С 11 ноября подсудимые Максим Иванкин, Дмитрий Пчелинцев и Арман Сагынбаев продолжают держать голодовку с требованием проверить их заявления о пытках во время следствия. Их ежедневно осматривают медики и присылают справки в суд об их состоянии. Иванкин и Пчелинцев жалуются на общую усталость и головную боль, но говорят, что «пока все нормально». У Сагынбаева состояние хуже, он выглядит изможденным, осторожно ходит по «аквариуму», держась за скамейку.

21 ноября состояние Сагынбаева резко ухудшилось, и ему вызвали скорую в СИЗО. Как сообщила адвокат Ольга Рахманова, у ее подзащитного резко понизилось давление, врачи дали таблетки и сделали укол. Мама Сагынбаева, которая живет в Новосибирске, передала через адвоката, что она переживает за состояние сына и умоляет его закончить протест. Он тихо ответил, что подумает.

Остальные подсудимые — Василий Куксов, Михаил Кульков, Андрей Чернов и Илья Шакурский — тоже выглядят уставшими. Слушания проходят по 3–5 раз в неделю.

«Как будто я из СИЗО пропадаю»

Про пытки электротоком и выбитые показания в деле «Сети» говорили в ходе следствия, об этом писали, кричали, заявляли неоднократно в суде и за его стенами. Все это время тройка судей оставалась равнодушна к этим жалобам, они глубоко вздыхали и каждый раз говорили, что эти сообщения не имеют отношения к рассмотрению дела. «Продолжайте обжаловать в Верховном суде РФ», — советовал председательствующий Юрий Клубков.

14 ноября защита настояла на том, чтобы в суде были оглашены материалы проверки по заявлению подсудимых о применении к ним пыток. Коллегия судей внезапно согласилась.

Судья Клубков буднично перелистывал материалы проверки, где подсудимые описывали пытки электротоком и побои, зачитывал под нос какие-то обрывки, периодически не дочитывая документ: «Ну, тут снова все то же самое».

Сначала огласили материалы по заявлению Шакурского. Согласно документам оперативники и следователи ФСБ в своих пояснениях указали, что Шакурский не жаловался на телесные повреждения, психологическое и физическое давление. «Поводов опасаться за свою жизнь и здоровье у него не было», — сообщил военным следователям один из оперов, который участвовал в задержании Шакурского.

Старший следователь управления ФСБ по Пензенской области Валерий Токарев и оперативник Вячеслав Шепелев в своих пояснениях указали, что Шакурского вообще никто не пытал, насилие не применял, а все показания Шакурский давал добровольно. По мнению эфэсбэшников, заявление о пытках обвиняемый написал по инициативе адвоката, чтобы избежать уголовного преследования и «с целью компрометирования сотрудников ФСБ». А кровоподтек под глазом у Шакурского при задержании объяснили дракой с Пчелинцевым. Хотя в день задержания он вообще не встречался с Пчелинцевым.

Илья Шакурский отметил, что проверка военных следователей прошла формально. Его и сокамерников не опрашивали, медицинскую экспертизу не проводили, видео с камер СИЗО не были изъяты. «В ходе проверки были опрошены только те люди, которые оказывали на меня давление. Естественно, они не будут признавать вину»!

Помимо прочего, в материалах проверки нет никакой информации, что происходило с ним с 3 по 8 ноября 2017 года (когда применялось насилие, зафиксированное в заявлении Шакурского).

«После пыток, когда находился в карцере, я обращался за помощью к медикам. Первый раз мне просто дали таблетку с успокоительным, а во второй — сделали укол. Я не мог подать письменное заявление, меня не заводили в камеру, чтобы взять личные вещи. У меня элементарно не было ручки, — объяснил Шакурский. — Почему-то в расследовании пропадает этот промежуток [3–8 ноября]. Как будто я из СИЗО пропадаю».

Адвокат Сергей Моргунов попросил суд затребовать у СИЗО видео с камер наблюдения и провести дополнительную медэкспертизу. Судьи обещали рассмотреть ходатайство защиты позднее.

«Если бы проводились следственные действия, я мог бы показать и описать эту камеру. Мне известно, что там никто из заключенных не содержится», — предложил обвиняемый.

Беспрерывно в руках ФСБ

15 ноября в суде зачитали материалы проверки по заявлению Василия Куксова. Он жаловался на избиение сотрудниками пензенского УФСБ при задержании 18 октября 2017 года. Подробно об этом он рассказал на допросе в суде в сентябре, как трое в масках и с автоматами сбили его с ног, ударили в живот и в нос, что вся одежда была в крови. Потом опера угрожали ему и требовали сказать при доставлении в ИВС, что травмы он получил «после избиения гопниками или на тренировке»

«Материалы проверки на основании рапорта сотрудника СИЗО поступили в военный следственный отдел 12 марта 2018 года. Хотя телесные повреждения у меня были зафиксированы при поступлении в СИЗО 20 октября 2017 года. Я заявлял, что получил эти повреждения при задержании. Факт того, что меня задержали 18 октября, и [два дня] находился беспрерывно в руках ФСБ, это намеренно опускается [в материалах проверки], иначе сложно объяснить, что происходило со мной», – рассказал Куксов.

