В Вольске продолжается расследование нападения на школу № 4. Напомним, что ученик 7-го класса Даниил П. пытался поджечь здание при помощи бутылок с горючей смесью и ударил топором 12-летнюю девочку. В отношении подростка возбуждено уголовное дело по статье 105 УК «Покушение на убийство двух и более малолетних, совершенное общеопасным способом». По решению районного суда нападавший арестован на два месяца.

«Везде такое могло случиться»

Школа №4 стоит торцом к дороге, по которой друг за другом едут на завод цементовозы. Обочина, трава, листья тополей покрыты серым налетом. Вместо остановки — решетчатый павильон с вывеской «Ритуальные услуги». Школьная калитка перетянута красно-белой аварийной лентой. На крыльце — разбитый гипсовый вазон с петуниями.

Новенькая металлическая дверь выделяется на фоне облезлого фасада. Двухэтажное здание построено в 1936 году, и это заметно. Не заперто. Поперек маленького фойе стоит парта, за ней две вахтерши с кнопочным мобильником и журналом.

Спрашиваю, не страшно ли им было сегодня идти на работу? «Ни капельки не страшно! — бодро отвечает одна из собеседниц за двоих. — У нас, в общем и целом, дети хорошие, и поселок хороший, и школа, и директор. А такое, как с этим мальчиком, — случайность, везде могло быть, если у него с головой не в порядке».

«Вахтер у нас всегда сидит. Она сменку проверяет», — объясняет 12-летний Роман. После нападения уроки отменили, Рома гоняет мячик в рассохшейся хоккейной коробке за школой. Рядом — футбольное поле: колючие сорняки и ворота без сетки. На заборе стадиона выцветшая надпись: «Быстрее, выше, сильнее, Holcim — за спорт!» За забором свистит тепловоз, короткий товарняк грохочет в сторону завода.

Роман учился в 6 классе, вместе с пострадавшей Дашей К. В день нападения занятия у шестиклассников начинались с четвертого урока. «Должны были быть история и два русских. Я пришел к 10.30. Здесь уже стояла скорая, потом полиция приехала. Мы во дворе подождали немного, и нам велели идти домой», — рассказывает мальчик.

По его словам, Даша отличница и, вероятно, пришла на уроки пораньше. С Даниилом П., который старше ее почти на три года, девочка не была знакома, они случайно столкнулись в коридоре. Нападавший ударил ее топором в лоб. Раненую перевезли вертолетом в Саратов. По сообщению регионального минздрава, девочка находится в областной клинической больнице. Ее состояние медики оценивают как тяжелое без ухудшений. К лечению планируют привлечь специалистов из федеральных клиник.

«Недели две назад мы с классом ездили на завод, на специальном занятии нам рассказывали о пожарной безопасности. Но что делать, если псих в школу придет, — Роман разводит руками, подбирая слова. — Как в такой ситуации действовать, нам пока не объясняли».

Мама уже предупредила Рому, что с сентября он будет учиться в другой школе.

У калитки останавливаются две девочки из 7 класса — бывшие одноклассницы Даниила. В день нападения семиклассники сдавали промежуточную аттестацию (так теперь называется годовая контрольная) по математике.

«Мы услышали в коридоре крик, подумали, что это кто-то бесится. Потом в класс начали заходить завучи, шептаться с учительницей: не выпускайте детей. Некоторые ребята отпросились в туалет, увидели в коридоре кровь и осколки бутылки. Дописать работу мы не успели, нас эвакуировали. Ключи и телефоны остались в классе, вещи взять не разрешили. За кем-то приехали родители, кого-то забрала домой учительница».

Девочки просят не называть их имен. Признаются, что сначала «не очень испугались, все было нереально».

Не первый случай

По словам собеседниц, П. не был одиночкой.

«Я пришла в эту школу в шестом классе. Он со своей бандой начал меня гнобить, обзывать. Так продолжалось полтора года». В компанию Даниила входил Дмитрий Н. — в видеоролике, записанном перед нападением на школу, П. выражает надежду, что «Дима выживет, это мой друг».

