Пункт 2 статьи 8 федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» запрещает проводить публичные акции на территориях, непосредственно прилегающих к опасным производственным объектам, на путепроводах, железнодорожных магистралях, полосах отвода железных дорог, нефте— и газопроводов, высоковольтных ЛЭП, на территориях, непосредственно прилегающих к резиденциям президента РФ, к зданиям судов, к территориям и зданиям тюрем и колоний, а также в погранзонах (без специального разрешения).

Запретный список не так и велик (хотя порой толкуется расширительно — например, когда «резиденциями президента» объявляются здания, занимаемые полпредствами). Но дело в том, что перечень «запретных зон» — не исчерпывающий.

На основании пункта 2.2 той же статьи, «в целях защиты прав и свобод человека и гражданина» (конечно же!), «обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности» региональным законом могут быть введены и дополнительные «запретные зоны». В том числе, если проведение в них публичных акций «может повлечь нарушение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, создать помехи движению пешеходов и (или) транспортных средств, либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры».

Формулировка воистину «резиновая». Особенно в части «создания помех движению пешеходов» или «доступу граждан к жилым помещениям или объектам инфраструктуры».

Конечно же, региональные власти этой возможностью дополнительно запрещать публичные акции охотно пользуются.

Например, в Петербурге, дабы протестующие не мешали пешеходам и «доступу к социальной инфраструктуре», радостно запретили собрания, митинги, шествия и демонстрации на Невском проспекте, Дворцовой и Исаакиевской площадях (напомним, что именно на этих площадях в 1991 году проходили миллионные акции протеста против путча ГКЧП). А также запретили митинги и собрания в радиусе 50 метров от зданий, которые занимают органы госвласти, образовательные учреждения и учреждения здравоохранения, и в радиусе 100 метров от входа на железнодорожные, автобусные и морские вокзалы, аэропорты и станции метро.

Абсурдность этих положений достаточно очевидна: где же проводить митинги протеста против решений властей, как не у источника недовольства? Что касается образовательных учреждений, то под этим предлогом уже много лет запрещают проводить митинги на ранее широко использовавшейся для этих целей площади академика Сахарова – под тем предлогом, что рядом находится один из входов в Санкт—Петербургский государственный университет. И запрещают митинги даже в выходные дни, когда студенты не учатся. Наконец, Дворцовая площадь – исторически сложившееся место для публичных акций, никакой транспорт по ней не ходит, «мешать» некому. Но – «низзя!».

Но вот в Конституционный суд обратились две жительницы Коми – Марина Седова и Вера Терешонкова, которые заявляли на Стефановской площади 30 июля 2017 года заупокойный молебен по православному обряду в память о жертвах Большого террора в СССР 1937-1938 годов на месте разрушенного 85 лет назад Свято-Стефановского собора. И получили отказ, потому что законом республики Коми на этой площади, а также в радиусе 50 метров от зданий госвласти и местного самоуправления, любые собрания, митинги, шествия и демонстрации запрещаются.

Но все судебные инстанции законность отказа подтвердили со ссылкой на то, что федеральный закон позволяет региональным властям устанавливать дополнительные «запретные зоны».

В августе 2017 года Седова с другими гражданами попыталась заявить у здания администрации городского округа «Сыктывкар» митинг с обсуждением плохой работы общественного транспорта. И тоже получила отказ — мол, место митинга находится ближе, чем в 50 метрах, от входа в здание. Хотя, по мнению Седовой, этот запрет имеет «главным своим предназначением воспрепятствование адресной публичной критике региональных и местных чиновников со стороны граждан и их объединений», и уже потому «не отвечает конституционно допустимым условиям ограничения свободы мирных собраний и свободы выражения мнения и тем самым не соответствует Конституции Российской Федерации»…

Седова и Терешонкова обжаловали республиканский закон в КС — и, что примечательно, получили очень неплохое решение.

Отметив, что право на мирные собрания «является одним из основополагающих и неотъемлемых элементов правового статуса личности в Российской Федерации как демократическом правовом государстве», КС констатировал, что граждане имеют право посредством проведения публичных мероприятий оказывать влияние на организацию и осуществление государственной и муниципальной власти. И благодаря этому способствовать поддержанию мирного диалога между гражданским обществом и государством, что «не исключает протестного характера таких публичных мероприятий, который может выражаться в критике как отдельных действий и решений государственных органов и органов местного самоуправления, так и проводимой ими политики в целом».

