— Яков Аркадьевич, каковы ваши впечатления от фильма «Союз спасения» как историка и как зрителя?

— Когда меня спрашивают о впечатлении, скажем, от фильмов о Бродском, о Довлатове, отвечаю, что я плохой зритель: режиссер и актеры не обязаны воспроизводить реальность в том виде, в каком я ее помню. А для меня эта реальность существует в памяти, поэтому я стараюсь не высказывать свои суждения о таких картинах. Нечто подобное и здесь. Я плохой зритель фильма о декабристах, потому что много лет этим занимался как историк и хорошо представляю, что происходило тогда на Сенатской площади.

— В книге «Мятеж реформаторов» вы воспроизводите события того дня на Сенатской.

— Я не берусь утверждать, что воспроизвел сложнейшие события этого дня с абсолютной точностью. Это невозможно. Но, по крайней мере, близко к реальности. И если говорить строго, то фильм «Союз спасения» с исторической точки зрения мало имеет отношения к декабристам, к тому, что происходило на самом деле. Я удивлен, что Оксана Ивановна Киянская (научный консультант фильма. — Ред.) в некоторых случаях не объясняла режиссеру фильма Андрею Кравчуку несомненные вещи.

— Какие же?

— Начиная с мелочей — Иван Иванович Дибич, например, называется в фильме военным министром, которым он никогда не был, военным министром был Татищев, а Дибич был начальником Главного штаба Его Императорского Величества — это совершенно другая должность. Или внезапная смерть Александра I. Александр умирал долго, его умирание подробно описала в письмах к матери императрица Елизавета Алексеевна, на руках которой он умер. Эти письма, кстати, перечеркивают соблазнительную версию его тайного ухода. Реальный «Союз спасения» существовал в 1816–1817 годах. И когда в фильме на заседании этого тайного общества Рылеев читает «Исповедь Наливайки», это, на мой взгляд, рискованная вольность. Рылеев был принят в Северное общество Пущиным только в 1823 году, а «Исповедь Наливайки» он писал в конце 1824 – начале 1825 года.

Еще штрих: когда солдаты кричат «Ура, Конституция!», то этого не было и быть не могло, потому что офицеры вывели солдат под лозунгом «Ура, Константин!» и его держались. Потом появился анекдот, придуманный явно для того, чтобы скомпрометировать происходившее — «Ура, Константин и его жена Конституция!» Гвардейцы, к слову, обязаны были знать всех членов августейшего семейства.

Относительно доносов. Я понимаю, что кино не монография. И воспроизвести во всей полноте авантюрную историю доносов на тайные общества в 1825 году в фильме невозможно. Главным доносчиком выбран Майборода. Хотя его донос не дошел до Александра. Но дело не в этом. Дело в реакции Александра, который вовсе не был травоядным непротивленцем. Это в 1821 году после доноса Грибовского на «Союз благоденствия» он мог сказать: «Не мне их карать». Он как-никак санкционировал убийство своего отца, а кроме того, намерения «Союза благоденствия» вполне корреспондировали с его собственными декларациями начала царствования. Но когда 17 июля 1825 года он лично принял в Петербурге автора доноса унтер-офицера Шервуда, то послал на юг полковника лейб-гвардии казачьего полка Николаева для расследования. А перед своей последней болезнью в Таганроге дал Николаеву полномочия для начала арестов. Будь я сценаристом, не упустил бы возможность показать встречу императора с доносчиком.

После смерти у него в столе нашли написанную его рукой записку о том, что «пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит или, по крайней мере, сильно уже разливается и между войсками». И называет в качестве возможных заговорщиков популярнейших генералов — Ермолова, Раевского, Михаила Орлова, своего любимца Киселева, начальника штаба Второй армии. «И многие другие из генералов, полковых командиров, сверх того большая часть штаб- и обер-офицеров». Понятна причина его депрессии последних месяцев.

И не надо считать Сергея Ивановича Муравьева-Апостола совсем уж безумцем: когда он говорит в кадре, что Черниговский и Ахтырский полки пойдут на Петербург — это просто смешно. Два полка, идущие через всю Россию на столицу империи, — это глупость. Был план похода на Петербург Второй армии, если бы членам Южного общества удалось ее поднять. Но заставить Сергея Ивановича говорить, что он с Черниговским полком пойдет на Петербург — зачем представлять его в таком нелепом виде? Но все это, в конце концов, не столь важно. Мне кажется, важно другое: в фильме крайне мало ярких фигур, упущены огромные возможности. Например, Николай I фактурно подобран очень хорошо.

— Знаменитый «взгляд василиска».

— Да. Но ему абсолютно нечего играть — он все время изображает этого самого василиска. А ведь Николай в эти дни междуцарствия в общем-то трагическая фигура, человек с глубочайшими и острыми переживаниями. Когда Константин разгневался на происходящее и категорически отверг возможность приезда в Петербург, Николай прекрасно понимал, что выглядит узурпатором, особенно когда утром 12 декабря получил от начальника Главного штаба Дибича свод доносов и осознал всю опасность своего положения. Писал бы я сценарий, я бы не упустил драматическую сцену его последнего вечернего разговора с женой Александрой Федоровной, которой он совершенно серьезно сказал: «Если завтра нам придется умереть, прошу тебя, умрем достойно». Дибичу он написал: «Воля Божья и приговор братний надо мной совершаются, завтра я — или государь, или мертв». То есть он готовился к самым страшным последствиям. И в фильме упущена возможность показать Николая как трагическую в тот момент фигуру — человека, который оказался в абсолютно неподъемных для него обстоятельствах. В том же письме Дибичу: «…Что во мне происходит, описать нельзя… Да, мы все несчастны, но нет более несчастного человека, чем я. Да будет воля Божия!» Николай был простым дивизионным гвардейским генералом, хорошим военным инженером, но как личность он ничем особенным не отличался, пока не наступил этот кризисный момент. И вот показать, как из этого солдафона вырастает действительно трагическая фигура — это было бы задачей художника, но ничего подобного в фильме нет.

Упущена вся сложность ситуации с генералом Милорадовичем. С чего это он вдруг взбрыкнул? Он был хорошим генералом, но, прекрасно зная, что престол завещан Николаю, сам начал политическую интригу: он с группой гвардейских генералов 27 ноября не допустил Николая к престолу совершенно сознательно, будучи ориентированными на Константина и фактически произведя государственный переворот. Поэтому

Рылеев в фильме не столько вдохновенный, сколько истеричный. Трубецкой — нечто такое гамлетовское получилось. И мало ярких фигур. Я даже уже не различал, кто там из них Михаил Бестужев, кто там Щепин-Ростовский. Это абсолютно непонятно: все похожие друг на друга молодые красивые ребята. Так что главные претензии у меня к сценарию. Эта идея — что надо показать всё — она, мне кажется, очень подвела авторов фильма, которые попытались туда слишком многое втиснуть.

— А Пестель?

— Пестель — такой мрачный железный человек. На самом деле он действительно в последние месяцы перед арестом был в глубоком кризисе. Действительно, у него была эта идея, что зафиксировано и в воспоминаниях, и в следственном деле, когда он думал — не поехать ли к Александру, не рассказать ли о заговоре и его причинах, чтобы таким образом попробовать воздействовать на императора, а потом уйти в монастырь.

В фильме герои слишком простые, а ведь дело было гораздо сложнее и интереснее. И если говорить о Петербурге 14 декабря, то мне очень обидно за Евгения Оболенского — да, в фильме он запоминается, но Оболенский был человеком гренадерского роста, крупным мужчиной. А здесь он маленький, суетливый. Оболенский был ветераном тайных обществ, серьезным человеком. Они с Трубецким и Пущиным прошли долгий путь конспиративной политики. Оболенский был одним из организаторов выступления на Сенатской. А в фильме получается — группа благородных молодых людей спонтанно решила совершить героический поступок — все симпатичные, все с самыми добрыми намерениями, но все-таки бестолковые.

