубок, Вера Гончарова, Николай Зборошенко, Анастасия Костанова, Юрий Костанов, Алексей Липцер, Оксана Маркеева, Александр Пиховкин, Анна Ставицкая, Анастасия Саморукова, Евгений Смирнов, Иван Хорошев, Нелля Шишова, Мария Эйсмонт. Они не только готовили документы и выступали в суде, но и поддерживали его. Сразу после этапирования Кости в колонию было организовано непрерывное адвокатское дежурство — к нему все время кто-то приезжал. Не всегда адвокатов пускали, часто им приходилось ждать свидания с подзащитным три-четыре часа, но сам этот факт был недвусмысленным посланием администрации: не трогайте Костю, мы за ним внимательно наблюдаем и не дадим в обиду.
За Котова вступаются десятки известных и не очень людей самых разных занятий: политики, музыканты, актеры, журналисты, писатели.
Читатели «Ведомостей» выбирают Котова персоной года.
Дмитрий Муратов, Наталья Синдеева и Алексей Венедиктов обращаются к генпрокурору Чайке с требованием обжаловать приговор Котову. Ответ: приговор обоснован, при его вынесении суд «всесторонне, полно и объективно» изучил доказательства защиты и обвинения, поэтому оснований для применения мер прокурорского реагирования нет.
На Большом Москворецком мосту активисты вывешивают огромный баннер с портретами политзэков и надписью «Стоп (!) ГУЛАГ». Среди портретов — фотография Котова.
О Котове высказываются фигуранты «московского дела». В фейсбук-сообществе «Котов-инфо» сотни, без преувеличений, фото с пикетов за Костю. Лозунги:
- «Любовь сильнее страха»;
- «Я/Мы Константин Котов»;
- «Один был готов стоять за многих, теперь многие должны встать за него»…
Его имя всплывает в акциях на любую тему. Видел своими глазами на пикетах в защиту Павла Устинова у администрации президента: фото сменяют одно другое, Лесных, Беглец, Жуков, Устинов, и вдруг — лицо Кости. Он другого поколения, не из этой тусовки, у него другая статья, не участие в массовых беспорядках, и даже другие политические взгляды, возможно. Но каждый раз они вспоминают его. Почему? Потому что имя Котов означает защиту и солидарность. Ясно же: будь Костя на свободе, он бы за всех вступился. Не вылезал бы из судов, ходил бы в пикеты, был бы там, где бьют слабых.
Чем занимался Котов все это время? Писал. Передо мной россыпь из сканов Костиных писем, отправленных разным людям.
Костя держится, хотя ему нелегко. Он всегда был такой: спокойный, улыбчивый, надежный. Даже оттуда он подбадривает нас, чтобы не унывали. Но мы не знаем, сколько ему надо еще продержаться. Надеемся, что недолго. Дело за судом, который исправит свои ошибки. А пока адрес прежний:
