Изменения возможны
В два часа дня в атриуме корпуса Высшей школы экономики на Покровском бульваре около тридцати человек ждут начала ученого совета. Среди пришедших есть участники инициативной группы#вшэпротивцензуры, редакторы студенческих СМИ и другие неравнодушные. Одна из девушек приходит на встречу с чемоданом. Это Арина Истомина, редактор журнала DOXA и делегат инициативной группы от кампуса Вышки в Санкт-Петербурге. Девушка приехала в Москву, чтобы присутствовать на ученом совете, но на заседание ее не пустили.
— Мы четыре дня собирали подписи в разных корпусах Вышки в Питере, ребята написали текст, чтобы я смогла передать их позицию. Сегодня я узнала, что на заседании будут делегаты от студенческого совета, хотя недавно они говорили, что еще не сформулировали свою позицию. Мы не знаем, что от них ожидать, — рассказывает Арина.
Предполагалось, что на ученый совет пойдут десять студентов. Пять человек от большого студенческого совета и пять — от кампусов, объясняет ситуацию пресс-секретарь студенческого совета Христофор Космидис. По его словам, связи с региональными студсоветами у инициативной группы не было, кроме того, никто из них не заявлял, что поедет на заседание в Москву.
— В итоге студенты из других городов приехали вперемешку: и участники инициативной группы, которые собирали подписи, и студенческие советы. На заседание попали делегаты, которых утвердила администрация кампусов, — добавляет Космидис.
Рядом с ним стоит девушка с большой стопкой документов в руках. Среди них подписные листы с 4800 подписями против принятия поправок, которые активисты начали собирать в университете неделю назад.
В Москву не доехали еще 400 подписей Пермского кампуса — студенты отозвали их после давления администрации университета (в итоге в Москву из пермской Вышки никто не приехал).
Бумаги у девушки забирает Космидис. После того, как к ним прикрепляют письмо с подписями студентов иностранных университетов, молодой человек уходит в зал заседаний.
Оставшиеся студенты идут в Культурный центр, где для них организовали прямую трансляцию. За ходом заседания приходят следить около ста человек. Как рассказывает выпускник ВШЭ Роман Киселев, первую версию поправок уже удалось поменять, и изменения далеко не всегда косметические.
В новом проекте поправок декларируется, что университет должен обеспечивать «самостоятельность студенческих организаций в принятии внутренних решений». Кроме того, в правила внесли дополнение, что критика вуза и его администрации не может являться действием, направленным на причинение ущерба репутации университета.
Из проекта не удалось убрать запрет на аффилиацию с вузом при ведении политической деятельности, а также деятельности, «вызывающей существенные разногласия в обществе…» (впоследствии формулировку убрали из итогового документа — Д. К.). Кроме того,
политическая деятельность в последней редакции запрещена не только на территории университета и в его электронных сетях, но и на «территории, где проходят мероприятия, организованные университетом».
Администрация также отказалась включать студенческие СМИ в число студорганизаций, но разрешила им работать в качестве студенческих инициатив.
— Это должно дать право студенческим медиа пользоваться помещениями университета, его информационными ресурсами и т.д. Отличие заключается в отсутствии финансирования у студенческих инициатив, — уточняет Киселев.
Бесконечное заседание
Несмотря на очередь из ожидающих решения по поводу правил, на ученом совете целый день обсуждают программу развития до 2030 года.
Когда кто-то из членов совета говорит, что «Вышка все больше позиционирует себя как социально ответственный университет», в зале трансляций раздается смех.
Качество звука плохое, картинка часто пропадает. Ученый совет продолжается больше четырех часов, но треть студентов остается ждать решения. Когда на экране в четвертый раз появляется слайд презентации «Программа цифрового развития НИУ ВШЭ» в зале раздаются аплодисменты тех, кто уже отчаялся услышать что-то по существу. Некоторые зрители начинают собирать вещи.
