Выборгский гарнизонный военный суд приговорил к четырем годам колонии бывшего старшего оперуполномоченного петербургского УФСБ Илью Кирсанова, изувечившего во время обыска фигуранта уголовного дела. Впервые в России сотрудник ФСБ осужден за пытки при исполнении должностных обязанностей. Совершившему тяжкое преступление силовику дали такой же срок, как и активисту Константину Котову за мирные плакаты.

27-летний юрист Илья Кирсанов родился в Петербурге и до передачи его уголовного дела в суд служил старшим оперуполномоченным отдела Петроградского района УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленобласти. 13 сентября 2019 г. он признан виновным в превышении должностных полномочий с применением насилия, оружия и причинением тяжких последствий (ч. 3 ст. 286 УК РФ). Судья Юрий Смирнов приговорил Кирсанова к четырем годам колонии общего режима, обязал его компенсировать потерпевшему моральный вред в размере 700 тыс. рублей и запретил в течение двух лет занимать воинские должности. После оглашения приговора Кирсанов, находившийся под подпиской о невыезде, был взят под стражу и отправлен в Кресты.

Согласно приговору, Кирсанов 7 мая 2018 г. разбудил на рассвете 58-летнего Игоря Саликова в его доме под Выборгом, надел не оказавшему сопротивление бизнесмену наручники и, повалив его на пол, нанес в анальное отверстие удар нарезным стволом найденного в его кабинете карабина «Тигр».

Cамого бизнесмена задержали, поместили после лечения в Кресты и сейчас судят в Приморском райсуде по делу о «неправомерном доступе к компьютерной информации» и «насильственных действиях сексуального характера». Саликов утверждает, что подговорил подельника попугать любовника своей бывшей жены, а тот оказался сотрудником Следственного комитета (СК). Это ведомство и возбудило в 2018 году дело, разрешив следователю провести в сопровождении сотрудников ФСБ обыск в доме Саликова без судебного решения и вызова адвокатов.

Кирсанов утверждал, что потерпевший во время обыска мог сам причинить себе повреждения, чтобы избежать задержания. Cуд признал это невозможным. «Если Саликов совершил преступление, он должен быть привлечен и будет привлечен судом к уголовной ответственности. Но это не дает права сотруднику правоохранительного органа устраивать самосуд и без законных оснований применять насилие к кому бы то ни было — в том числе к лицам, совершившим преступление», — заявил в суде гособвинитель.

«Круговая порука»

Показания Саликова против Кирсанова подтвердила наблюдавшая за обыском домработница бизнесмена, при этом все участники обыска, включая силовиков и понятых, заявили, что никто к Саликову насилия не применял. Прокурор назвал эти показания «круговой порукой», отметив, что «лица, на которых законом возложена обязанность обеспечивать соблюдение требований закона при проведении следственных действий, сознательно идут на его нарушение с целью помочь товарищу по цеху избежать уголовной ответственности, дают заведомо ложные показания».

Обвинение также обратило внимание суда на участие в обыске «профессиональных понятых», которые «привлекаются сотрудниками правоохранительных органов для фиксации удобных для них результатов следственных действий». Суд согласился, что показания в пользу подсудимого «даны свидетелями с целью помочь Кирсанову избежать ответственности». При этом суд счел достоверными показания тайного свидетеля гособвинения под вымышленной фамилией Дудышев из числа бывших сослуживцев Кирсанова, что тот сам рассказывал сотрудникам своего отдела, как «порвал Саликову задний проход во время обыска». Адвокат Кирсанова Павел Пономарев просил признать эти показания недопустимым доказательством, поскольку свидетель отказался уточнить, где и когда состоялся разговор. Но суд с этим не согласился и отклонил лишь ту часть показаний Дудышева, где говорилось, что Кирсанов получил указания о применении насилия в отношении Саликова от своего руководства.

Адвокат потерпевшего Андрей Зломнов просил суд вынести частное определение в адрес главы СК Александра Бастрыкина о том, что обыск был проведен без судебного решения, в обход закона. Кирсанова, по его мнению, следовало наказать не только за превышение должностных полномочий, но и за «изнасилование оружием» (ст. 132 УК). Эти заявления адвоката суд оставил без внимания.

