СюжетыОбщество

«Умершая, вы арестованы»

История обвиняемой по 228 статье, которая полгода находилась в СИЗО с онкологией, а потом доказывала государству, что она вообще жива

Этот материал вышел в номере № 81 от 26 июля 2019
Читать
«Умершая, вы арестованы»
Кристина Бальчева. Фото из архива
Кристине Бальчевой — 34, но из-за сильной худобы выглядит моложе лет на 10. Женщина стоит, опираясь на костыли, правая нога не разгибается после операции. В темных волосах Кристины, заплетенных в две тонкие косички, заметны седые нити. За плечами у Кристины годы опиатной зависимости, уголовное дело по 228-й статье, диагноз — рак, полгода в женском СИЗО-6 в Печатниках, где ее лечили от страшных болей таблетками парацетамола и не отправляли на обследование.

История началась в 2009 году, когда, разругавшись с матерью, не желавшей мириться с ее зависимостью, Кристина ушла из своего дома в Сергиевом Посаде. Некоторое время спустя мать подала заявление о розыске, а затем обратилась в суд, который признал девушку без вести пропавшей. Согласно российскому законодательству, человек, без вести отсутствующий в течение пяти лет, может быть признан судом умершим. Но это не автоматический процесс: он требует подачи заявления и проведения судебного заседания. В случае с Кристиной система дала сбой.

В 2015 году она совершенно случайно узнала, что, согласно официальным данным, уже мертва:

— Сотрудники полиции пригласили меня в отделение, чтобы удостоверить мою личность, так как документов у меня с собой не было. Полицейский вбил мои данные в компьютер, вернулся бледный весь и говорит: «Ты кто такая вообще? Ты почему называешь нам чужие данные?» — Я говорю: — Как, чужие? Бальчева Кристина Михайловна — это я. — «Бальчева Кристина умерла в 2014 году».

Полицейские отнеслись к ней лояльно и даже предложили свою помощь в восстановлении документов, но — увы. Паспорт Кристина еще год назад забыла в такси, а за новыми документами не обращалась, так как не работала официально и не чувствовала в этом острой нужды. Так продолжалось до ее ареста.

Кристина Бальчева. Фото из архива
Кристина Бальчева. Фото из архива

В апреле 2018 года в подъезде одного из московских домов Кристину задержали оперативники и изъяли у нее сверток с героином в крупном размере:

— Мы с моим приятелем шли к нему на квартиру, чтобы вместе употребить героин. Пакетик с веществом лежал у него в кармане, а у меня с собой вообще ничего не было, — утверждает девушка. — Когда нас задержали оперативники, при себе у них уже заранее имелся пакет с героином, чтобы подложить его нам на случай, если у нас с собой ничего не окажется. Этот пакет они опустили в карман моему знакомому, а его — переложили мне, чтобы точно меня закрыть.

Следователь озвучила нам два варианта: либо мы соглашаемся с тем, что вещество наше, даем признательные показания и идем по 228-й статье (приобретение и хранение), либо отпираемся, и нам делают часть первую статьи 228 (сбыт).

Мы, два идиота, согласились на признание. И спустя полгода узнаем, что дело нам переквалифицировали на часть первую статьи 228.

По версии следствия, мы занимались распространением наркотиков в составе преступной группы: ее организатор — еще один мой знакомый — до сих пор не пойман. Когда я увидела материалы уголовного дела, то кричала и плакала, на что следователь мне сказала: «Ничего, в суде будешь оправдываться».

Это нам подбросили. 40 тысяч раз

Как математически доказать существование массовых фальсификаций по наркотическим статьям УК

По уголовной статье, которую девушке инкриминируют сейчас (ч. 4 ст. 228.1 — «Сбыт наркотических веществ в составе организованной группы»), ей грозит от 10 до 20 лет лишения свободы. Решением суда официально «мертвую» Бальчеву отправили в СИЗО № 6. В тюрьме здоровье Кристины начало резко ухудшаться.

Из жалобы Кристины Балычевой в ОНК Москвы от 27.11.2018
«Невролог провела консультацию и выписала мне витамины. На счет капельниц сказала, что здесь не больница <…>. Также прописала костыли и щит для кровати, но этими вещами СИЗО № 6 не располагает. Так что позвоночник и спина продолжают очень сильно болеть, а ноги периодически резко отнимаются. Поэтому передвигаюсь исключительно с посторонней помощью, так как в любой момент могу упасть.<…> Обезболивающие препараты выдаются от случая к случаю, как повезет. От боли я постоянно мучаюсь, терплю, как могу, но, честно говоря, уже не выдерживаю. Есть огромная проблема с выдачей лекарств по назначению, а тем более по заявлениям. Сегодня 24.09.18 мне выдали две таблетки парацетамола. Как это назвать, я не знаю. Недавно мне, как обычно, не передали обезболивающие на выходные, приходилось по ночам вызывать дежурных врачей, кое-как дожила до понедельника и, когда была на перевязке, попросила сделать обезболивающий укол, но мне грубо отказали. В тот же момент я не выдержала, сорвалась, начала кричать и плакать на всю медчасть. В тот момент там находился с проверкой сотрудник УФСИН Никитин Д.А., и чтобы он ничего не услышал, и я его не увидела и не пожаловалась, мне быстро сделали укол и увели в камеру».