Как говорят девочки, «на него было много докладных, он часто бывал у социального педагога». В январе сложного подростка перевели в параллельный класс, «вот он и решил отомстить за то, что его выжили оттуда».

«Суицидальные мысли у меня начались из-за перехода в другой класс. Перешел я в параллельный класс, где обитают отбросы. Классный руководитель — лицемерка, говорит: «Ты мне так интересен», «Ты умный», — а потом узнаю от учеников, что она меня ненавидит. Кстати, учеников своих она выставляет ангелочками, а они насвай (дешевая жевательная табачная смесь, популярная в Средней Азии — Ред.) во время урока закидывают, курят, бухают», — говорится в тексте, появившемся в соцсетях после нападения и названном «манифестом П.».

«В школе нам нравится, знания здесь дают качественные, только в последнее время стало некомфортно из-за этих выходок», — девчонки мнутся, разглядывая асфальт под ногами. «Многие ведь правда курят, пьют и не только».

В октябре на школьном стадионе нашли тело 11-летнего Максима, ученика шестого класса. По официальной версии, после уроков мальчик с друзьями баловался зажигалкой, вдыхая газ. Ребенка затошнило, смерть наступила от асфиксии рвотными массами. Руководство школы сослалось на то, что мальчик рос в неполной семье и учился посредственно. Уголовное дело возбуждать не стали.

Спрашиваю у семиклассниц, где местные подростки проводят свободное время? «У домов есть детские площадки, но вы же понимаете, что мы уже большие? — неуверенно улыбаются девочки. — Есть парк, но там только качели. У нас, честно сказать, скучновато».

Наследство Ильича

Возле поселкового клуба стоит цементный Ильич в пышных зарослях желтого шиповника. Клуб, как и школа, был построен в 1930-х годах и, судя по всему, когда-то выглядел роскошным. Пятиметровые потолки, лепнина, позолота, многоярусные люстры «под хрусталь».

«Здесь у нас по субботам дискотека, вход 50 рублей», — завхоз Ольга Сударцева показывает длинный зал с зеркальным шаром из 1980-х. «А здесь — концертный зал», — хозяйка эффектно распахивает двери справа. Вид, действительно, потрясающий. Гигантское помещение, в котором свободно разместилась бы не только поселковая самодеятельность, но и парочка съездов КПСС. Барельеф с серпом и молотом, бархатный занавес в тяжелых складках, десятки рядов красных кресел под чехлами.

«Летом мы стараемся прогреть помещение», — Ольга указывает на открытый запасной выход. Снаружи бьют солнечные лучи. На улице — плюс тридцать, но внутри клуба сотрудники всё еще ходят в душегрейках. «Зимой у нас было холодновато, да и крыша течет».

Для детей от 4 до 17 лет в клубе имеются народный ансамбль «Ладушки», эстрадные вокальные коллективы «Забияки» (для средних классов) и «Каприз» (для старших), а также группы спортивных, народных и бальных танцев. «Для детей работников культуры — бесплатно, для остальных — 300 рублей в месяц. Человек 30 ходят, наверное. Девочки, конечно. Но и для мальчиков у нас кое-что есть». Часть огромного фойе отделена офисной перегородкой, внутри — четыре компьютера. «Это наш игровой клуб, полчаса — 30 рублей», — улыбается завхоз.

Напротив клуба кованая калитка с аркой и надписью «Парк героев». Единственная аллея с голубыми лавочками, по сторонам цветут каштаны, садовые маки, пионы. Между клумбами теснятся разнообразные герои — от гипсовых аленушек до свежевыкрашенных гаубиц.

«Говорите, ухожено у нас? — радуется садовница Валентина Митрофановна. — Мы с 6.00 утра копаемся, а на нас все орут». После скандала федерального масштаба в поселке ждут большое начальство, для которого все должно стать прекрасным. Велено даже поморить муравьев, неэстетично поселившихся в цветнике.

