Прежде всего тем, что фальсификация его дела доказана официально. На сайте прокуратуры Смоленской области легко найти такую информацию: «29 сентября 2016 года в Смоленске за покровительство незаконному обороту наркотиков осуждены трое бывших сотрудников полиции. Ленинским районным судом вынесен приговор по уголовному делу в отношении бывших сотрудников полиции Павла Геращенко, Николая Смолина и Дмитрия Гузнова».
Это именно те оперативники, которые подбросили наркотики Евгению Игнатову. В зависимости от роли и степени участия «они обвинялись в совершении преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 290 УК РФ (получение взятки), чч. 1, 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий), ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество), ч. 4 ст. 158 УК РФ (кража), ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 228.1 (покушение на сбыт наркотических средств), ч. 5 ст. 33, ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (пособничество в сбыте наркотических средств), ч. 4 ст. 228.1 УК РФ (сбыт наркотических средств), ч. 1 ст. 161 УК РФ (грабеж)».
И далее говорится:
«В ходе оперативно-разыскных мероприятий было установлено, что обвиняемые хранили в помещении раздевалки спортзала одного из административных зданий УМВД Смоленской области <…> 16 видов наркотических средств, в том числе героин, метадон, кокаин, марихуану и амфетамины, общей массой более 240 грамм».
Позже экспертиза доказала, что подброшенные и, соответственно, изъятые у Жени пакетики составляли «единое целое» с пакетиками амфетамина, которые использовал Гузнов при фальсификации закупки у Игнатова наркотических средств 18 декабря 2012 года.
Женя Игнатов был осужден на 14 лет лишения свободы.
Оперативник Дмитрий Гузнов, руководивший операцией по его задержанию и сфабриковавший против него материалы уголовного дела, осужден на 6 лет. Это меньше, чем парень уже провел в заключении.
Полицейский меловой круг
Уже всем очевидно, что это — джекпот для полицейских: подбросили наркотики, и насмерть перепуганный обвиняемый откупается, потому что не верит, что сможет доказать свою невиновность. А если не хочет платить — полицейские в выигрыше все равно: они, отличники «палочной системы», поймали «наркоторговца».
Женя Игнатов пережил оба сценария. В первый раз, в мае 2011 года, ему в машину подбросили наркотики возле дома. Он заехал к маме пообедать, а когда вышел, у автомобиля скопились полицейские. Они ему кричали: «Ключи от машины, срочно!»
— Мне позвонили, сказали, что сына удерживает полиция у дома. Когда я приехал, первое, что сказал мне Женя, было: «Папа, вот этот полицейский в белых перчатках положил пакетики на коврик, папа я это видел!» — рассказывает отец Жени, Василий Игнатов. — Они в буквальном смысле вымогали у сына деньги, нагнетали: «Если немедленно не заплатите, то все! Приедем в отделение, возьмем за руки и прижмем твои пальцы к этим пакетикам с наркотой!»
После этих слов Игнатовы решили заплатить, передали требуемую сумму — 210 тысяч рублей. Их повезли в 5-й отдел управления уголовного розыска УМВД России по Смоленской области. Там полицейские, по словам отца, вскрыли пакетики, заменили наркотики на толченый мел, запечатали в конверт и отправили на экспертизу. Экспертиза, конечно, показала отсутствие наркотических веществ, и Женю в тот же день отпустили.
Откупиться удалось ненадолго — в декабре 2012 года ему снова подбросили наркотики в машину, только на этот раз не на коврик, а в багажник.
Если в деле по обвинению полицейских в превышении полномочий по первому случаю фальсификации и взяток Женя проходил как свидетель, то по второму эпизоду — как потерпевший, так как находился в заключении на основании сфальсифицированных материалов.
Когда банду полицейских арестовали, трое из пяти заключили досудебное соглашение со следствием, и в материалах уголовного дела появились интересные показания — откровения опера Николая Смолина:
«При задержании Игнатова, обнаруженные в его машине пакетики с порошком подбросили Брюховецкий и Привольнев, которые и досматривали его машину до приезда следователя с понятыми. Когда <…> следователь их обнаружил, он попросил их упаковать кого-то из наших оперативников <…>. Мои коллеги давно научены, что упаковывать все изымаемое нужно так, чтобы затем упаковку, либо бирку можно было без повреждения снять <…> чтобы не было необходимости подделывать подписи следователя и участвующих лиц в случае замены изъятого порошка <…> когда бирка (упаковка) все же были повреждены, то Брюховецкий <…> правдоподобно умел подделывать чужие подписи, а потому особых проблем у нас не возникало никогда».
