По обращению защиты заключение выполнили ведущий российский специалист в области социологии молодежи, доктор социологических наук, профессор, директор Центра молодежных исследований петербургского филиала Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» Елена Омельченко и магистр по направлению подготовки «Социология», младший специалист по исследовательской работе АНООВО «Европейский университет в Санкт-Петербурге» Дарья Литвина. Научно-педагогический стаж Елены Омельченко — 40 лет, Дарья Литвина, представившая на процессе исполненный ими труд, работает по специальности свыше восьми лет.

Уже с первых сообщений об «изобличении преступной "Сети"» формулировки доводов следствия вызывали недоумение даже среди не слишком осведомленной в тонкостях анархизма публики. Очевидным оксюмороном звучало обвинение в намерении свергнуть власть с целью установления «анархистского государства» (базовая идея анархизма — упразднение государства как такового). Юридическое определение террористического сообщества требовало наличия в нем руководителей и четкого распределения ролей.

О том, как из него лепили руководителя терсообщества, Дмитрий Пчелинцев рассказал в своем заявлении о пытках:

«С меня стали стягивать трусы, они пытались присоединить провода за половые органы. Я стал кричать и просить перестать издеваться. Они стали твердить: "Ты лидер". Чтобы они остановили пытки, я отвечал: "Да, я лидер"».

И пензенские, и питерские обвиняемые, заявившие о пытках, утверждали: при истязаниях их заставляли заучивать определенные формулировки, которые затем включались в протоколы допросов. Несколько свидетелей на процессе в Пензе также заявили, что нужные следствию фразы за них составляли сотрудники ФСБ, и отказались признать за свои показания то, что вынуждены были тогда подписать под давлением.

В результате протоколы допросов подсудимых и свидетелей изобилуют фразами, которые анархист никогда не мог бы сложить по доброй воле и в здравом уме. Так, в протоколе допроса Виктора Филинкова (проведенного, как он пояснял, по завершении многочасовых пыток) он «признается» в том, что по итогам «съезда» анархистов в Петербурге был составлен документ, отражающий «основные формы, методы и направления борьбы за создание в России государства с анархистским строем». А в протоколах допросов свидетелей из пензенской анархосреды Максима Симакова и Анатолия Уварова сообщается о намерениях участников «Сети» «вооруженным путем менять власть» и критикуются такие «методы данной идеологии», как «установление анархизма путем проведения гражданской войны и убийства граждан».

Социологи в своем заключении подчеркивают:

Как отмечается в исследовании, анархисты в своем активизме делают акцент на создании сообществ с горизонтальными связями, на низовых инициативах, призванных реализовать на практике анархические принципы солидарности. Многие из таких инициатив направлены на поддержку социально незащищенных слоев общества — бесплатная раздача еды малоимущим («Еда вместо бомб») и вещей (фримаркеты), поддержка профсоюзной деятельности, организация концертов со сбором пожертвований на социально полезные проекты или поддержку нуждающихся, а также экологические, зоозащитные мероприятия, волонтерская помощь приютам для животных. Практически все обвиняемые как в Пензе, так и в Петербурге активно участвовали в таких инициативах.

Традиционные источники такой угрозы — прежде всего наци-скинхеды и полиция.

Эксперты ссылаются на результаты исследований, в которых информанты рассказывали о ситуациях, когда полиция в конфликтных ситуациях принимала сторону наци-скинхедов, сообщали о поступавших со стороны сотрудников центра «Э» угрозах и обнаруживали внутри своего движения завербованных участников, сталкивались с предложениями стать информатором, подвергались задержанию. В этом контексте

Поэтому ответное сопротивление (например, при задержании на митинге) считается допустимым, поясняют специалисты.

В то же время они приводят статистику, показывающую: недоверие к полиции свойственно не только анархистам. Так, согласно данным опроса ВЦИОМ 2014 года, около 68% граждан считают, что полиция в наибольшей степени защищает не их интересы, а интересы «отдельных слоев и групп населения» (34%), «свои собственные» (19%) и «правящих кругов» (15%). А 41% граждан отмечают, что в течение года им приходилось наблюдать действия сотрудников полиции, нарушающие, по их мнению, права человека.

Агрессия же против обычных граждан, равно как и вообще любых живых существ, не согласуется с базовыми ценностями анархистов.

То, что обвинение квалифицирует как «следование строгой конспирации во избежание уголовной ответственности», эксперты оценивают совсем иначе. Согласно их данным, использование псевдонимов (кличек), шифрование межличностного общения и обмена информацией в сети Интернет давно получило широкое распространено в среде анархистов.

Для такой «конспирации» есть и другие причины: «романтизация образа бунтаря и дань стилистическим традициям движений и субкультур прошлого», а также «следование анархической идее о деперсонализации и критике права на собственность (в т. ч. авторство)». В последнем случае смыслом такого ухода в тень является не столько желание скрыть свою личность, сколько подчеркнутый отказ от индивидуального права на авторство, открытие доступа к производству идей для всех, — поясняют социологи. При этом они обращают внимание на то, что

Выводы социологов позволяют по достоинству оценить и утверждения обвинения в том, будто с мая 2015 г. в России действовало глубоко законспирированное и четко структурированное террористическое сообщество анархистского толка, обладающее региональными подразделениями и руководством, распределившим «должностные обязанности» между рядовыми участниками.

На доказательном безрыбье следствию пришлось ставить в вину Виктору Филинкову даже то, что он не пригласил на регистрацию брака в Петербурге родных из Казахстана. В чем умы ФСБ усмотрели «свидетельство о поведенческих аспектах жизнедеятельности Филинкова В. С., выражающихся в уклонении от включения в позитивные общественные отношения, пренебрежении социальными связями, скрытности и несообщении о происходящих в его жизни событиях близким родственникам».

Поскольку данный пассаж включен в обвинительное заключение, экспертам пришлось анализировать и это.

Разъясняя, что для анархистов в целом характерно скептическое отношение к браку (критикуемому как вид «экономической сделки») и к связанным с ним торжествам. Разделяя антикапиталистические идеи, анархисты стремятся минимизировать потребление товаров и услуг — так что траты на лимузины с пупсами, банкеты и дорогие наряды представляются им неэтичными.

В заключении приводится и статистика по России: согласно данным ВЦИОМ 2017 года, в открытом вопросе о том, без чего не может обойтись свадьба, только 6% россиян отметили присутствие родных и близких.

Данные в обвинительном заключении негативные социальные характеристики Филинкова эксперты сочли «ярлыками» (под «ярлыками» в социологии понимаются негативные характеристики, которые приписываются одними группами индивидов другим — тем, кого первые считают «девиантами»):

По мнению адвоката Филинкова Виталия Черкасова, сделанные специалистами выводы могут служить подтверждением позиции защиты о надуманности и несостоятельности существенной части доводов обвинения. По его ходатайству суд приобщил заключение социологов к материалам дела.

*«Сеть» — террористическое сообщество, чье существование пока не доказано судом, но уже запрещено в России.