Вокруг МХАТа имени Горького — снова громкий скандал. Даже удивительно, насколько «эффективным» оказалось назначение Эдуарда Боякова на место Татьяны Васильевны Дорониной. 21 ноября Владимир Путин вручил орден «За заслуги перед Отечеством» I степени одной из своих любимых артисток. Нет сомнений: он отлично помнит и фильм «Старшая сестра», и фильм «Еще раз про любовь», а лучше всего — «Три тополя на Плющихе», не говоря уж об особых ленинградских страницах биографии актрисы в БДТ при великом Товстоногове. В канун встречи президента и актрисы в Екатерининском зале первого корпуса Кремля опубликовано письмо в ее защиту. Под ним десятки подписей народных и заслуженных, среди которых немало — всей стране известных. Театральный мир требует справедливости для Национального Достояния (так, почти как в Японии, именуется в этом тексте актриса). Письмо дышит гневом:

Положим, грубые ошибки в Год театра — специализация театрального департамента Министерства культуры и лично Мединского. Именно он снял Доронину с поста художественного руководителя чуть меньше года назад, как раз в канун шестидесятипятилетия ее сценической деятельности, и представил труппе тройку новых управленцев. «Вместо хорошо образованного и мудрого мастера управлять сложным механизмом одного из первых русских театров назначен проектный менеджер Э.В. Бояков, — говорится в письме. — Посмели нанести публичное оскорбление уникальному художнику, причем оскорбленными почувствовали себя в первую очередь миллионы зрителей». Люди, подписавшие письмо (а среди них Юрий Бондарев и Мария Аронова, Валерий Баринов и Роман Виктюк, Евгения Добровольская и Сергей Маковецкий, Ирина Муравьева и Виктор Сухоруков, Нина Усатова и Ольга Яковлева) настаивают на конкретном решении — вернуть Доронину! Ситуация сложная, противоречивая. Скажу откровенно: хорошо помню состояние театра при Татьяне Васильевне. Он изрядно обветшал, и физически, и эстетически. Есть ли сегодня у Дорониной силы для капитального обновления? Этот вопрос висел и висит в воздухе многих заслуженных столичных театров, однако ни одного знаменитого худрука, пересекшего черту 80-летия, не посмели «подвинуть» при жизни. Ни Хомского, ни Табакова, ни Захарова. Даже если театральный организм так или иначе стал отражать физическое состояние своего лидера. Слабым звеном оказалась одна Татьяна Васильевна.

Потому что женщина? Нет. Работает Галина Волчек.

Потому что в одном лице худрук и директор и некому оградить от хозяйственных ошибок? Вряд ли: у нас в самом Министерстве культуры такие хозяйственные «ошибки», что одних сотрудников за границей задерживают, а другие уже сидят.

Потому что назрела объективная необходимость? Но в законе не предусмотрены ограничения для театральных долгожителей.

Так почему именно к Дорониной приехали два Владимира, Мединский и Толстой, чтобы передвинуть ее на декоративную позицию президента театра? Ответ до недоумения прост: эффективный менеджер Бояков активно искал, что бы возглавить. Приглядел для себя Тверской бульвар. И ресурса ему хватило. Ведь во властных кабинетах он «продавал» не грядущую цепь скандалов, а проект-«оплот». Патриотического искусства, верного идейного курса, Русского художественного союза. Вместе и заодно с союзником — писателем-воином Захаром Прилепиным. Чью популярность можно было легко конвертировать, чья риторика прямо-таки призвана осенять подобные начинания.

Чего только не было «вброшено» в публичную сферу с воцарением Эдуарда Боякова в качестве худрука. Раскол в труппе. Объявление о миллионных долгах МХАТа государству. Письмо артистов театра президенту. Презентация новой модели жизни (стихи, йога, лекции, концерты и пр.) Ряд очень средних спектаклей. Громкий провал одного из них — программно заявленного «Последнего героя». Шум в сетях. Кто-то напился, кто-то кого-то ударил, кто-то кого-то обхамил. Перевод артистов на новую контрактную систему. И вот теперь еще одно письмо на имя Путина; уже не изнутри театра — акт заступничества театральным миром. Последнее вызвало панику во мхатовском руководстве. Было спешно создано письмо-отпор, по сути, поэма о лучшем руководителе.

«От каждого департамента и отдела жду список отказавшихся подписать письмо. Отсутствие электронного ответа будет автоматически считаться одобрением коллективного заявления», — сообщил коллективу один из администраторов.

В то же время гадкий сплетник фейсбук разнес устами бывшей сотрудницы, что мхатовская пресс-служба задорого покупает СМИ. В ответ — опять же сетевые камлания по поводу травли, необъективности, чудесности нынешнего руководства.

Татьяна Доронина все это время безмолвствовала. Рассказывают: она страшно подавлена и унижена ситуацией. Правильный эмоциональный фон для получения правительственной награды, не так ли?

А на будущее — предложить правила. Хотя бы для того, чтобы интеллектуальная доблесть очередного начальника не становилась помехой разнообразным театральным процессам.

В ситуации вокруг МХАТ имени Горького налицо жесткое столкновение двух типов влияния — закулисного и публичного, двух репутаций — узко корпоративной и истинно народной, наконец, двух способов существования под одной вывеской. Ведь 70–80 процентов людей о бездне между МХАТами в Камергерском переулке и на Тверском бульваре не догадываются, и все, что происходит по месту нынешней прописки Эдуарда Боякова и Захара Прилепина, относят на счет единственного прославленного имени — Московского художественного театра. Один из выходов — хирургический: снять со здания на Тверском вывеску, жизнь искусственно созданного бренда пресечь. Пусть РХ-союзники как хотят, так и строят свой сочиненный нано-ДК. Ведь 100 процентов споров — из-за дикого несоответствия имени театра и личных форматов «реформаторов». Если во МХАТе больше нет «раскольницы» Дорониной, единственным Художественным театром страны имеет право остаться тот, что исторически обитает в Камергерском и носит имя Чехова. Неточно Бояков с Прилепиным выбрали объект. На весах искусства, памяти и в глазах первого лица российской власти артистические заслуги Татьяны Васильевны Дорониной, пожалуй, перевесят их идейные корчи и потуги эффективности. Но попросит ли о защите прекрасная дама? И кем сегодня покажет себя президент — рыцарем или дипломатом? Что окажется весомей — теплые личные сантименты или холодная верность протоколу?