А вот как про задержание рассказал военным следователям оперативник Спирин, который занимался задержанием: «Я представился, предъявив удостоверение, попросил пройти со мной. Куксов ответил отказом и попытался убежать. Мы с сотрудниками удерживали его за одежду. При этом полномочия не превышали, умышленного насилия не применяли, просто удерживали за руку. Куксов при задержании не пострадал, никакого насилия не применялось <…> При доставлении в ИВС были зафиксированы застаревшие ссадины на лбу, на правой голени и коленке. В моем присутствии Куксов сообщил сотрудникам ИВС, что повреждения получил задолго до задержания на смешанных единоборствах».

По словам Куксова, он никогда не занимался смешанными единоборствами, а «застаревшие ссадины», уже при доставлении в СИЗО в акте были зафиксированы как «свежие повреждения» и были получены 18 октября. Вместе с этим Куксов неоднократно говорил следователю про все эти травмы, и тот ему признался, что видел, как с ним «работали» оперативники, но в избиении участия не принимал.

«Все сотрудники ФСБ уклоняются, невозможно было не заметить ссадины», — сказал Куксов.

Его адвокат Александр Федулов заметил противоречия в показаниях оперативников и медицинских актах. Так, в материалах проверки имеются два документа, которые подтверждают наличие у Куксова травм, а в двух других эксперт не находит никаких следов повреждений. Вместе с этим расходятся слова сотрудников ФСБ, Спирин утверждал, что подсудимый пытался скрыться при задержании, а его коллега говорил обратное. Защитник ходатайствовал о назначении повторной проверки нанесения травм Куксову.

«Почему нельзя доверять ФСИН»

22 ноября в суде огласили материалы проверки по заявлению Пчелинцева. Первое заявление о применении к нему физического насилия подсудимый написал 1 февраля 2018 года. Во время допроса 8 февраля Пчелинцев сообщил о пытках следователю и отказался от признательных показаний. Спустя два дня Пчелинцев заявил, что над ним снова издевались и выбивали нужные показания. Доследственная проверка ничего криминального не обнаружила — следы на теле были видны, но пытки не заметили. Как сообщила адвокат Пчелинцева Оксана Маркеева, во время проверки не проводилось медицинское освидетельствование и не изымались записи с камер видеонаблюдения.

Вторая проверка по факту причинения телесных повреждений аналогично ничего не подтвердила. Защита попросила исследовать все документы, поскольку в медицинских документах обнаружено пространное заключение: Пчелинцев имел телесные повреждения, а синяк под глазом и царапины на руке образовались от укуса насекомых (предположительно, от клопов) либо из-за простуды.

Как утверждает Пчелинцев, повреждения появились 31 июля 2018 года, в тот день его вывозили в здание регионального ФСБ на очную ставку с Иванкиным. К нему подошел сотрудник в камуфляже, отстегнул правую руку от наручников и пристегнул к клетке. Пчелинцев попытался освободиться, но сразу получил толчок в лицо тыльной стороной ладони. «Ты на хер никому не нужен», — сказал ему человек в камуфляже. Потом его вывели на сборное отделение со следами на лице, но никто из сотрудников изолятора не стал фиксировать побои. На следующий день Пчелинцева навестил замначальника СИЗО Рашид Уразгалиев и, посмотрев на лицо заключенного, спросил:

— В ФСБ ездил?

Пчелинцев кивнул в ответ.

— Мда-а, понятно.

Но и после этого Пчелинцева так и не осмотрели, даже когда он стал долбить в дверь и требовать зафиксировать травмы. Спустя несколько дней к нему в камеру заглянули доктор с сотрудником СИЗО, они посмотрели на него и сразу протянули протокол для подписи, что никаких травм на теле не обнаружено. Пчелинцев стал возмущаться и требовать, чтобы его осмотрели:

«Я хочу объяснить, почему нельзя доверять ФСИН», — Пчелинцев попросил дать ему слово.

Он поделился, как проводилась проверка. К нему в камеру заходил Уразгалиев с помощником, задавали вопросы и сами же на них отвечали. Потом еще выяснилось, что все записи с видеорегистраторов сотрудников СИЗО внезапно исчезли. Как отметил Пчелинцев, он всегда находился под наблюдением камер, любые его передвижения и выдачу еды фиксировали на видеорегистратор. И предположил, что сотрудники изолятора специально скрыли все записи с изображением его травм.

«В СИЗО никто не хочет обращать внимания на телесные повреждения. То, что меня якобы покусали клопы, это фантазия. Я просто это подписал, и они ушли», — сказал подсудимый.

— Хочу обратить внимание суда, в материалах все же есть освидетельствование о наличии телесных повреждений у Пчелинцева. <…> Хотя младший инспектор СИЗО Лоханин не заметил никаких травм. На основании этого идет уведомление об отказе в возбуждении уголовного дела за подписью Серова, он же в октябре 2017 года дает отрицательную характеристику моему подзащитному. Считаю, что никакие законы на территории СИЗО не действуют…

— Давайте без громких заявлений. Оставим это на прения сторон, — остановил выступление адвоката Маркеевой судья.

— Проверка не проведена! — не уступала защита.

— Проверка проведена, результаты не обжалованы.

— Результат обжалуется, решение будет позже, — пообещала адвокат.

На следующей неделе суд продолжит исследовать материалы проверки.

Пенза