Как им не тесно было в одном времени? Великим.
Режиссерам, даже выдающимся, с Быковым работалось неудобно. Он был избыточен, предлагал столько вариантов, придумывал, дописывал. Выплескивался из роли. Сказать: «Горшочек не вари!» — бесперспективно. Потому что он не играл. Превращался неостановимо, до последнего дубля.
Алексей Герман любил байку про то, как Быков предлагал посадить его командира партизанского отряда Локоткова на коня в болоте. Тарковский говорил, что после «Рублева», наверное, не будет его снимать. Ведь лихой с подползающим к горлу страхом танец и куплеты Скомороха:
«Как у барина-боярина, Все изжарено да сварено!» —
сочинил сам. Или выход многодетного еврея Ефима Магазанника во двор. Как он ласково щурится на солнышке — чистая музыка. В этой роли — космический человеческий объем, вся многоцветная интонация «Комиссара».
Потому его и запрещали, «выравнивали», наказывали, отлучали. А он, как вода: нельзя в театре — в кино, нельзя в кино — в цирк, нельзя в режиссуре — снова играть.
Только инфаркты. И смерть. Сколько о нем написано, И как мало в сущности сказано.
К юбилею актера и режиссера канал «Культура» показывает последний незавершенный фильм Ролана Антоновича «Портрет неизвестного солдата».