И бывший полицейский Смолин, и его коллега Павел Геращенко дали также показания о том, что Игнатов передал им 210 тысяч рублей, поэтому в мае 2011 года его отпустили.
Месть или грабеж?
Почему полиция дважды подбрасывала наркотики именно Жене? У его отца Василия Игнатова на этот счет есть две версии.
— Я ни секунды не сомневался в том, что Женя ни в чем не виновен, он учился в строительном институте и работал у меня в ООО «Агромонтаж» и ООО «ЕвроСтрой», занимался реконструкцией зданий, все время был у меня на глазах. Незадолго до первого случая с подброшенными наркотиками Женя попал в аварию, в которой погиб его друг Саша. Он сильно переживал. Отец Саши, занимающий довольно-таки высокий пост в городе, вбил себе в голову, что за рулем был Женя. Я входил в его положение, но надо исходить из фактов: свидетели утверждали, что за рулем, когда они отъезжали из загородного дома, был Саша. Это же показывало исследование, которое мы делали в главном экспертном учреждении № 111 при Министерстве обороны РФ.
Но отец Саши в своем кругу заявлял, что посадит Женю! Имея друга в лице председателя Смоленского областного суда Владимира Войтенко, он заявлял это со всей серьезностью.
Много позже, уже в 2017 году, Войтенко освободили от занимаемой должности, он оказался причастен к некоторым громким уголовным делам, были публикации, в которых прямо заявлялось, что «Смоленский областной суд — это организованная преступная группировка». И предвзятое отношение было явно заметно и на суде непосредственно по ДТП: наши исследования и все ходатайства игнорировались. И моего сына обвинили в аварии, когда он уже был за решеткой за то, что якобы хранил наркотики.
Конечно, я не могу утверждать стопроцентно, что это отец погибшего мстил. Был еще один человек, который мог повлиять на ситуацию, — это как раз работник полиции, с которым Женя учился в одной школе и жил на одной улице. Сыну в первый раз подбросили наркотики буквально на третий день после того, как я передал ему деньги на покупку новой машины. Полицейский, должно быть, знал об этом, они не дружили, но у них был круг общих знакомых, и многие знали, что у Жени сейчас есть немаленькая сумма денег.
Спрут
В декабре 2012 года Женя Игнатов вместе с другом приехал на своей машине на улицу Нормандия Неман. Друг остался ждать, а Женя вошел в подъезд дома, где жил приятель, — там у него было минутное дело. А когда вышел, его встретили полиция и СОБР. Уложили на землю, друга вывели из машины, наркотики подбросили в багажник. Они якобы проводили у Жени «контрольную закупку» наркотиков. Покупателя засекретили под псевдонимом «Кузнецов». Позже выяснилось, и этот факт есть в материалах дела, что друг заплатил 100 тысяч рублей, чтоб его отпустили. Женя платить на этот раз отказался.
— Они привезли его в отделение, но не посадили в камеру, а привели в актовый зал, — рассказывает Василий Игнатов. — Требовали денег. Мы решили на этот раз, что будем бороться, не платить, потому что это могло бы длиться до бесконечности.
Под утро Женя попросил воды — они ему дали сок, в который подмешали амфетамин. Сыну стало плохо, вызвали скорую…
…Позже тот же бывший полицейский Смолин рассказывал об этом как о веселом эпизоде: «Это произошло уже под утро. Я спускался вниз с 3-го этажа, а Павел (Геращенко) с Дмитрием (Гузновым) поднимались <…> предложили мне выпить имеющийся у них в пакете сок. Я отказался. Тогда они засмеялись и сказали, что в сок они добавили амфетамин для Игнатова».
— Мы с первых дней все делали для того, чтобы доказать невиновность сына, и она теперь абсолютно доказана, — говорит Василий Игнатов. — Нас услышали только в 2016 году, после того, как состоялся суд над полицейскими, и они сами рассказали, как подкидывали наркотики, устроив якобы «контрольную закупку» у Жени. Тогда, после наших неоднократных обращений, СК Смоленской области провел расследование по конкретным фактам, и было установлено, что подписи понятых и закупщика подделаны, как мы это и говорили ранее.