При этом «реагирование публичной власти на подготовку и проведение собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований должно быть нейтральным и во всяком случае — вне зависимости от политических взглядов их инициаторов и участников — нацеленным на обеспечение необходимых условий для правомерного осуществления гражданами и их объединениями права на свободу мирных собраний».

Что называется, эти слова бы да чиновникам в уши — как хорошо известно всем, кто хоть раз организовывал митинги или пикеты, нынешняя власть отнюдь не является в этом вопросе «нейтральной». И реагирует на уведомления о проведении публичных акций в практически полной зависимости от политических взглядов их участников. Разрешая провластным заявителям все, что попросят, и запрещая публичные акции оппозиции в желаемых ей местах.

Как правило (что в Петербурге, что в Москве, что в Сыктывкаре) оппозиционерам предлагается отправиться куда-нибудь на окраину — потому что в центре города ничего нельзя провести по самым разным причинам.

Так вот, КС отмечает, что «проведение публичных мероприятий, как правило, сопряжено с известными неудобствами для не участвующих в них граждан» (создание помех работе транспорта, затруднение доступа к объектам социальной инфраструктуры и т.п.), но «такого рода издержки свободы мирных собраний сами по себе не могут служить веской причиной для отказа в проведении собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований».

И потому, — «компетентные органы и должностные лица обязаны стремиться к принятию всех зависящих от них мер для их легального проведения в избранном организаторами месте и в запланированное время, в том числе посредством минимизации вызываемых ими последствий, а не пытаться под любым предлогом изыскать причины, оправдывающие невозможность реализации права на организацию и проведение публичных мероприятий в указанном в уведомлении формате».

Что касается возможности для региональных властей устанавливать дополнительные «запретные зоны» для публичных акций, КС отмечает, что регионы «не полномочны имплементировать в законодательство процедуры и условия, искажающие само существо тех или иных конституционных прав, снижать уровень их основных гарантий, закрепленных в Конституции РФ и федеральных законах, а также самостоятельно, за пределами установленных федеральными законами рамок, вводить какие-либо ограничения конституционных прав и свобод». И потому не могут произвольно вводить «пространственно—территориальные ограничения»

Говоря о ситуации в Сыктывкаре, КС полагает, что нельзя отказывать в проведении публичных акций на Стефановской площади исключительно на основании общего запрета, предусмотренного законом Коми, а надо «в обязательном порядке в каждом конкретном случае оценивать реальную степень угроз и в зависимости от этого решать вопрос о допустимости проведения соответствующего публичного мероприятия на данной площади». Между тем, общий запрет проведения собраний, митингов, шествий и демонстраций в местах, расположенных в радиусе 50 метров от входа в здания, занимаемые органами госвласти и МСУ и государственными учреждениями Республики Коми, означает, по сути, «введение непреодолимого барьера для реализации на территории этой Республики права на свободу мирных собраний вблизи любых органов региональной и муниципальной власти, а также любых республиканских государственных учреждений». И, по мнению КС, «выходит за пределы законодательных полномочий субъектов Российской Федерации».

Поэтому, отмечает КС, законодатели Коми обязаны отменить свои нормы о «запретных зонах» — в той их части, которая предусматривает безусловные запреты на проведение там публичных акций без оценки степени их угрозы для прав граждан, общественной безопасности и правопорядка. До этого любой отказ в согласовании проведения собраний, митингов, шествий и демонстраций на Стефановской площади «не может оправдываться формальными ссылками» и «в обязательном порядке должен содержать обоснование того, почему с учетом заявленных параметров конкретного публичного мероприятия его проведение вызовет реальную и неустранимую иным образом угрозу правам и свободам человека и гражданина, обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности, в том числе повлечет нарушение функционирования объектов».

Наконец, КС устанавливает, что признание неконституционным полного запрета, установленного в Коми, требует внесения необходимых изменений и в законы других регионов, содержащие аналогичные запреты.

Посмотрим, как это постановление КС будет выполняться.