Живот болеть начал еще в августе, — вспоминает Кристина. —

Гинеколога в СИЗО, разумеется, не было, и никто диагноз поставить мне не мог. От боли в низу живота меня рвало и трясло, я орала благим матом на всю их тюрьму.

Когда у меня начались кровотечения, я все-таки их добила, и следователь забрала меня в изолятор временного содержания на 10 дней. В отличие от тюрьмы, где скорую не вызовут никогда в жизни, в ИВС она приезжает в течение 5 минут. В 20-й больнице в Медведково мне сделали чистку, а потом пришли результаты анализов, и я узнала о своем диагнозе — рак.

С таким диагнозом меня в СИЗО содержать отказывались, так что следователь была поставлена перед фактом, я только попросила знакомого написать бумагу, что я буду у него проживать. 20 декабря мне озвучили диагноз, и перед Новым годом суд меня освободил. Это произошло достаточно быстро, но зачем было столько времени тянуть с направлением на обследование и причинять мне столько страданий, ведь речь шла о моем здоровье и, возможно, жизни?

Кристина Бальчева. Фото из архива
Кристина Бальчева. Фото из архива

…В начале 2019 года Кристина оказалась на свободе, но без паспорта и полиса, а значит — и без возможности начать лечение в государственной клинике. Еще из СИЗО она писала в Сергиево-Посадский суд заявления о том, что ее признали умершей по ошибке и просила восстановить себя в правах. В суде отвечали, что дела о признании Кристины Бальчевой умершей у них в производстве не было.

На свободе женщина и ее адвокат Тимур Мадатов продолжали забрасывать Сергиево-Посадский суд заявлениями, на которые либо отвечали аналогичными отписками, либо просто игнорировали. Казалось бы, не такое большое дело — взять и доехать в Сергиев Посад лично, но не для человека, который тяжело болен да и без того с трудом ходит, а выписать доверенность адвокату она не могла — паспорта нет.

Болезнь прогрессировала, боль никуда не уходила. Раз в день девушке приходилось вызывать скорую, которая делала ей инъекцию трамадола, но отказывалась госпитализировать.

Неожиданно проснулся Сергиево-Посадский суд. Назначил заседание по делу Кристины на 30 мая. Слушавшая ее дело судья Сергеева оказалась настроена благожелательно и даже предложила перенести заседание с 3-го этажа на 1-й, когда узнала, как тяжело Кристине ходить.

— Она была очень удивлена, когда узнала, что ее коллега выбирала мне меру пресечения на основании только справки № 1П с моей фотографией на паспорт, хотя, глядя на нее и на меня, трудно убедиться, что это один и тот же человек, — вспоминает Кристина. — Сергеева сказала, что суд не проводил заседания по признанию меня умершей. Она говорила, что, по всей видимости, у них произошел какой-то сбой в системе, из-за которого по полицейским базам пробивалось, что я уже умерла и что выдано свидетельство о смерти. Для того чтобы подтвердить, что Бальчева — это я, оказалось достаточным доставить в суд свидетеля (моего дедушку) и привезти дактилоскопию из СИЗО.

За несколько часов суд восстановил Кристину в правах, а уже в начале следующей недели она была успешно прооперирована. Ее уголовное дело прокуратура отправила на доследование: по словам девушки, дело разваливается, и она надеется, что ей удастся добиться переквалификации обвинения на другую статью.

Сейчас мы вам подбросим!

Исполнение секретных рекомендаций Генпрокуратуры сократило бы число сидящих по «наркостатьям» как минимум вдвое

…Как бы жестко ни прозвучали эти слова в адрес человека, который находится под следствием и болен онкологическим заболеванием, Кристина еще может считать, что ей повезло: по статистике, четверть заключенных в российских тюрьмах, направивших ходатайство об освобождении в связи с болезнью, просто умирают, не дождавшись решения суда.

Анна Каретникова

Экс-член московской ОНК, ведущий аналитик УФСИН по городу Москве

— За последнее время я могу вспомнить несколько кейсов, напоминающих историю Кристины. Недавно была история с онкологически больной заключенной Екатериной Гавриловой, которую следователь отказывалась актировать, несмотря на ее крайне тяжелое состояние. В эту ситуацию вмешалась Нюта Федермессер, и женщину перевели в хоспис. Думаю, это первый случай в нашей стране, когда в хосписе стоял караул. Две недели спустя Гаврилова умерла. Замечу, что все время до тех пор, пока ее не госпитализировали, женщина испытывала адскую боль.

Вообще в последнее время позиция ФСИН смягчилась: раньше онкологических больных освобождали только тогда, когда у них начинались метастазы. А если начались метастазы, то помогать человеку уже поздно. Фактически человека выпускали просто для того, чтобы он не у них, а на свободе умер.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow