Главными доказательствами существования «Сети» служат два документа: так называемый «Свод», с изложением целей и структуры сообщества, и протокол его «съезда», якобы состоявшегося в Петербурге в феврале-2017. Первый документ (файл под названием «Положение»), по версии обвинения, был обнаружен на переносном жестком диске Toshiba, изъятом при обыске в питерском жилище Армана Сагынбаева. Второй (файл «Съезд (2017)») — на ноутбуке Toshiba, изъятом у пензенца Ильи Шакурского.

Квартира Сагынбаева обыскивалась сотрудниками питерского УФСБ по поручению старшего следователя Валерия Токарева, ведущего пензенское дело «Сети». Изъятое упаковали, снабдив печатью петербургского управления ФСБ, и передали пензенским коллегам. Протокол первого осмотра 13 электронных носителей информации, изъятых у фигурантов дела (в том числе жесткого диска Сагынбаева и ноутбука Шакурского) датирован 20 февраля 2018 года. Проводил его следователь А. И. Матюхин с участием технического специалиста И. А. Ганина и двух понятых. В протоколе не указано, как были упакованы осматриваемые предметы, не нарушена ли целостность упаковки, какая печать на ней стоит. И не отражено, претерпевали ли исследуемые файлы изменения. Подпись Ганина есть только на двух из 78 страниц протокола — первой и последней, хотя необходимо удостоверять ею каждый лист.

Второй осмотр электронных носителей проводился следователем Токаревым 16 марта 2018 г. по поручению питерского УФСБ. Без понятых, с участием специалиста Анатолия Аймина. И опять в протоколе не указано, как были упакованы осматриваемые предметы. А подписей Аймина нет вовсе, ни на одном листе.

В третий раз носители осматриваются следователем пензенского УФСБ Д. С. Болтышовым 8 сентября 2018 г. при участии специалиста Ганина, снова без понятых. На этот раз в протоколе описана упаковка — вот только выглядит она не так, как первоначально. Изъятое на питерской квартире Сагынбаева было помещено в полимерный пакет, закрытый с помощью клейкой ленты, «исключающей возможность несанкционированного проникновения». А в сентябре к осмотру представили пакет, у которого «горловина перевязана черной нитью». Но при этом на упаковке по-прежнему печать петербургского УФСБ, хотя содержимое с тех пор дважды осмотрели в Пензе, после чего (как значится в протоколах) заново упаковали и снабдили печатями пензенского управления. И внутри пакета с изъятым у Сагынбаева уже нет переносного жесткого диска Toshiba.

Защитник Виктора Филинкова адвокат Виталий Черкасов обратил внимание суда на эти метаморфозы, усмотрев в них признаки возможных подтасовок доказательств.

Следователь Токарев, допрошенный в питерском процессе в качестве свидетеля, не смог дать убедительных разъяснений. Скорее его выступление по видеоконференцсвязи добавило новых вопросов. Так, Токарев заявил, что лично осматривал жесткий диск Сагынбаева и ноутбук Шакурского еще до марта 2018-го.

Однако в материалах пензенского дела есть протокол только одного, предшествующего мартовскому осмотра этих носителей — от 20 февраля, но он проводился не Токаревым, а Матюхиным.

На минувшей неделе исчезнувший к сентябрю-2018 жесткий диск Сагынбаева появился на пензенском процессе. Его вместе с ноутбуком Шакурского доставили для исследования доказательств в судебном заседании, пригласив и специалиста УФСБ — того самого Ганина.

Жесткий диск оказался в опечатанном конверте с единственной подписью — следователя Токарева (хотя должны быть подписи всех участников последнего осмотра) и припиской — вскрывалось для ознакомления обвиняемых и их защитников с вещдоком, после чего он вновь был упакован и опечатан.

Но открыть диск не смогли. Его повреждение, как предположил специалист Ганин, могло быть вызвано тем, что тот «хранился ненадлежащим образом». Возможность восстановления данных осталась под вопросом — для ответа на него необходима диагностика, пояснил Ганин.

У защиты возникли резонные опасения: не принесет ли результат «восстановления» очередных сюрпризов от ФСБ. Предложение прокурора Сергея Семеренко вернуть диск специалисту УФСБ для диагностики и восстановления вызвало общий протест защиты. Председательствующий судья Юрий Клубков пообещал, что повторно упакованные вещдоки останутся в суде. Что, впрочем, не сняло тревог подсудимых и их адвокатов о том, что может произойти с этими вещдоками за пять дней перерыва между заседаниями. Как и с другими изъятыми у подсудимых носителями, которые пока не доставлялись в суд и остаются в распоряжении следственной группы пензенского УФСБ.

