В прошлую пятницу суд города Лондона приговорил человека по имени Карл Бич к 18 годам заключения — за вранье, манипуляцию правосудием и мошенничество.

В октябре 2014 года Карл Бич, известный тогда широкой публике под псевдонимом Ник, — пятидесятилетний грузный мужчина, — сообщил сержанту британской полиции Джеймсу Таунли, что его в детстве страшно насиловали.

Каждую неделю отмороженные педофилы забирали его из школы и насиловали. Насильники калечили его. Они ломали ему кости. Они резали его ножами. Они запирали его с гадюками и оводами. Они убили другого мальчика на его глазах. Они запрещали ему иметь друзей, а когда Ник таки завел себе школьного друга по имени Скотт, они задавили ребенка машиной у него на глазах.

Все эти насильники были не какие-то неизвестные люди. Это были ни больше ни меньше как 90-летний тогда фельдмаршал Эдвин Ноэль Вестби Бремелл, барон Бремелл, участник высадки в Нормандии и глава британского Генштаба во времена Тетчер. Лорд Бриттон, министр внутренних дел в правительстве Тэтчер. Сэр Эдвард Хиз, предшественник Тэтчер на посту премьер-министра Великобритании, консервативный депутат парламента Проктор, а также бывшие главы МИ-5 и МИ-6 — сэр Майкл Хенли и сэр Морис Олдфилд.

Плача, Бич/Ник рассказал, как однажды эти ужасные педофилы привязали его к столу. На соседнем столе был распят другой мальчик. Проктор стал резать Ника. «Он был садист. У него был маленький ножик, и он хотел отрезать им мои гениталии», — сказал Ник. По счастью, Ника спас другой член педофильской банды. Это был не кто иной, как бывший премьер-министр Хиз. Тогда Проктор зарезал другого мальчика, а Ника зверски изнасиловал и ушел. Ножик, которым он его чуть не зарезал, Проктор положил Карлу в карман, и этот перочинный ножик Ник предъявил полицейским в качестве доказательства истинности своей истории.

В другой раз Ника зверски изнасиловал лорд Бриттон. Он насиловал его, окуная головой в ванну. «Я думал, что я умираю, — рассказал Ник полицейским. — Как только я пытался кричать, я просто глотал воду». Эта страшная пытка поселила в Нике пожизненное отвращение к воде.

Страшные педофилы из Уайтхолла все время мучили Ника. Они сломали ему обе руки. Ногу. Ребра. Проломили голову. Они жгли его сигаретами…

Тут надо сказать, что такого рода персонажи, как Карл Бич, появляются на горизонте журналистов, а также Генсека ООН и Спортлото постоянно, они рассказывают, как их соседи просвечивают их лучами, наводят на них порчу, таскают их с собой на Вальпургиеву ночь и прочее.

Поэтому следовало ожидать, что британская полиция для начала ну хотя бы вчерне проверит, соответствуют ли утверждения Ника действительности. Но вместо этого британская полиция отнеслась к показаниям с той же звериной серьезностью, с которой отцы-инквизиторы отнеслись бы к показаниям пьяного кузнеца о том, что баба, которая ему вчера не дала, — ведьма.

Началось следствие. Слава о «педофильском кружке из Уайтхолла» разнеслась по всей Британии. BBC сделала интервью с Ником.

Лорд Бриттон в это время умирал от рака. Он умирал, а журналисты осаждали его дом, желая услышать подробности о том, как он топил бедного Ника в ванной.

Когда он скончался, его вдове леди Диане Бриттон пришлось организовывать секретные похороны. Через шесть недель после его смерти полицейские ворвались в дом и перерыли его вверх дном в поисках «свежевскопанной земли». Какую именно «свежевскопанную землю» искали бобби в доме покойника через полтора месяца после его похорон — трудно сказать.

Одновременно полицейские навестили маршала Бремелла, которому как раз пошел 91-й год. Лорд Бремелл в это время ухаживал за женой, страдающей деменцией. После обыска экс-главу Генштаба подвергли унизительному многочасовому допросу. Вся Великобритания знала, что Бремелла обвиняют в числе прочего в соучастии «в убийстве трех мальчиков».

Тогда же обыскали дом бывшего члена парламента Харви Проктора. Всего детективы, занятые операцией «Мидленд», опросили 370 свидетелей, выполнили 1700 следственных действий и наплодили 1860 документов.

Как мы уже сказали, полицейские, увлеченные обысками у 91-летнего героя Второй мировой, не позаботились о самой приблизительной проверке самого Ника.