«Лучший по профессии»

В приговоре говорится, что начальник отдела Петроградского района УФСБ Владимир Доронин охарактеризовал Кирсанова «исключительно с положительной стороны как высокоподготовленного сотрудника, победителя конкурса «Лучший по профессии».

«Если бы я был виновен, то с учетом знаний юриспруденции заключил бы досудебное соглашение, заплатил бы компенсацию Саликову и получил условно», — сказал в последней реплике Кирсанов. Он заявил, что рассчитывал на «очищение своего имени и имени органов госбезопасности», и на то, что процесс станет «наглядным примером того, как люди, которые привлечены к уголовной ответственности, могут вводить в заблуждение суд и следственные органы».

«Мы не согласны с приговором и будем его обжаловать, добиваясь оправдания», — сказал «Новой газете» адвокат осужденного Павел Пономарев. «Противоречия в доказательствах обвинения признаны судом несущественными, а показания в пользу моего подзащитного либо не приняты во внимание, либо фактически признаны лжесвидетельством. В частности, утверждение обвинения и представителей потерпевшего о привлечении к проведению обыска «профессиональных понятых» мы считаем необоснованным. Студенты юридического факультета нередко участвуют в следственных действиях в качестве понятых, но это не может служить доказательством неправдивости их показаний», — отметил господин Пономарев. Суд, по его словам, не удовлетворил ни одного ходатайства защиты — в том числе о проверке показаний Кирсанова на детекторе лжи, проведении дополнительных экспертиз и вызове в суд его уволенного из ФСБ сослуживца. «Мы считаем, что он и тайный свидетель Дудышев — одно и то же лицо, и будем настаивать в апелляции на его допросе», — добавил адвокат.

«Смехотворные четыре года»

«Я вообще не надеялась, что дело дойдет до суда. Мне все говорили, что дело не возбудят, а когда возбудили против неустановленных лиц — что виновного не установят. После того как обвинили Кирсанова, все говорили, что ему дадут условно, — сказала «Новой» Ольга Саликова, жена потерпевшего. — За это время мне болты на левом переднем колесе автомобиля ослабляли и дома в окно кабинета, где обыск проходил, ночью человек залез, мне пришлось выпрыгнуть в окно на кухне. С тех пор я не живу там одна. Когда мне о реальном сроке написал адвокат, я первый раз в жизни заплакала от счастья. В общем, даже смехотворные четыре года — для меня победа!»

«Игорь и Ольга Саликовы пожертвовали, возможно, свободой Саликова, чтобы вынесение приговора о применении пыток ФСБ стало возможно. Именно абсолютная безнаказанность фээсбэшников привела к большому количеству жертв, к тому, что сейчас сотрудники ФСБ повсеместно применяют пытки, — говорит Яна Теплицкая, соавтор прошлогоднего доклада общественной наблюдательной комиссии Петербурга (в котором перечислены 12 таких случаев). — Может быть, этот приговор придаст смелости должностным лицам, от которых зависит, дойдет ли до суда единственное, кроме дела Саликова, возбужденное уголовное дело из нашего доклада — о применении пыток к полицейским Сергею Ласлову и Илье Щукину». (Оперативники заявили, что сотрудники спецподразделения ФСБ «Град» пытали их электрошокером, требуя признания в том, что они подбрасывали задержанным наркотики. СК возбудил дело о пытках в отношении неустановленных лиц. Суд оправдал полицейских по обвинению в сбыте наркотиков, но осудил на три года за покушение на мошенничество. — Ред.)

Теплицкая отмечает, что назначенный Кирсанову срок смотрится маленьким на фоне того, что «сейчас за ничего дают пять»: например, «ровно такой же приговор, как Кирсанов, получил за мирные плакаты Константин Котов, а крымские татары получают в четыре раза большие сроки за религиозные взгляды». Но это, по мнению правозащитницы, проблема как российских законов с чудовищными сроками, так и их безумного правоприменения. «Приговор за пытки со стороны силовиков должен быть строже, а не мягче, чем за аналогичные действия со стороны гражданских, и уж тем более строже, чем приговор за ненасильственные преступления», — считает соавтор доклада петербургского ОНК Екатерина Косаревская.