Мы уже в 2012 году заказывали большое количество экспертиз, в том числе почерковедческих, и по их результатам получалось, что сами сотрудники полиции подписывали протоколы, что закупщика, засекреченного под псевдонимом «Кузнецов», не существует. Но суд все игнорировал.
Мы заявляли десятки ходатайств, ни одно услышано не было. Судья даже не позволила выступить нашему эксперту, который находился в зале суда.
Спустя годы, после того, как СК провел расследование, в 2018 году, дело банды полицейских было рассмотрено судом Промышленного района Смоленска. И все стало настолько очевидно, что мне говорили: «Ваш сын должен быть дома!» Все были уверены, что, ну месяц от силы уйдет на формальности, и сын будет отпущен… Потому что его невиновность была подтверждена в суде полностью, документально…
Документы, на которые ссылается Василий Игнатов, — это приговор по делу № 1-6/18 суда Промышленного района Смоленска от 26 марта 2018 года. В нем говорится, что оперативник Дмитрий Гузнов, который руководил «контрольной закупкой», «незаконно хранил <…> психотропные вещества в особо крупном размере, а также совершил фальсификацию результатов оперативно-разыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо не причастного к совершению преступления».
Здесь же рассказывается, как в декабре 2012 года он встретился с некими Лешовым и Меркуловым, «заведомо вводя их в заблуждение, сообщил им, что была проведена «проверочная закупка» и что Игнатов «незаконно сбыл «Кузнецову А.А.» (тому самому — мифическому. — Ред.) психотропное вещество». Гузнов попросил их дать следователю и суду показания о том, что они это событие наблюдали. И они согласились, но потом дали показания о том, что ничего не видели.
Дальше в материалах приговора говорится: «Сфальсифицированные Гузновым документы были направлены <…> следователю для решения вопроса о возбуждении уголовного дела». Выяснилось, что следователь Лидия Головенко допросила «закупщика Кузнецова» без предъявления паспорта — ей пообещали привезти паспорт позже и привезли копию. Вот ее показания:
«Я вспомнила, что мужчина, который мне был доставлен Гузновым Д.А. в качестве свидетеля как лицо, выступающее закупщиком при проведении проверочной закупки амфетамина у Игнатова Е.В. 18.12.2012, в ходе допроса <…> был в шапке, натянутой на глаза. <…> Я совершенно не помню его внешности <…> Я не помню, как при допросе в качестве свидетеля и при проведении опознания 11.02.2013 я сличала «засекреченное» лицо с фотографией из паспорта, копии листов которого были приложены к постановлению о засекречивании. Это моя ошибка, но я даже не могла предположить, что мне Гузновым Д.А. может быть доставлено не то лицо…»
То же самое повторяет и заместитель начальника УМВД России по г. Смоленску свидетель Максим Гайдуков: «Могу предположить, что на допрос доставили не то лицо, однако следователь должна была удостовериться в личности допрашиваемого».
И никто ни на одном этапе не хочет видеть очевидную ложь, поклеп, в результате которого человека обвинили в особо тяжком преступлении и посадили на очень много лет.
— Суд Промышленного района Смоленска на основании расследования Следственного комитета вынес вполне адекватный приговор, — продолжает рассказ Василий Игнатов, — о том, что Женя невиновен. До этого была плотная, непробиваемая стена — оперативники, следователи, прокурор, судья — все были в одной связке. Банда полицейских сама по себе что-то сделать не может без поддержки руководства. И они на суде давали показания о том, что руководство было в курсе… Но это не расследовалось…
Гудел весь город, банда много лет этим занималась — отжимала бизнес, подбрасывая наркотики, или сажала людей на очень большие сроки… Следователи, судьи и прокуроры спокойно все это узаконивали.
…Это спрут. Помните, как Леонид Андреев описывает его в повести «Иуда Искариот»: «Десятки жадных щупальцев, притворное спокойствие — и раз! — обнял, облил, раздавил и высосал, ни разу не моргнувши».
Последние обстоятельства
— Суд первой инстанции в 2018 году доказательно определил невиновность Игнатова. Но то, что произошло дальше, удивительно даже для меня, ежедневно имеющего дело с различного рода фальсификациями, — говорит юрист Фонда поддержки пострадавших от преступлений Александр Кошкин. — Осужденный, бывший полицейский Дмитрий Гузнов подал апелляцию, и появился документ апелляционной инстанции Смоленского областного суда № 22-728/2018 от 23.05.2018, в котором указывается, что не установлено время, место и способ приобретения психотропного вещества Гузновым Д.А. И на этом основании из обвинения исключается ч. 2 ст. 228 УКРФ (в редакции от 07.12.2011). То есть исключается хранение Гузновым наркотических средств. При этом суд апелляционной инстанции был осведомлен, что материалами уголовного дела, по которым осудили бывших сотрудников полиции, было доказано, что они хранили в помещении спортзала УВД 16 видов наркотических средств!