Если бы они провели эту проверку, то они бы заметили, к примеру, что на теле Ника нет и следа всех тех ужасающих увечий, которые нанесли ему высокопоставленные педофилы. У него не было ни сломанных ребер, ни сломанных рук, ни сломанной ноги, ни сломанных пальцев, ни сломанного носа, ни проломленного черепа. У него не было следов от ожогов.

Если бы они спросили его школьных учителей, которые якобы безучастно наблюдали, как Ника каждую неделю увозят из школы на машине, они бы узнали, что Ник никогда школу не прогуливал и даже несколько раз получал грамоту за стопроцентную посещаемость.

Если бы они пролистали альбомы Ника, то с удивлением бы увидели, что этот человек, который со слезами на глазах рассказывал, что он не мог видеть воды после того, как его чуть не утопил во время изнасилования лорд Бриттон, плавал с удовольствием — альбомы были забиты фотографиям Ника в бассейнах.

Если бы они поговорили с его супругой и сводным братом, они бы услышали от них, что Ник — патологический лжец и социопат, и что ножик, который он представил следствию как вещдок, ему подарила бабушка.

Преемники Лестрейда умудрились в течение нескольких лет расследовать убийство мальчика Скотта и публично обвинять в нем всю верхушку тори, не имея каких-либо оснований считать, что это убийство вообще было совершено! Хотя в декабре 2014 года детектив суперинтендант Кенни МакДональд публично объявил на пресс-конференции, что обвинения Ника являются «достоверными и правдивыми».

Теперь вы спросите: если ничего этого не было, если никто никого не убивал, не насиловал, не запирал в шкафу с гадюками, — то откуда же в голове Ника взялись все эти болезненные фантазии?

Узнав о результатах обыска, Ник тут же заявил, что все эти мерзости принадлежат его сыну.

Иначе говоря, все, что рассказывал Ник,— его же собственные сексуальные фантазии. Он об этом мечтал. Этот социопат, этот патологический лжец, этот запутавшийся в долгах лузер с обсыпанными перхотью волосами мечтал резать, жечь, топить мальчиков, — и он все это рассказывал полицейским, и это его вштыривало. А по итогам его россказней допрашивали 91-летнего главу Генштаба, у которого умирала жена, и требовали от больного раком экс-премьера показаний о совершенных им садистских убийствах.

Теперь вы спросите — как это возможно?

Как это возможно, что в Великобритании XXI века — не у речки Лимпопо, не в средневековой Германии — педофил рассказывал басни о том, что вся верхушка Уайтхолла его резала и жгла, и первым движением души полицейских было не произвести минимальную проверку рассказчика, а огласить его обвинения и устроить обыски у тех, кого он обвиняет?

Есть два ответа на этот вопрос.

Один — чисто технический: как это произошло.

Лихорадочная охота на педофилов в Великобритании началась с истории популярного диджея Джимми Савиля. Сэр Джеймс Савиль умер в 2011 г., а после его смерти оказалось, что он действительно был педофилом.

Рассказы жертв Савиля начали сыпаться как из ведра, им платили компенсации, и наш Ник — он же Карл Бич — присоединился к флешмобу. Он заявил, что тоже был жертвой Джимми Савиля, и получил компенсацию 22 тысячи фунтов.

Статус жертвы понравился Нику. Он завел блог, в котором представлялся жертвой педофилов. Он еще ничего не говорил о министрах и лордах, а просто получал сочувственные письма с предложением помощи. Это затягивало. Как жертва насилия, он начал выступать в школах перед мальчиками, что приятно возбуждало.

Нику хотелось все больше внимания. Рассказы его стали делаться все ужасней. Обидчики его стали становиться влиятельней; потом его заметил ныне покойный сайт Exaro, жаждавший зубодробительных расследований, а потом наш герой попал на прием к влиятельному лейбористу Тому Ватсону. В лице Ника Ватсон получил уникальный инструмент для дискредитации и уничтожения консерваторов.

Но есть другой ответ, куда более важный.

И дело при этом не в Нике. Дело в условиях, при которых патологический лжец, социопат и манипулятор вдруг начинает восприниматься как совесть нации, и даже те люди в полиции и истеблишменте, которые должны понимать, что происходит, боятся идти против общего течения. Страх, что их сейчас немедленно уволят и назовут «пособниками педофилов», заслонял все. Страх противоречить сложившемуся коллективному безумию был больше, чем страх отвечать потом за необоснованные обыски и разрушенные репутации.

И в случае Ника удивительно не то, что это коллективное помешательство имело место, а то, что оно кончилось.

Ника подвела его любовь к конкретике. Если бы вместо рассказов о том, как ему ломали кости, Ник в общих чертах боролся бы против ГМО или за права трудящихся, то нашего персонажа с его даром убеждения ждала бы звездная карьера.