Хотя на самом деле они с нуля сумели создать за две недели — с 27 ноября — достаточно эффективный механизм будущего восстания. Другое дело, что он был разрушен утром 14 декабря. Из фильма выпала глубоко драматическая ситуация, без которой невозможно понять случившееся, — борьба внутри самого тайного общества, которая и предопределила поражение. В фильме нет двух ключевых фигур — Якубовича и Булатова, которые должны были возглавить мятежные части. И не сделали этого. Нет «заговора внутри заговора». Все предельно упрощено.

«Люди 14-го декабря» были профессиональными военными. Некоторые с богатым боевым опытом. У них было несколько планов. Но в конце концов был принят очень четкий план Трубецкого, ориентированный на успешные дворцовые перевороты XVIII века.

— Гвардейские.

— Да, гвардейские. Оболенский был начальником штаба восстания и вел себя соответствующе. В его квартире — а он был старшим адъютантом командира гвардейской пехоты генерала Бистрома и жил с ним на одной квартире, и вот там происходили совещания участников будущего восстания. Сам Карл Иванович Бистром, который потом войдет в Верховный уголовный суд по делу декабристов, в день 14 декабря вел себя очень странно: он не появился на Сенатской, не разрешил присягать лейб-гвардии Егерскому полку, с которым прошел наполеоновские войны и который был ему лично предан. Николай I писал впоследствии: «Никогда не объяснилось поведение Карла Ивановича Бистрома 14 декабря». Это была очень сложная ситуация, которую в фильме отразить, наверное, было бы невозможно.

На мой взгляд, еще одна упущенная возможность — бешеная скачка Оболенского по ночному Петербургу. Он еще до переприсяги верхом объехал все гвардейские казармы, чтобы быть в курсе дела, загнал лошадь, пересел в сани и поехал по второму кругу — вот это никак не отражено. В фильме Оболенский какой-то мальчишка, ткнувший штыком Милорадовича. Это не история о декабристах. И что им противостояло — тоже не очень понятно.

— Многие увидели в фильме аллюзии политические — с нынешней ситуацией. Пятерых декабристов казнят, а веревки под тремя обрывают. Последнее воспоминание Муравьева-Апостола — счастливый момент встречи императора с шампанским. Финальный текст повествует, что царствие Николая было омрачено лишь казнью декабристов, а вот его сын Александр провел реформы, но был убит террористами. Мысль, что не надо раскачивать лодку и протестовать против высшей власти, на подсознательном уровне действует на людей.

— Мне кажется, что посыл — не надо путаться под ногами у власти — так в лоб здесь не читается. Просто компания молодых людей выходит на площадь, нет никакой предыстории, нет даже представления о том, что члены тайного общества были серьезными политиками, разбиравшимися в экономике, финансовой системе России.

— Там есть разговоры про конституционную монархию…

— За кадром осталось важное: что отличало этот заговор от других? Они не собирались, как сейчас бы сказали, идти во власть. Ни один член тайного общества не должен был стать членом Временного правления. Ни один. Только подполковник Батеньков, как опытный администратор, возможно, стал бы начальником канцелярии. Во Временное правление заговорщики прочили либеральных сановников — прежде всего Сперанского и Мордвинова. Надеялись на Ермолова. Согласились бы они? Вопрос… Временному правлению вменялось в обязанность немедленно созвать представителей сословий, подобие Земского собора, для обсуждения формы правления. Очевидно, имелась в виду конституционная монархия. Весь этот сложнейший смысловой комплекс в фильме вообще не читается. Нет, это не про декабристов.

— Еще высказывалось мнение, что этот фильм говорит об опасности в случае революции гражданской братоубийственной войны.