— Мы уже просидели четыре часа, какой смысл уходить? — замечает студент и политик Егор Жуков, который тоже пришел на встречу.
Тем не менее зал медленно пустеет. Когда через пять с половиной часов после начала ученого совета начинают обсуждать поправки в правила трудового распорядка, остается около 30 человек. Студенты оживляются. Несмотря на то, что документ для преподавателей, в него тоже могут включить поправку, запрещающую аффилиацию с вузом при ведении политической деятельности или деятельности, вызывающий «существенные разногласия в обществе».
Нововведение, однако, маловероятно, потому что против него выступает значительная часть ученого совета. И если «политическая деятельность» вызывает споры, то касательно «вопросов, вызывающих существенные разногласия в обществе», сразу высказывается ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов. «Формулировка заведет нас в тупик», — заключает ректор. С ним солидарен профессор права Михаил Краснов. После Краснова выступает литературовед Александр Архангельский. Преподаватель отмечает масштаб работы, направленной на корректировку правил, а также указывает на важность дискуссии. При этом и у Архангельского есть вопросы к требованиям по аффилиации. Как говорит профессор, в данной редакции необходим глоссарий, потому что термины очень широкие: «Я не знаю, что я должен соблюдать, если мне не дано определение политической деятельности».
— Формулировки «деятельности, вызывающей разногласия в обществе», быть не должно, потому что под нее можно подверстать что угодно. Деятельность любого публициста всегда активно вторгается в общественную жизнь и «вызывает существенные разногласия». По темам от ЕГЭ до конституционной реформы. От конституционной реформы до того, что мы сейчас обсуждаем. Я бы предложил изменить формулировку на очевидные и верифицируемые вещи, — подытоживает Архангельский.
С его позицией соглашаются другие профессора, и от формулировки впоследствии отказываются.
Дискуссию вызывает требование не распространять информацию, порочащую университет.
— Репутацию порочат действия, а не распространение информации об этих действиях, — замечает доктор философских наук Владимир Порус.
— [В западных учреждениях] по несколько страниц, на которых расписаны этические принципы, что вредит или что не вредит репутации университета. Если мы будем продолжать эту дискуссию, то это приведет к более жестким последствиям. И точно навредит, — возражает экономист Леонид Гохберг про практику Йеля и Беркли.
Через два часа поправки в правила трудового распорядка принимаются большинством. От голосования воздерживаются 12 человек. Новые правила регламентируют запрет на ведение политической деятельности в университете (разрешена за его стенами), кроме того, сотрудникам рекомендуется избегать аффилиации с вузом, если они занимаются политикой. Правило не распространяется на выступления в рамках экспертно-аналитической позиции.
Через семь с половиной часов после начала заседания ученый совет переходит к обсуждению правил внутреннего распорядка студентов. Разногласие в поправках у них возникло по тому же вопросу, что и у преподавателей: участие в политической деятельности.
— Мы считаем, что есть [в поправках] много норм, которые находятся вне точных формулировок и требуют комментариев. В таком виде слишком много возможностей для злоупотреблений. Мы считаем, что из данного пункта ее необходимо исключить, — говорит представительница студсоветов.
— Действительно, надо изъять. А, может, чем-нибудь заменить? — уточняет у девушки Кузьминов, который только что говорил том, что с такой поправкой у университета нет будущего. — Мы же прекрасно понимаем, что политикой можно заниматься в совершенно разных формах. Молодые члены ЛДПР, например, [тоже политики].
«Университет из-за этих ситуаций несет большой риск. Появится, допустим, Pussy Riot 2, но это же не политика. Нужно обозначить такое явление».
Девушка протестует. Студсовет на данный момент не нашел ни одного нормативного акта с подобной формулировкой. Поддержка у студентов не такая сильная, как у преподавателей, и обсуждение продолжается. «В случае появление Russy Riot 2 предпринять все попытки для исключения аффилиации», шутит кто-то на совете. В итоге норму все-таки убирают как дублирующую по предложению Александра Архангельского.