Валентине Митрофановне 70 лет. Пенсия — 12 тысяч рублей — почти целиком уходит на ЖКУ и лекарства. Женщина очень рада, что смогла получить место озеленителя. Раньше она, как и большинство жителей поселка, работала на цементном заводе. «К нам даже из республик приезжали, и всем работы хватало. Была уверенность в завтрашнем дне, устроился на завод — через пять лет получишь квартиру. Ребятишки заняты были — и футбол тебе, и каток, и самбо, и бокс, «Большевик» все содержал, — вздыхает Валентина Митрофановна. — Сейчас от завода, наверное, и половины не осталось. Взрослые в Москве на заработках, дети с бабушками».

Домашний мальчик

Цементный завод «Большевик» считался в Вольске самым старым и мощным. Петербургские инвесторы построили предприятие в 1897 году. В 1930–1970-е вокруг него вырос большой поселок со всей инфраструктурой. В 1990-е предприятие, переименованное в «Вольскцемент», сбросило социалку нищему муниципалитету.

Сейчас заводом управляет международная группа компаний LafargeHolcim, представленная в 90 странах. Как указано на корпоративном сайте, «поддержка местных сообществ» считается одним из приоритетов компании. Но брать на себя содержание целого поселка бизнесмены, понятное дело, не хотят. Не радо обузе и государство, несмотря на громко заявленные задачи по «народосбережению» и всяческие «Десятилетия детства».

Поселок состоит из двух- и пятиэтажек. Пенсионерки поливают клумбы, сделанные из шин. Во дворах — деревянные сарайчики. На бревнах сушатся старенькие катера, в тени под ними развалились кошки. Тишина, солнце.

На углу — новенькая церковь из красного кирпича. После нападения на школу Даниил шел здесь, записывал второй ролик с «глубочайшими извинениями».

«Я чертовски провалился. Я не смог. Для меня это сложно — убийство человека», — говорит он на видео, одетый в черную майку с красной надписью «Разочарование», позируя на фоне золотых куполов.

Местные показывают магазин, якобы принадлежащий матери Даниила, — на первом этаже хрущевки, где когда-то работал подростковый клуб. На пестрой вывеске узорными буквами выведено «У Елены». У крыльца под зонтиком — столик с яблоками и помидорами. В торговом зале тесно. Вплотную друг к другу сдвинуты холодильники с мороженым и колбасой, поверх них — коробки с горой развесных конфет, выше на полках — упаковки чая, сахара, крупы.

«Елену увидеть нельзя, она в полиции. Вчера ее увезли в 10.00 утра, а отпустили в час ночи. Никаких комментариев я вам не дам», — вежливо говорит брюнетка за прилавком.

Елена в это время в суде, ждет заседания по избранию меры пресечения для сына. Женщина рассказала изданию «Про Вольск», что отец мальчика умер. Никаких конфликтов между ней и Даниилом не было: «Я на работе была, он пошел экзамены сдавать. Все было нормально». Как считает мать, подросток не увлекался компьютерными играми, предпочитал комедийные сериалы.

«Невозможно предугадать»

«В случае с вольским мальчиком, наверное, сложно кого-либо упрекать. Учителя заметили странности в его поведении, в феврале ребенок на неделю лег к нам, — говорит главный врач областной психиатрической больницы Александр Паращенко. — По характеру он замкнутый, раздражительный, жестокий, мстительный, любит фантастику о нашествии инопланетян, мечтал иметь арбалет. Это ребенок с определенными нарушениями, но мы и сейчас не считаем его больным. Он нуждался в коррекции, психотерапевтическом и легком медикаментозном лечении. Предугадать его действия было невозможно».

Получать регулярные консультации детского психиатра, живя в Большевике, — задача не из легких.