При исследовании на заседании ноутбука Ильи Шакурского (он также был доставлен в упаковке без указания даты последнего осмотра) выяснилось, что многие содержащиеся в нем файлы подверглись манипуляциям уже после его задержания 19 октября 2017 года. А та информация, что могла бы послужить доказательством его невиновности, оказалась удалена — так заявил сам Илья. В то же время на компьютере не удалось обнаружить и некоторых подкрепляющих обвинение документов, перечисленных в протоколе февральского осмотра. Так, в нем сказано, что на ноутбуке Toshiba обнаружен файл «Восход 1», содержащий трехстраничный текстовый документ с изложением этапов революционной деятельности. Но когда Шакурский на заседании попросил Ганина отыскать этот файл в ноутбуке и показать, специалист не смог этого сделать и вынужден был признать:

– Его тут нет.

– А в протоколе есть, и описали его там на полстраницы, — напомнил Илья.

Исследование ноутбука на судебном заседании выдало ошеломляющий результат. Оказалось, что целый ряд файлов, включая «Съезд (2017)», открывался 30 октября 2017-го — то есть после ареста Шакурского и до того, как официально ноутбук был впервые осмотрен следствием. Дата последнего сохранения, например, файла «Дополнение по документу по безопасности» — 3 ноября 2017-го, а изменения в папки с многообещающими названиями «Разведка», «Сапер», «Сеть» и примкнувшую к ним папку «Стихи» вносились летом-2018. Вскрылись и совсем удивительные вещи: так, в несколько файлов последние изменений были внесены до их создания — за десять лет до самого факта (2008-й и 2016-й соответственно).

Если файлы только просматриваются, дата последних изменений остается, какой была до этого, подтвердил в суде специалист Ганин. А владелец ноутбука, находясь в СИЗО, доступа к изъятому у него ноутбуку, понятное дело, не имел.

В февральском протоколе осмотра указано, что «ряд файлов восстановлены специалистом из числа удаленных». Пояснить, сколько и какие именно (из описанных 595), Ганин не смог.

– При восстановлении удаленных данных вы пишете, с помощью какой программы это было сделано? — спросил подсудимый Сагынбаев.

– Да, указываем, — заверил специалист.

– А почему здесь, в этом протоколе, не указана программа?

– Ну… протокол не я составлял, следователь.

Назвать программу в судебном заседании Ганин отказался, сославшись, что это секретный «специализированный продукт».

– Можно восстановить метаданные удаленных файлов? — продолжил Сагынбаев.

– Частично да.

– Можно ли восстановить имя удаленных файлов?

– Нет.

– Какое имя вы присваивали восстановленным файлам?

– Те, что и были, — отвечал специалист с короткой памятью, только что заявивший о невозможности восстановить имя.

Не помнил он еще много чего — в частности, почему его подписи нет на 76 страницах протокола и как именно выглядела упаковка вещдоков. Но зато твердо помнил, что упаковано было как положено и скреплено подписями всех участников — понятых, следователя, специалиста.

Хотя на самом деле имелась одна подпись следователя.

Но, совладав с эмоциями, продолжил задавать вопросы по существу:

– Устройства, в осмотре которых вы участвовали, были изъяты в 2017 году. Возможно ли такое, что там обнаружены файлы, которые созданы или изменены в 2018 году?

– Такое невозможно.

– Какая дата создания должна быть у восстановленных файлов, у которых невозможно восстановить метаданные, как вы утверждаете?

– Не могу сказать.

– Я вам подскажу — дата создания должна быть такой же, как дата восстановления, то есть не позднее 20 февраля 2017 года.

Уставший от этой дуэли судья попытался прервать малопонятный ему диалог:

– Задавайте конкретные вопросы, какой именно файл вас интересует?

– Меня интересуют все 595 файлов, указанных в протоколе, — не унимался Сагынбаев.

Он напомнил, что, согласно протоколу, всего было осмотрено 13 изъятых у фигурантов устройств, 75 из исследованных файлов — это видео и аудио общей длительностью 2 часа 17 минут плюс 520 изображений и еще объемные текстовые файлы (один, например, на 48 страниц). Затем следователь должен был вручную набрать описание осмотренного — оно занимает свыше 70 страниц. Еще какое-то время ушло на подключение системных блоков и устройств, поиск файлов, восстановление удаленных документов. И всю эту титаническую работу, если верить указанному в протоколе времени, удалось проделать с 9.35 до 20.20. Из этих 11 часов еще нужно вычесть обеденное время — Ганин признал, что участники осмотра уходили подкрепиться.

Наслушавшись всех этих подробностей о манипуляциях с электронными носителями Сагынбаева и Шакурского, подсудимый Василий Куксов попросил поскорее доставить в суд и все изъятые у него устройства:

– Я опасаюсь, вдруг что-то изменится и на моем компьютере и планшете, пока они находятся в УФСБ.

С аналогичной просьбой обратился и Дмитрий Пчелинцев.

Председательствующий пообещал, что жесткий диск Сагынбаева и ноутбук Шакурского останутся в здании Пензенского областного суда, где проходят выездные заседания Приволжского военного суда. А к следующему заседанию (назначено на 29 июля) попросит УФСБ доставить и остальные электронные устройства, изъятые у фигурантов.

• Организация признана террористической и запрещена на территории РФ.