Очень просто. Власть в свое время установила издевательские условия для оппозиции — для регистрации кандидат должен собрать за месяц три процента подписей от общего числа потенциальных избирателей. Мера эта планировалась как запретительная — оппозиция не соберет, а своим нарисуем.

А оппозиция взяла и использовала это условие как рычаг — как в дзюдо. Она превратила сбор подписей в избирательную кампанию еще до ее начала. Пример: Дмитрий Гудков собрал 7,5 тысячи подписей (из которых принес в избирком пять тысяч с небольшим). При этом на его участке предыдущий победитель выборов получил 12 тысяч голосов.

Кандидаты от оппозиции использовали этот месяц для агитации каждого подъезда и каждого дома, ведь что такое человек, который подписался за Гудкова и Соболь? Это человек, который распропагандирован за то, чтобы за них голосовать.

Кремлевское условие, вместо того, чтобы быть непреодолимым препятствием, стало стартовым трамплином. Форой, которую получили оппозиционные кандидаты, потому что прокремлевские кандидаты, естественно, ничего этого не собирали и не вели.

Изначально условие Кремля было рассчитано на старую оппозицию, которая — при всем уважении к ней — никаких избирательных кампаний не вела и в принципе не понимала, что такое избирательная кампания. Все наши прежние демократические партии, от «Выбора России» до Союза правых сил, честно считали, что избирательная кампания — это выступить десяток раз на телевидении в ток-шоу и показать рекламу — Чубайс, Хакамада и Немцов в частном самолете. Они считали, что умные люди все равно должны за них проголосовать. А если не голосуют, значит, нет в России умных людей, ну что ж поделать.

На несчастье властей, их издевательское условие скрывало глубокую сермяжную правду. Согласитесь, если вы не в состоянии собрать в своем округе 3% от списочного состава избирателей, то вы вряд ли способны победить. И, наоборот, если вы реально собрали эти 3% — считайте, что вы победили. Потому что вы обошли все дома и проагитировали всех жителей еще раньше, чем началась официальная агитация.

Вы сделали ровно то, что и является настоящей избирательной кампанией. Вы не просто кликнули клич своим сторонникам по фейсбукам. Вы не просто запостили красивую картинку в инстаграм. Вы провели нормальную западную кампанию, которая только и приносит победу.

Вы пришли и рассказали каждой тете Клаве и дяде Пете, что вот есть такая Люба Соболь, что она расследует пригожинские школьные завтраки, и тетя Клава и дядя Петя, которые никогда не интересовались политикой и не знали, что есть такая Люба Соболь, и что есть такой Навальный, и даже что есть такой Пригожин, — это услышали. И на следующий день на лавочке с соседями обсудили у подъезда, и один сосед сказал: да, а вот у меня племянница отравилась, и им не ставили диагноз, и возили мордой об стол, а потом пришла Люба Соболь, а потом пришли пригожинские и дали большие деньги, чтобы сестра отказалась от этого иска.

«Вот же сволочи, детей наших травят. Вот же молодец Люба Соболь», — сказала вся лавочка и решила голосовать за Любу Соболь.

Дело в том, что практически на всех предыдущих выборах — парламентских ли, президентских ли, 2004 ли, 2007, или даже 2011 болотного года — не могло произойти то, что происходит сейчас во время выборов в скромную Мосгордуму. В России тогда отсутствовала политическая сила, способная по домам обходить избирателей, и самое главное — отсутствовал массовый избиратель, у которого был спрос на эту политическую силу.

Механизм чернобыльской аварии, как напомнил нам сериал «Чернобыль», — был такой. Анатолий Дятлов, замглавного инженера ЧАЭС, проводил эксперимент и нарушил, один за другим, все мыслимые правила эксплуатации реактора. Но при этом он нарушал эти правила, потому что он знал, что у него есть волшебная чудо-кнопка, АЗ-5, при нажатии на которую реактор можно было мгновенно заглушить.

Точно так же, как Дятлов, Кремль нарушал все мыслимые правила эксплуатации демократии — снимал противников с выборов, стряпал на них уголовные дела, устраивал «карусели» и вбросы, харассил наблюдателей. Но у Кремля всегда, если угодно, была кнопка АЗ-5. Она заключалась в том, что на всех предстоящих выборах и Путин, и его губернаторы, и партия власти все равно победили бы.

Не с таким счетом. Не с таким отрывом. Во втором туре.

Но победили бы.

И это всегда был фиговый листок, который могли вытащить многочисленные прокремлевские и не очень политологи, и им махать: «Если не Путин, то кто»; «Так уж устроена загадочная российская душа, что нам демократия не нужна».

После отказа Соболь, Гудкову, Яшину, Жданову в регистрации к избиркому вышло две-три тысячи человек. В следующих выборах после такого отказа выйдет десять тысяч. Потом — двадцать. Потом реактор взорвется.