— Руку поднимает Космидис, а я считаю, что нам стоит перейти к голосованию, — замечает проректор Валерия Касамара перед выступлением пресс-секретаря московского студсовета, который рассказывает о собранных подписях, оставленных людьми, согласными с требованиями студсовета. Тем не менее они все равно недействительны: по мнению Касамары, их «анонимно» собирала «анонимная» инициативная группа#вшэпротивцензуры, которая является «прямым примером нанесения ущерба репутации университета».
— Неизвестные люди проводят коллективные действия за пределами информационного пространства университета. Ожидать, что к этому нормально отнесутся, очень странно. Это позорное поведение, которое подрывает доверие между людьми в университете, — поддерживает ее Кузьминов.
В половине одиннадцатого вечера правила внутреннего распорядка студентов принимают в редакции (с учетом поправок студсовета). Против голосует всего один человек: декан факультета математики Владлен Тиморин.
Инициативная группа существует
После принятия правил внутреннего распорядка НИУ ВШЭ члены ученого совета вдруг вспоминают, что на повестке еще один документ о поддержке студорганизаций, согласно которому ВШЭ больше не будет поддерживать студенческие медиа. Проректор ВШЭ Валерия Касамара начинает рассказывать, почему в статусе студенческих инициатив (а не организаций) медиа будет только лучше.
Через полчаса оставшиеся в зале трансляций зрители не выдерживают. Итог голосования уже ясен, однако подписавшиеся студенты еще могут доказать, что их подписи действительны, если вернутся в атриум и встретят членов ученого совета после заседания. Проблема заключается в том, что официально университет уже закрыт. В здание студентов могут просто не пустить.
Когда группа ребят переходит в другой корпус, охранники действительно не пропускают их дальше коридора перед выходом из зала заседаний.
Чтобы как-то привлечь внимание, активисты делают плакаты: «мы существуем», «мы есть», «инициативная группа — это мы».
По окончании ученого совета студентов замечают Валерия Касамара и врио главы информационной политики ВШЭ Олег Солодухин.
— Валерия Александровна, вы хотели инициативную группу, так вот она, — говорит проректору Егор Жуков
— Вы не связывались со мной ни по телефону, ни с помощью корпоративной почты. Студенческий совет прислал документ, который он согласовывал с правками Романа Киселева от инициативной группы. Вы для меня остались анонимами. Если говорить о подписях, то все, что вы делали, и было некорректно. Вы собирали подписи под документом, который окончательно редактировался сегодня ночью. Кроме того, вы распространяли негативную информацию о Высшей школе экономике, что никак не способствовало конструктивному диалогу.
— Подписи собирались против поправок под открытым письмом с четкими требованиями. Мы выступали против запрета на политическую деятельность, но он остался, а также против запрета на коллективные письма, но и он тоже остался. Студенческий совет — это отдельный орган, у него могут быть свои позиции. Мы собрали 5200 подписей. За студенческий совет в сумме голосовало меньше людей.
— Я не верю, что за неделю можно было собрать пять тысяч подписей, — спорит Касамара.
— Но у нас и сборщиков было 30, — отвечают студенты.
— Для меня есть студенты Высшей школы экономики и легитимный орган, избранный студентами. Научитесь не только играть в политику, но и доносить свое мнение всеми возможными легальными способами.
— Мы хотели договориться, а нам отказали, — продолжает Жуков.
— А на неделю раньше можно было прийти? — возмущается рядом Олег Солодухин.
— Неделей раньше еще ничего не было, — отвечают студенты.
В конце встречи редактор DOXA Армен Арамян просит прокомментировать все нарушения, которые были зафиксированы инициативной группой во время сбора подписей: давление на студентов, съемка сборщиков подписей охранниками, проверка документов. Проректор обещает, что все сообщения будут проверены. Когда студенты покидают здание университета, на часах почти полночь. Начинается Татьянин день.