Местную детскую поликлинику на улице Плеханова оптимизировали несколько лет назад. Сейчас в здании находится коммерческая фирма. Ближайший кабинет педиатра — на расстоянии нескольких автобусных остановок. Молодые мамы из поселка обычно добираются туда пешком, ведь с коляской в маршрутку не влезешь. Кстати, тротуаров здесь нет, идти нужно по проезжей части.

Узкие специалисты работают в районной детской поликлинике на другом конце города. Туда нужно добираться на двух автобусах с пересадкой. Как указано в электронном расписании лечебного учреждения, эндокринолог принимает раз в неделю по два часа, невролог — три раза в неделю. Кроме того, имеются хирург, травматолог, отоларинголог и уролог (он принимает три раза в неделю по 30 минут).

Детский психиатр есть в штате вольского психоневрологического диспансера. Как отмечено на сайте ПНД, специалист начала профессиональную деятельность в феврале 2017 года. Диспансер обслуживает жителей не только Вольского, но и Хвалынского, Балтайского, Базарно-Карабулакского районов. Ни графика приема, ни служебного телефона на официальной странице медучреждения найти не удалось.

Саратовский медуниверситет начал подготовку медицинских психологов, состоялся первый выпуск.

Как полагает главный врач, дело не только в количестве специалистов, но и в родительских опасениях. «Сейчас взрослые-то боятся идти к психиатру, ведь потом — ни водительских прав, ни нормальной работы. Тем более детей берегут. Пациенты предпочитают пользоваться услугами частных специалистов. Их предложений достаточно на каждом столбе, но о квалификации таких людей я судить не берусь».

В массовых школах дети с особенностями психического развития становятся головной болью, а иногда и реальной опасностью. С такими учениками зачастую некому работать. По официальной статистике, в общеобразовательных учреждениях региона имеется 539 соцпедагогов, 297 дефектологов и 466 психологов (причем часть из них — переученные на краткосрочных курсах учителя начальных классов, музыки, рисования и т.д.).

Количество учебных заведений, приспособленных для детей с ментальными расстройствами, и учителей, прошедших специальную подготовку, измеряется цифрами, близкими к статистической погрешности.

Преподавать по адаптированным программам могут 4,29 процента педагогов. Услуги тьютора предоставляются в 4,96 процента образовательных учреждений.

По подсчетам минобраза, в инклюзивных классах учатся около 700 детей с ограниченными возможностями здоровья (имеются в виду не только психиатрические диагнозы). В спецклассах, работающих в зданиях обычных школ, — 937 детей.

Большая часть особенных школьников по-прежнему получают образование на дому (почти 1,5 тысячи человек) или в интернатах. Для детей с интеллектуальными нарушениями в области работают девять интернатов и семь коррекционных школ. В них учатся больше 3 тысяч человек с умственной отсталостью и аутизмом.

В прошлом учебном году из спецучреждений выпустились 293 человека. Вместо аттестата они получили свидетельство об обучении. 261 человек поступил в ПТУ. Тринадцать выпускников нашли работу.

Многие семьи пытаются правдами и неправдами удержать ребенка, которому требуются особенные условия, в массовой школе, которая к этим требованиям не готова, — и риск повторения вольских событий растет.

Нападения на учебные заведения в разных регионах перестали быть единичными, но чиновники не желают разбираться в проблеме. Обучать специалистов для школ, восстанавливать участковые поликлиники, открывать кружки и секции — долго и хлопотно. Гораздо интереснее сделать обязательной установку в школах металлодетектеров и видеокамер, ведь это подразумевает бюджетную закупку и родительские пожертвования. Только в Саратове оснащение общеобразовательных учреждений таким оборудованием оценивается в 270 миллионов рублей. Спустя несколько часов после драмы в Большевике саратовский губернатор Валерий Радаев объявил о проверке пропускного режима во всех школах региона «вплоть до поселковых». Идею в масштабах страны готова реализовать Генпрокуратура.

Вольск, Саратовская область