Мэй признала, что не может выполнить свою главную задачу — исполнить волю народа, выраженную на референдуме 2016 года, и организованно вывести Британию из Евросоюза.

Терезе Мэй, «второй, но определенно не последней женщине-премьеру», как она подчеркнула, кое-что все же удалось: «За три года мы сократили дефицит, снизили госдолг, создали рабочие места и усилили борьбу с изменением климата. Это результат работы современного консервативного правительства». У нее есть и другие успехи, но неуверенность в будущем и ежедневный рост тревожной неопределенности в обществе, туманность перспектив для бизнеса и финансового сектора, сидящих на чемоданах с наклейкой «Брексит», полностью заслонили эти успехи.

Началось с того, что Мэй в надежде укрепить положение своей партии просчиталась и, проведя неудачную кампанию, потеряла большинство на парламентских выборах 2017 года, которые сама и объявила. Коалиция с ирландскими юнионистами (DUP — Демократическая юнионистская партия) существенно ограничила возможности ее маневра.

Парламент трижды провалил проект Мэй о выходе Британии из Евросоюза, согласованный с ЕС, безрезультатно завершились попытки переговоров с оппозицией. Компромиссы, предложенные премьером, включая согласие на подтверждающий референдум, не были поддержаны даже в собственной партии (и прежде всего именно в ней). Консерваторы побили рекорд по количеству отставок из своего действующего кабинета — 35 за три неполных года…

Политические итоги премьерства Мэй неутешительны. Консерваторы понесли серьезные потери на муниципальных выборах в начале этого месяца, а выборы в Европейский парламент грозят привести к худшим результатам для консерваторов за всю историю партии. (Их предварительные результаты будут известны поздним вечером в воскресенье.)

Перспективы, вытекающие из неудач Мэй, удручающие: резкое усиление правого популиста и крайнего евроскептика Найджела Фараджа с его новой партией «Брексит» (в основном за счет разочаровавшихся сторонников консерваторов, перебежавших на сторону радикалов), которой опросы обещают очень высокий уровень поддержки — до 35 процентов голосов. Очень вероятен приход на пост премьер-министра радикального брекситера бывшего мэра Лондона Бориса Джонсона, который заявляет о выходе из ЕС вообще без соглашения, несмотря на законодательный запрет на это со стороны парламента. Такое политическое наследство, как считают эксперты и наблюдатели, доведет раскол в обществе до опасного предела.

Однако дело в том, что, по мнению некоторых серьезных британских аналитиков, задача, которая стояла перед Мэй, в принципе не имеет удовлетворительного решения. Есть серьезные сомнения, что можно использовать референдум как инструмент для решения базовых правовых вопросов, например, о выходе из ЕС и разрыве связей, которые налаживались почти полстолетия. «Нет ни малейшей ясности, должны ли подобные решения приниматься на референдуме простым или абсолютным большинством, и в чем заключается роль парламента при толковании и выполнении подобных решений», — указывает «Файнэншл Таймс».

Как остроумно заметил бывший заместитель премьер-министра, тайный советник и пожизненный пэр Майкл Хезелтайн, «возможно, дело не в певце, а в песне».

Ночным кошмаром является угроза выхода из королевства Шотландии через новый референдум о независимости и возобновление гражданских столкновений в Северной Ирландии после возвращения границы и таможни с Ирландской Республикой (поскольку это противоречит Соглашению Страстной Пятницы, на основе которого 20 лет назад установился долгожданный мир). В начале апреля телеканал «Скай Ньюс» сообщил, что именно угрозой распада Британии вызвана готовность Мэй обратиться за поддержкой к лейбористам. «Сохранение единства Соединенного Королевства является решающим фактором в мышлении миссис Мэй», — цитировало телевидение источники в правительстве.

Консерваторы-брекситеры жестко критиковали Мэй за то, что она относится к Брекситу как к задаче, требующей скорее минимизации ущерба, чем реализации открывающихся возможностей, — совершенно, кстати говоря, неочевидных.

Действительно, договоренность Мэй с Брюсселем, с одной стороны, на неопределенно долгое время сохраняет действие таможенных правил и правил общего рынка ЕС для Северной Ирландии, а по сути для всей территории Королевства, а с другой, в связи с выходом из Евросоюза, лишает Британию права голоса. Это цена, которую Мэй готова была заплатить за мир и сохранение страны, которая была ей вверена.

Иначе говоря, три года мучений с «Брекситом» показали неочевидность возможности его осуществления без тяжелейших потерь для Британии вплоть до развала страны. Мантра первых двух лет премьерства Мэй — «без сделки лучше, чем плохая сделка» — оказалась бессмысленной и опасной.

Вот такая «песня».

Удалось ли Терезе Мэй передать британским избирателям и политикам обеспокоенность сохранением мира и, более того, самой страны? Время покажет.

Сегодня ни в парламенте, ни вне его нет ни одной силы, способной предложить устраивающее всех решение. Более того, официальная оппозиция — лейбористы — вообще не в состоянии сформулировать позицию.

Но, чтобы ни творил политический класс, время работает по своей программе. Почти три года премьерства Терезы Мэй изменили уровень понимания проблемы «Брексита» в стране. Опросы показывают: чем моложе избиратель — тем больше вероятность, что он выступает за сохранение Британии в Большой Европе. И наоборот. Так что, в общем понятно, за кем будущее. Сможет ли страна воспользоваться «отсрочкой», которую невольно предоставила уходящий премьер «на благо страны, которую люблю», мы скоро узнаем.

Лондон