Новый председатель Наблюдательного совета Военно-исторического общества Сергей Иванов решил высказаться по поводу советско-германского пакта, 80-летие которого приходится на август.

На своей пресс-конференции Иванов коснулся вопроса о том, кто стал поджигателем Второй мировой войны. Он назвал «чушью» обвинения в адрес СССР и Сталина в развязывании глобального конфликта и сказал, что они «сознательно вдалбливаются». «Многие говорят, что нужно покаяться и платить, но это, конечно, полная чушь и наглость», — сказал Иванов.

Он также отметил, что пакт не был сговором двух диктаторов.

Мельком и вполне пренебрежительно Сергей Борисович отозвался и о так называемых «секретных приложениях» к пакту. По его мнению, «секретными, по сути, они давно не являются. Впервые приложения к советско-германскому договору 1939 года были опубликованы в журнале «Новая и новейшая история» в 1993 году. Они рассекречены. Те, кто интересуется, могут посмотреть и почитать».

Но, на мой вкус, можно было бы остановиться на приложениях и поподробнее. Хотя бы объяснить, почему целых 50 лет советская дипломатия и пропаганда так яростно отрицали их существование вообще. При этом оригиналы были надежно спрятаны в архиве ЦК КПСС (причем допуска к ним были лишены даже члены Политбюро) и только после того, как оказались в Архиве президента, их в 1992-м отыскал там глава парламентской комиссии генерал Волкогонов. А ведь именно в этих «приложениях» совершенно открытым текстом и были сформулированы договоренности о разделе Восточной Европы. Чего стесняться между своими?

В школе, которую я окончил в 1970 году, меня учили, что советско-германский договор стал выдающейся победой советской дипломатии. Что западные державы, с которыми мы долго и честно пытались договориться о создании антигитлеровской коалиции, тянули время, а сами за нашей спиной сговаривались с Германией, натравливая ее на СССР. И Сталин блестяще разрушил эти коварные планы. Мы получили два мирных года, которые были так необходимы для перевооружения армии. Мы отодвинули границы, воссоединив западных украинцев и белорусов с братской семьей народов, и потому в 1941-м начали войну не под Минском, а под Брестом. Нам надо было заботиться в первую очередь о себе. И наше правительство выполнило свой долг перед страной и народом. Да, обниматься с Риббентропом было неприятно. Но нам ничего другого не оставалось.

В том-то и дело, что Сталин с Гитлером не просто договорились не нападать друг на друга — они договорились вместе напасть на тех, кому не повезло оказаться их соседями. Молотов в ходе ратификации договора заявил депутатам: «Мы твердо убеждены в том, что интересы СССР совпадают с коренными интересами народов других стран», — но у поляков, литовцев, финнов, да и у всех остальных, ни Молотов, ни депутаты ни про какие их интересы не спрашивали.

СССР постарался воспользоваться счастливым (как показалось его вождям) случаем и получить массу удовольствий от действительно неразумной предвоенной политики западных демократий. Но что поделать, у западных демократий были основания не доверять СССР — не меньшие, во всяком случае, чем у СССР — им.

Тем более что жизнь быстро показала, что общего с гитлеровской Германией у Сталина оказалось куда больше, чем с французами да англичанами. В чем, кстати, советские лидеры в своих публичных выступлениях не стеснялись тогда открыто признаваться. Например, в ноябре 1939-го все тот же Молотов гневно клеймил с трибуны сессии Верховного Совета СССР англичан да французов.

А в декабре все того же 1939-го Сталин так ответил Риббентропу на его телеграмму по случаю своего шестидесятилетия.

Итальянский министр Чиано записал в своем дневнике за Риббентропом: «Во время второй поездки в Москву он имел возможность беседовать с членами Политбюро на обеде, устроенном Сталиным. С германской стороны тоже присутствовали старые члены партии, вроде гауляйтера Форстера, который в конце заявил, что все идет так, как будто он общается со старыми товарищами. И сам он (Риббентроп) не мог отделаться от такого ощущения».

«Старые товарищи» стоили друг друга. Они не переставали думать, как бы им друг друга обмануть, и камень за пазухой держали оба. Так получилось, что первым ударил Гитлер.

И все же.

Спросят: а где та грань, за которой разумный компромисс превращается в предательство принципов? Да и черт бы с ними, с принципами, когда на карту поставлено так много. А политика вообще — дело грязное и подлое. Но, как ни странно, аморальная политика — практически всегда — нерентабельна. А уж в нашем случае сговор 1939 года обошелся его участникам запредельно дорого. Советскому Союзу — в несколько десятков миллионов жизней; мы даже до сих пор не знаем — скольких именно. Сейчас официально признана цифра — 27 000 000.

Можно считать, что это — в том числе и цена неудачной дружбы.

Конечно, история не знает сослагательного наклонения. И во что обойдется нашей стране заключенный с Германией пакт, в 1939 году тоже никто не знал. Но сейчас-то мы кое-что знаем. И людям, оправдывающим — сегодня! — этот договор, знать тоже надо. И не только о моральной стороне договоренностей с фашистами идет речь. Сталин вообще допустил непростительную ошибку:

Благодаря пакту Советский Союз далеко отодвинул на Запад свои границы (в связи с точно предсказанным «территориально-политическим переустройством» соседних государств). Но так ли сильно это помогло, если оборона на «новых территориях» рухнула ошеломляюще быстро. Один пример. Позорную войну с Финляндией Москва начала (в полном соответствии с «секретным приложением», кстати сказать) якобы только для того, чтобы обезопасить Ленинград. Почти четыре месяца шла эта «Зимняя война» с несоизмеримо более слабым противником; в результате ценой огромных потерь пограничные столбы передвинули, любимый город мог спать спокойно. Но сколько времени потребовалось тем же финнам для того, чтобы выйти на старые рубежи летом 41-го? Два месяца! Всего два! Уже к 31 августа финны стояли у ворот «города Ленина».

Сергей Иванов возглавил Наблюдательный совет Военно-исторического общества в апреле этого года. Видно, вопросы экологической безопасности, которыми должен заниматься специальный представитель президента и постоянный член Совета безопасности России, все решены, и это оставляет ему много свободного времени на общественную работу. Вообще, не слишком ли все они увлечены историей, коей никто из них не занимался профессионально и не учился этому — Нарышкин, Шойгу, теперь Иванов?..

Сергей Борисович заявил, кстати, что, по его мнению, постановление Съезда народных депутатов СССР с осуждением договора с Гитлером должно быть отменено как ошибочное. Последовательный товарищ. Сталин был бы им доволен.