Смотрю на происходящее в России через несколько тысяч километров и несколько часовых поясов. Ощущение сумасшедшего дома. Впрочем, когда смотришь изнутри, оно такое же. Скоро вернусь, проверю.

Три вопроса: зачем все это, к чему приведет, как нам реагировать?

Зачем? Ну, это понятно. Никакого «транзита» не предполагается. Все — для сохранения и, главное, укрепления личной власти. Надеюсь, никто не поверил высказыванию Путина о том, что нельзя, мол, ограничивать и ослаблять власть президента. Абсолютная власть Политбюро ЦК КПСС никак в Конституции не прописывалась, но это никому не мешало. Создается иранская модель, в которой над всеми формальными институтами стоит духовный лидер, назначаемый непосредственно Аллахом и перед ним же и отвечающий.

Кстати, чиновники и депутаты, мечтая именно о реинкарнации у нас Ирана, уже давно называют своего вождя национальным лидером. Здесь очень важное отличие от президента. Президента можно не любить, можно голосовать против него и тем не менее оставаться членом гражданской нации.

Так уже бывало в истории.

Путин фактически признал, что в им же созданной системе, в рамках тех минимальных гражданских свобод и законодательных ограничений, из которых его люди двадцать лет изгоняли всякое содержание, он дальше править не может.

Будет какой-нибудь президиум Госсовета/Совбеза во главе понятно с кем, включающий в себя президента, премьера, ключевых министров и соратников. В рядовые члены можно напихать кого угодно — опыт ЦК КПСС показывает, что это ничему не мешает. Президиум, как Политбюро при СССР, не связанный никакими писаными правилами, не ориентируясь даже на имитационные процедуры, будет принимать решения, формально не имеющие законной силы, но по факту обязательные к исполнению.

К чему это приведет? Система эта работать не будет. Ее предыдущая, советская версия была построена после революции и Гражданской войны, которые оставили после себя выжженную землю, — сопротивляться, кроме отдельных героев, было некому. Ее иранский вариант стоял на вере в возможность создания справедливого общества на базе ислама: закачалась эта вера — закачался и режим. У Путина же идей — тем более духоподъемных — нет, а пройти по стране таким катком, как большевики, он не может — ресурсов нет, — да и, наверное, не хочет.

Понятийный управленческий контур затруднит или остановит функционирование бизнеса, муниципального управления и многого другого. Это на самом верху будут «все понимать» и вытягиваться по струночке, а в забытых богом регионах после краткого периода растерянности вообще перестанут обращать внимание на Москву с ее запутанной системой власти. Центробежные тенденции и так-то довольно сильны в различных частях страны, а хаос наверху лишь укрепит стремление к «самоопределению вплоть до отделения». Ну, а те люди, которые сегодня стремятся к модернизации по европейскому образцу, либо сядут в тюрьму — репрессии, разумеется, усилятся, — либо махнут на все рукой, а кто моложе и образованнее — уедут. Можно, конечно, закрыть границы, но это накладно.

Надо понимать, что система, которую начальство пытается выстроить, противоречит не чьим-то интересам, а самой жизни.

Как нам реагировать? Надо признать, что у демократической оппозиции нет способа остановить это безумие. Лозунг защиты Конституции в широких слоях населения отклика не найдет, а на демонстрации в Москве и в других крупнейших городах власть ответит, как научилась.

Но это все не для того, чтобы предотвратить то, что уже предрешено. Давайте изменим временную шкалу, давайте смотреть не в перспективе ближайших «выборов», а надолго. Сопротивление нужно для будущего. Когда пройдет этот морок, страну надо будет отстраивать на руинах. Наши проблемы не решатся сами собой просто оттого, что уйдут те, кто загнал нас в тупик, этого не сделают и приглашенные специалисты. Это потребует гражданской активности, точнее — активности граждан, а значит, самих этих граждан — людей с чувством собственного достоинства, ощущающих ответственность за свою страну, свои возможности, а значит, и долг по ее восстановлению. Но режим, стоящий на лицемерии и лжи, борется с такими людьми, пытается вытеснить их из страны или, по крайней мере, уйти во внутреннюю эмиграцию. Надо признать, начальству это удается. Если молча проглотить то, что нам предлагают сегодня, граждан в полном смысле этого слова станет еще меньше.

Протест — это необходимое условие самосохранения тех, кто не готов сдаваться. Протест не остановит принятие новой Конституции, но он нужен протестующим. Чтобы сегодня они продолжали чувствовать себя людьми, а не скотом. Чтобы завтра они восстановили свою страну.