3 января США ликвидировали одного из высших чиновников Ирана, главу спецподразделения «Аль-Кудс» Корпуса стражей Исламской революции Касема Сулеймани. Генерал погиб в результате авиаудара, нанесенного недалеко от аэропорта Багдада.

Нанесенный США удар привел к небольшому всплеску цен на нефть (до $69 за барр. Brent), а также к многочисленным гаданиям относительно начала третьей мировой войны. Несколько дней мировой «комментариат» гадал, каким же будет ответ Ирана на фактический casus belli.

В ночь на 8 января Иран нанес удар по двум военным базам США в иракских Асаде и Эрбиле. Тегеран объявил, что выпустил по американским объектам 15 ракет класса «земля-земля». При этом Вашингтон заявил, что в результате удара никто не пострадал.

Рынок мгновенно оценил иранский удар по пустыне (или по пустоте) как действие, с одной стороны имевшее целью сохранить лицо внутри страны, с другой стороны — как знак примирения с США. Цены на нефть мгновенно отреагировали падением до уровней ниже, чем перед убийством Сулеймани (ниже $65/барр. Brent).

Вне общего контекста ситуации на Ближнем Востоке все случившееся выглядит как слабый ответ Ирана на неожиданную агрессию Америки.

Напомним, что тогда несколько дронов и, возможно, крылатых ракет, атаковали два завода по подготовке нефти, Абкайк и Хурайс, на востоке Саудовской Аравии. Ответственность за атаку взяли на себя повстанцы-хуситы из соседнего Йемена, считающиеся прокси-группой Ирана.

Комплекс в Абкайке принимает нефть с соседнего гигантского месторождения Гавар (крупнейшего в мире), а также с месторождений Хурайс и Шайба и очищает ее от сероводорода. После этой процедуры нефть можно переправлять к портам на берегу Персидского залива и экспортировать. Операционная мощность завода в Абкайке — 5-6 мбд.

Как и в случае с убийством Сулеймани, мир очень быстро забыл о произошедшем. Цены на нефть скакнули в середине сентября до локального максимума $63 за барр. Brent, но всего через две недели вошли в привычный многомесячный коридор $57 +/– $5 за баррель.

Но вполне возможно, что память у ближневосточных монархов и их союзников на Западе не такая короткая, как у тех, для кого эти события являются лишь информационным шумом. Атаки на саудовские нефтяные объекты показали критическую уязвимость мирового рынка углеводородов. Но при этом они остались без какого-либо очевидного ответа как со стороны Саудовской Аравии, так и со стороны ее западных союзников. Странно, не правда ли?

В этом контексте убийство иранского генерала, как раз таки отвечавшего за внешние военные операции Тегерана, выглядит немного по-другому. Тем более что предыдущее покушение на него было совершено в начале октября 2019-го, практически сразу после атаки на саудовские нефтяные объекты.

События начала 2020-го на Ближнем Востоке, как всегда, не изолированный акт, а очередное звено в очень длинной цепочке. Вопросы внутренней политики, во многом заставившие Трампа проявить жесткость в отношении Ирана (президентские выборы в 2020-м), столь же актуальны и для клерикальной верхушки Ирана.

Добыча нефти и газоконденсатов в стране, которая составляла 3,8 мбд и 3,6 мбд в 2017-м и 2018-м соответственно, упала в конце 2019-го до 2,2 мбд. Санкции, введенные администрацией Трампа, оказались гораздо более жесткими, чем при президенте Обаме. Учитывая высокое внутреннее потребление, иранский экспорт нефти фактически уполовинился относительно уровня прошлого года (ниже 1 мбд). И все это с крайне болезненными последствиями для экономики — по оценке МВФ падение ВВП Ирана в 2019-м составило 9,5%. Не Венесуэла (пока), но приятного мало.

Все слышали о протестах в Иране, но мало кто обращает внимание на то, что они носят в том числе социальный характер. Общество ждет перемен не только в экономике, но и в политике, что подогревается феминистским движением.

На Ближнем Востоке столь отчаянная протестная реакция — не первый случай. Акт публичного самосожжения торговца Мухаммада Буазизи в Тунисе в декабре 2010 г. спровоцировал ни много ни мало «жасминовую революцию». Инцидент в Иране заставил местных женщин задуматься о своих правах и выйти на улицы, угрожая текущему режиму. Как в такой ситуации отвлечь народ от высокой инфляции, падения уровня жизни и протестных настроений? Сплотиться вокруг верхушки, противостоящей мировому злу (США).

Резюме: не стоит полагать, что все закончится примирительным (якобы) жестом Тегерана. Иранский шиизм столетиями пребывал в статусе угнетаемой секты. При этом последняя выработала целый этический комплекс сокрытия своих истинных убеждений и действий — такийя, «благоразумное скрывание своей веры».

С тех пор мало что изменилось. Слабый ответ Ирана на убийство Сулеймани с ударами «по пустыне» означает лишь неготовность к моментальному ответу на действия США. Но месть, как известно, это «блюдо, которое подают холодным». И Иран будет готовить его столько, сколько потребуется. По мнению аналитиков Oxford Institute for Energy Studies, вариантов ответа достаточно — от кибератак до минирования Ормузского пролива, критически важного для транспортировки нефти арабских монархий Персидского залива. И, видимо, реальный ответ будет осуществлен чужими руками иранских прокси, что всегда соответствовало стилю Тегерана.