Встреча президента с СПЧ 10 декабря оставила у меня, находившегося внутри, тягостное впечатление. Совет проиграл борьбу за повестку. Кому? Это вопрос. Я думаю, в первую очередь себе. В двух словах: несмотря на большие потери вследствие вывода из совета Евгения Боброва, Ильи Шаблинского и Екатерины Шульман, на выход из него по собственной инициативе Тамары Морщаковой и, разумеется, на отставку Михаила Федотова — СПЧ остается демократическим и оппозиционным в этом смысле институтом. Но! — со всеми теми же недостатками, лишающими его дееспособности, которые присущи демократической оппозиции в целом: в первую очередь, это неорганизованность и нарциссизм отдельных персонажей.
В том крайне ограниченном пространстве, где еще возможна какая-то коммуникация между властью и оппозицией, борьба за повестку — это главное. В государстве накопилось огромное количество критически важных проблем: от плачевного положения в домах престарелых до отсутствия социальных лифтов для образованной молодежи. Вопрос для встречи с президентом, которая, увы, проходит раз в год, состоит в ранжировании этих проблем с тем, чтобы довести их до его сведения, а с учетом прямой трансляции — поднять и на всю страну.
Президиум СПЧ (еще до отставки Федотова) утвердил в качестве приоритетных вопросов, которые должны были быть подняты на этой встрече с президентом:
- нарушения на выборах в Мосгордуму, которые стали триггером последовавших массовых акций;
- собственно эти акции, невозможность их нормального согласования, разгон мирных участников, применение к ним чрезмерного насилия со стороны полиции и Росгвардии;
- судебные процессы по уголовным и административным делам в рамках «московского дела» и окончательный подрыв доверия к суду со стороны общества как следствие этих судилищ.
Следующими по степени важности должны были последовать вопросы экологии и другие.
Вопрос о выборах отпал сам собой вследствие отставки Шаблинского, о суде успел кое-что сказать Генри Резник, которому было предоставлено первое после председателя СПЧ слово. Но он, похоже, к этому не готовился и экспромтом высказал, на мой взгляд, не самые важные вещи. А дальше начался дрейф в сторону тем, пусть и весьма болезненных, но более частных и таких, по которым реакция президента была предсказуема, а его решение и «политическая воля» не требуются. Сценарий был вскоре окончательно поломан выступлением вне очереди Екатерины Винокуровой, которая подняла сразу пять или шесть таких вопросов, дав президенту возможность поговорить на безболезненные для него темы. Далее
Путин уже сам давал слово поднявшим руку членам совета, и разговор стал похож скорее на новогодний винегрет.
Изнутри могу сказать, что сценарий был сломан в основном не теми людьми в составе СПЧ, от которых это можно было ожидать. Не могу сказать, отнести ли инициативу Винокуровой за счет самолюбования молодости, или это не был экспромт. Не будучи сторонником теории заговоров, склоняюсь первому, а вину нового председателя СПЧ Валерия Фадеева вижу только в том, что он потерял контроль за очередностью выступлений, что, впрочем, было немудрено. Сознательную интригу со стороны Сергея Кириенко (первого заместителя главы президентской администрации) отметаю: он был готов следовать повестке, оговоренной на встрече с президиумом СПЧ двумя неделями ранее, и даже спас лицо совета, ближе к концу встречи уже в условиях цейтнота сумев передать слово Николаю Сванидзе с докладом (пусть даже скомканным) по «московскому делу» и аналогичным делам в регионах. До него достойно и ярко, как всегда, выступил Александр Сокуров, которому слово предоставил Владимир Путин, а Сокуров посоветовал ему встретиться с молодыми людьми, осужденными по «московскому делу», чтобы убедиться в том, что они и есть надежда страны и настоящие патриоты.
Поскольку начало встречи было еще и перенесено на два часа, на пытки, в том числе по делам об «экстремизме» (Игорь Каляпин), на проблемы отсутствия доверия к суду и, как следствие, на падения легитимности власти в целом, на предложения восстановить доверие к суду с помощью участия граждан в отправлении правосудия (я), просто не хватило времени.
Жаль. Жаль, что встреча президента с СПЧ, наверное — единственное мероприятие, в рамках которого Владимиру Путину может быть высказано то, что ему не очень нравится. Жаль, что мы сами настолько неорганизованны, что в очередной раз не смогли использовать эту возможность на полную катушку. Надеюсь, что против тех, чьи имена были названы в отдельных выступлениях, не будут, как случалось после прошлых встреч президента с СПЧ, усилены репрессии.