— Идея северных декабристов — это, условно говоря, революция, произведенная в идеальном порядке. Кажется, Милица Васильевна Нечкина предложила такую формулу — «революция, идущая строем». Никакого кровопролития — так был построен план Трубецкого: рано утром захват гвардейскими матросами во главе с Якубовичем Зимнего дворца, арест императорской фамилии, генералитета, правительственных персон — и все, переворот совершен. Дальше собирают сенаторов, которые уже присягнули. То, что сенаторы рано присягнут и разъедутся, не было для декабристов секретом, потому что существовал институт сенатских курьеров, и в случае установления восставшими контроля над столицей собрать сенаторов обратно никакого бы труда не составило. Собрать и предъявить им Манифест. Конечно, не тот черновик плана максимум, который нашли у Трубецкого. Одна из загадок 14 декабря — куда делся Манифест, который Пущин и Рылеев должны были предъявить Сенату в случае военной победы. Очевидно, он был уничтожен. Вообще восстание было подготовлено очень хорошо, вплоть до того, что была создана своя служба связи — это были молодые офицеры Генерального штаба, среди которых и один из молодых Коновницыных — сын Петра Петровича Коновницына, знаменитого героя войны 1812 года. Просто все это было разрушено двумя людьми — Якубовичем и Александром Булатовым. Ни того ни другого в фильме нет. И вследствие того, что Якубович и Булатов это разрушили, восстание действительно во многом превратилось в импровизацию, но все-таки не такую бессмысленную, как это выглядит на экране. И зритель невольно задает вопрос: ради чего все это?

— Так в фильме и звучит вопрос — «вам-то чего не хватает?», тот вопрос, который можно услышать и сейчас — обращенный к оппозиции — «чего вам не хватает?»

— Да, Густав Гебель говорит Муравьеву-Апостолу: «Вы сын сенатора, человек богатый, зачем вам это?» Так вот как раз ответа на этот вопрос в фильме нет, вот что плохо. Разве что благородные декларации Рылеева, но это не очень убедительно. А на самом деле восстание 14 декабря не было этаким романтическим порывом. Там действительно были люди с романтическими устремлениями, как 21-летний Одоевский, который мечтал красиво умереть. Но вообще-то поэт Рылеев был правитель дел Российско-американской компании, серьезный администратор, имеющий дело с экономикой.

— Сейчас бы сказали топ-менеджер.

— Да, совершенно справедливо. Трубецкой — чрезвычайно глубоко думавший и образованный в разных областях человек. Батеньков — опытнейший администратор, работавший со Сперанским в Сибири и в военных поселениях с Аракчеевым, откуда он уволился и остался без работы. Среди них были люди с настоящим пониманием государственного устройства, экономики. Отмена крепостного права действительно считалась ими необходимой по двум причинам: угрозы крестьянского восстания и экономической неэффективности, которую они прекрасно понимали. В программе-максимум Трубецкого были и свобода торговли, и равенство всех перед судом, и серьезные экономические реформы, которые через сорок лет с большим опозданием были проведены Александром II.

— У зрителей складывается впечатление, что вот вышли они на площадь, вывели солдат и стояли, стояли, ничего не предпринимая. Зачем стояли?

— Надо забыть нелепый миф о «стоячем восстании». На площади действительно пять часов стояли роты лейб-гвардии Московского полка. Они и должны были там стоять по плану Трубецкого. Гвардейские матросы пробились к ним около часа дня. Так же как и рота Сутгофа. А лейб-гренадеры Панова вообще пришли за час до картечи. Кстати, вопреки тому, что мы видим в фильме, Николай встретил колонну Панова отнюдь не с адъютантами, а с добрым эскадроном кавалергардов. Панов показал на следствии: «Увидев кавалерию, нас останавливающую, я крикнул людям «За мной!» и пробился штыками». Пробился штыками… Это был день уличных боев, а не «стояния».

— Кто-то в сетевых обсуждениях назвал «Союз спасения» даже «идеологически вредным кино», кто-то пишет — не смотрел и не буду смотреть. А вы как считаете — стоит вообще посмотреть этот фильм?

— Думаю, да. Живое кино с кавалерийскими атаками, с благородными молодыми людьми. Но ждать, что мы получим, посмотрев его, представление о том, что и почему действительно происходило 14 декабря, — на это надеяться не нужно. И я бы не назвал это кино «идеологически вредным», я не люблю такие формулировки, но у человека, который имеет слабое представление о декабристах, возникнет мысль, что их стояние на Сенатской — бессмысленная акция. Хорошие ребята, но глуповатые.