В пятницу бойцы ОМОНа устроили показательный разгон молодежи, которая собирается на Хохловской площади, называемой в просторечии «Ямой». Можно посмотреть видео в Сети: людей заталкивают в автозаки, волоком тащат по асфальту. ОМОН действовал по принципу, отработанному за день до того на оппозиционном марше: максимально жестко и без объяснений.

Хохловская площадь — признанная удача московской урбанизации. На месте законсервированных на годы раскопок появилось место встреч и общения и, как следствие, вокруг понаоткрывалось много кафе и баров. Один из главных лозунгов собянинской реконструкции города — создание пространств для встреч горожан, культивация «города как театра». Возможно, для тех, кто издавна живет в домах вокруг Хохловской площади, этот театр оказался громковат (я сама живу неподалеку, так что вполне могу оценить уровень шума), но, как не крути, это ровно тот результат, к которому стремились, модернизируя центр Москвы: пешеходность, парковость, новые общественные места. «Яма», построенная как амфитеатр с видом на древнюю стену и практически всегда заполненная щебечущей (а иногда — орущей) молодежью — стопроцентное попадание в эту декларацию. Вот оно — вновь созданное общественное место. Более того — общественное место для молодых, нашего, так сказать, будущего. Порядок в этом общественном месте, как выясняется, собираются поддерживать ОМОНом. Такая модернизация.

Это, разумеется, не новость.

Сначала они вместе с нами полтора часа провели в душном пазике, куда было натолкано тридцать человек (у одной девочки начались панические атаки), потом детей держали шесть часов в ОВД (по закону и взрослых без протокола нельзя держать больше трех). Родителям, которые явились, чтобы их забрать, полицейские грозили постановкой на профилактический учет в связи с «неисполнением обязанностей по воспитанию несовершеннолетних». Все это было пугающе и для детей, и для родителей.

Любой человек, который хоть когда-то сталкивался с подростками, не говоря уж о тех, кто их растил, знает, что такое отношение может вызвать у них одну реакцию — протест.

А за день до марша я была в Люблинском суде на оглашении обвинительного заключения по делу «Нового величия». Это показательный процесс, возникший из провокации сотрудника ФСБ невысокого ранга — он переписывался «в оппозиционном духе» в чате с несколькими молодыми людьми, а потом представил членов этого чата как «экстремистскую организацию». Подробности этого сфабрикованного дела широко известны, так же как и подтасовки следствия и жестокость полиции к юным обвиняемым — но формулировки обвинительного следствия и на этом фоне вызывают оторопь. Это реальное обвинение в мыслепреступлении. Обвиняемые, говорится там, виновны в разговорах о том, что ситуация в стране требует изменений. За это предлагается дать им реальные сроки. И за это молодые люди уже полтора года лишены свободы и находятся кто под домашним арестом, кто в СИЗО.

Слушая это обвинительное заключение в малюсеньком зальчике Люблинского суда, глядя на молодых людей в аквариуме-клетке и тех, кто приехал из дома, откуда по условиям ареста им практически нельзя выходить, я думала вот о чем. Здесь, сейчас в этом крошечном помещении происходит столкновение нашего вчера и нашего завтра. И «вчера» цепляется за все, что ему свойственно: за стагнацию, за право сильного (заметим, что чаще всего право старшего и есть право сильного), за свои вчерашние методы. Фигуранты дела «Нового величия» в принципе обвиняются в том, что они думали (и разговаривали) о будущем. В обвинительном заключении есть такие слова (цитирую по памяти, но она у меня хорошая): они говорили, что в их «России будущего» будут отменены «политические» статьи». Вот в этом, среди прочего, их обвиняют. Прошлое держится за свое. Например, за «политические» статьи и возможность их применять к тем, кто думает не в ногу.

Но так сейчас происходит на всех уровнях.

Речь, конечно, идет не о конкретном возрасте конкретных людей (прокурор, зачитывающая обвинительное заключение была совсем молодой, бойцы ОМОН — тем более), а о методах. Не давать говорить о переменах, о будущем, затыкать рот и судебными постановлениями, и тюремными сроками. Автозаки и три омоновца на одного непослушного подростка — это и есть агрессия «вчера», стремящегося всеми силами удержать свою вчерашность.

И это грустный диагноз нашего сегодня.