Протесты в Тбилиси, начавшиеся 20 июня, стали манной небесной для российских телепропагандистов, которые до этого по десять раз на дню пережевывали очередную новость из Украины. Программа «60 минут» на телеканале «Россия» озаглавила свою передачу «В Тбилиси новый Майдан», а у Артема Шейнина в программе «Время покажет» грузинская тема обсуждалась аккуратно, но со стандартным заходом «сами люди выйти не могли, их кто-то подготовил».

В обеих передачах засветился православный коммунист Сергей Гаврилов, из-за сидения которого в кресле спикера парламента Грузии во время Межпарламентской ассамблеи православия формально и начались протесты. Гаврилов повторял как мантру, что виновата «принимающая сторона» — а все остальные в диапазоне от Александра Хинштейна до Марии Захаровой подхватывали: это все «большая провокация, состряпанная на коленке».

В какой-то момент Кремль, похоже, и сам поверил в рассказы о том, что протесты начались по указке «англоязычных инструкторов», и решил принять ответные меры. Начали по традиции с «бомбардировок Воронежа»: президент Владимир Путин с 8 июля запретил своим указом летать российским самолетам в Грузию, а для тех граждан, кто уже там находится, должна быть открыта возможность возвращения домой.

«С точки зрения безопасности эта мера, может, и объяснима, но избыточна, — говорит проживший год в Грузии политтехнолог Виталий Шкляров. — Другое дело, насколько юридически корректно даже президенту запрещать частным авиакомпаниям летать в другую страну».

У авиакомпаний по этому поводу, к слову, вопросов не возникло: они слегка поворчали, но 22 июня все до единой закрыли продажу билетов в Грузию. А вот для живущих в Тбилиси россиян решение об «эвакуации» стало настоящим шоком.

Запрет на полеты в Грузию — удар по туристическому сектору этой страны. По данным российских туроператоров, всего с туристическими целями в Грузию въезжают в среднем 5 млн человек в год, (в прошлом году всего на территорию Грузию, например, въехало 8,7 млн человек). Из них 1,4 млн поездок совершают граждане Российской Федерации, больше людей приезжает только из Азербайджана. В 2018 году число россиян, посетивших страну, увеличилось на 24%. По расчетам Forbes Georgia, средний российский турист тратит за поездку более 1,5 тысячи лари ($566). Соответственно, отдыхающие из России приносят Грузии около $792 млн годового дохода, что очень существенно в масштабах грузинской экономики (до 5% ВВП).

Но дело в том, что отмена рейсов российских авиалиний не отменяет поездки в Грузию — даже несмотря на то, что грузинским авиакомпаниям в субботу, 22 июня, Минтранс тоже запретил летать в Москву (формально — из-за долгов). Да, теперь надо добираться обходными путями, но полной блокады нет. Есть самолет до Еревана (оттуда легко добраться до Тбилиси на автобусе), есть авиалинии Беларуси. Когда корреспондент «Новой» позвонил в «БелАвиа», ему даже не дали задать вопрос, сразу сказав: «Изменений в нашем расписании пока не предвидится». То есть люди уже ищут другие пути.

Власть и оппозиция в Тбилиси конфликтуют, их проблема не решена, но есть очевидный консенсус: Гаврилов виноват сам. В России такую позицию воспринимают болезненно, поэтому решили придумать, как ударить».

Вино запрещать без толку — десять с лишним лет назад особо не сработало, — решили сосредоточиться на туристах, которые во многом из-за политики российских властей в отношении Египта и Турции в последние годы переориентировались на Тбилиси: там было дешево и со вкусом.

В самом Тбилиси такую тактику Кремля воспринимают с иронией. «Экономическая составляющая в этом есть, но она, хотя и неприятна, не так чтобы очень существенна, — объясняет Егор Куроптев, российский медиаменеджер, работающий в Тбилиси. — Российских туристов здесь любят, более того, они приходят смотреть на протесты, всем интересно и со всеми все в порядке. Так что решение запретить своим же людям летать куда-то выглядит странно. Плохо, что таким решением в Кремле пытаются ухудшить отношения между народами».

«Грузины всегда отделяют российскую власть от россиян, а к Кремлю у страны претензии совершенно определенные: так что с политиками разговор может быть только о «деоккупации территорий» (Абхазии и Южной Осетии. —Ред.)», — говорит Куроптев. «То, что Гаврилов сел в кресло спикера парламента, стало лишь спусковым крючком. Сам факт приезда официальной российской делегации с депутатами Госдумы мог восприниматься только так.

А история с Гавриловым — это дополнительно прямое оскорбление грузинского народа», — заключает Куроптев.

В том и состоит замысел, чтобы обобщенного «депутата Гаврилова» уравнять со всем российским народом, говорит Алексей Макаркин. Для Кремля Грузия во многом вторична, но эти протесты позволяют вдохнуть новую жизнь во взаимоотношения с лояльной, но уже недовольной аудиторией. «Этот запрет и информационная кампания рассчитаны на тех, кто и так не ездит в Грузию, — подчеркивает он. — Логика такая: они нас обижают, а мы ездить туда должны? Мы и так всем помогаем, все нам вообще обязаны. Запрет призван сплотить именно так думающих людей. Они традиционно поддерживали государство раньше, но потом была пенсионная реформа, и людям захотелось справедливости. Теперь им снова предлагается повестка борьбы с внешним врагом».

Для Кремля произошедшее — неожиданный подарок, соглашается Глеб Павловский. «Запрет полетов — мера в данном случае чрезмерная, но Москва хочет масштабировать эту историю.

Отношения с грузинскими властями у России в последние годы были вполне деловыми (насколько это возможно в условиях отсутствия дипломатии), но, по итогам первого дня протестов, президент Грузии Саломе Зурабишвили написала в Facebook, что массовые протесты идут только «на руку России», которая — «враг и оккупант». Любопытно, что, де-факто обвинив протестующих в игре на стороне «оккупантов», Зурабишвили повторила риторику их собственных плакатов. Эти лозунги, к слову, стали дополнительным раздражителем для российской власти. По одной из версий, запрет появился именно после того, как надписи на плакатах с митингов в адрес России и лично Путина оказались растиражированы по всему миру.

Представитель МИДа России Мария Захарова, выйдя по телефону в эфир гостелевидения, тоже не скрывала обиды. «Какое количество беженцев мы приняли как страна в 90-е годы… Мы их не бросили, дали им возможность работать. Я это говорю не только как человек, который занимается внешней политикой, но и как человек, чьими соседями в один год стали десятки грузинских семей.

По мнению экспертов, очередной виток эскалации конфликта между Россией и Грузией логично было бы спустить на тормозах в самом начале, но теперь это сделать очень сложно. Есть удобный момент «вычерпать» все бонусы от накаленной обстановки до конца, говорит Глеб Павловский. Кроме того, «нужно, чтобы кто-то сделал первый шаг» в примирении, добавляет Виталий Шкляров. А делать это никто не хочет — и, возможно, не умеет.