В материалах расследования СУ СК РФ по Смоленской области уголовного дела № 1-6/2018, в обвинительном заключении от 05.05.2017 и в решении Промышленного районного суда г. Смоленска от 26.03.2018 было доказано, что Гузнов Д.А. хранил и перевозил психотропные вещества, которые использовал при фальсификации закупок у Игнатова в 2012 году. Происходящее — невероятный абсурд даже по нынешним временам….
— Что произошло на самом деле? — говорит адвокат Игнатова Олеся Кузнеченко. — Фундаментальное нарушение закона. Полицейский Дмитрий Гузнов обжаловал свой приговор, и областной суд изменил приговор — не отменил, а изменил! Оставляя ст. 286 УК РФ — «превышение полномочий», он с третьей части, где говорится о тяжких последствиях, переходит на первую часть. Как будто не было тяжких последствий — незаконного привлечения к уголовной ответственности Игнатова, который до сих пор отбывает наказание не понятно за что! Доказано, что Гузнов хранил наркотические средства, он их подбросил Игнатову, устроил фальсификацию закупки. Областной суд, исключив из приговора ст. 228 УК РФ — хранение наркотических средств, грубейшим образом нарушает закон.
Нельзя из приговора исключить отдельный эпизод, по нему можно оправдать, либо обвинить: человек либо совершил преступление, либо не совершил. Состав преступления исключить нельзя.
Если бы приговор устоял в том виде, в каком он был в суде первой инстанции, Игнатова по вновь открывшимся обстоятельствам автоматически должны были бы сразу оправдать. Но вступило в силу это апелляционное определение. И когда прокуратура потребовала пересмотреть приговор Игнатова на основании того, что осуждены полицейские за подброс ему наркотиков и фальсификацию его уголовного дела, — областной суд не отправил дело на пересмотр в первую инстанцию. А сами скинули три года Игнатову! Они, изменив приговор полицейскому, уменьшив ему наказание, снизили и Жене чуть-чуть срок — как кость бросили…
…То есть ладно, невиновный, тебе оставалось еще 7,5 года, так и быть, посиди 4,5 года! Именно в тот момент у отца Жени Игнатова опустились руки. Ненадолго.
— Я снова начал писать в Генеральную прокуратуру РФ, в Следственный комитет, приводил факты. В ответ мне шли сплошные отписки: Генпрокуратура отсылала в область, область ссылалась на решение суда, и все начиналось по новой, — рассказывает Василий Игнатов, — и только уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова откликнулась. После ее обращения в Генпрокуратуру была направлена из Москвы комиссия в Смоленск, и сразу все пошло по-другому. Смоленскую прокуратуру обязали в установленный срок вынести заключение о возобновлении производства по уголовному делу ввиду вновь открывшихся обстоятельств.
Областная прокуратура обратилась в Смоленский областной суд, а там, как водится, включили дурака. Они обратились в Верховный суд с тем, что их прежнее решение они якобы отменить не могут, потому что нет кворума. И просят сменить территориальность: чтобы Верховный суд обратился в суд другой области, где бы отменили решение. А когда получили ответ Верховного суда, в котором им объяснили, что их просьба, по сути, абсурдна, вообще перестали заниматься этим делом. В итоге сотрудники областной прокуратуры, у которой обозначены сроки для ответов, вынуждены обращаться в Генеральную прокуратуру. А потом Генпрокуратура будет обращаться в Верховный суд, чтобы они отменили решение Смоленского областного суда. Вот такие круги…
А мы все ждем сына домой. В декабре будет уже 7 лет, как он в колонии строгого режима.
— Когда арестовали полицейских, был буквально шквал писем от осужденных, которых арестовывали те же лица, — рассказывает адвокат Олеся Кузнеченко. — Но никто пересмотром дел не занимался. Женя Игнатов и его отец довели, казалось бы, беспросветную ситуацию до победы, преодолев невероятную полосу препятствий. И он теперь уже точно должен быть скоро дома. Если не случится какой-нибудь новый абсурд.
