В понедельник, 15 апреля, программа «Время» открылась победной новостью: в России наконец-то началась новая эпоха. Цифровое ТВ победно шагает по стране. Люди в самых отдаленных уголках страны приветствуют появление в своих домах и чумах цифрового телевидения, которое принесет им счастье: отличное качество изображения, множество телеканалов. Сюжет, снятый в лучших традициях советского агитпропа, демонстрирует неподдельную радость «туземцев», приобщившихся к благам цивилизации. Оленеводы и трактористы, бабушки и дедушки, которые до этого момента могли видеть на своих стареньких телевизорах лишь одну программу, благодарят тех, кто открыл им нараспашку окно в мир, полный ярких красок. При этом в каждом доме, где проходили съемки сюжета, ящик был настроен на дневное ток-шоу Первого канала «Время покажет», и лицо его ведущего Артема Шейнина стало, таким образом, символом новой эры.

Илья Ильф в своих записных книжках писал о радио, с которым в фантастических романах связывали счастье человечества: «И вот радио есть, а счастья нет». И вот, повторю я вслед за Ильфом,

В тот же день, 15 апреля, та же программа «Время» (главный источник новостей и для чукотских оленеводов, и для бабушек из далеких деревень) следом за сюжетом о цифровой эре показала сюжет под названием «Хоть трава не гори» — о безответственности граждан, сжигающих траву на своих приусадебных участках, что приводит к масштабным пожарам, после которых сотни людей остаются без крова. Президент Путин провел по этому поводу совещание с главами профильных министерств и ведомств, которые отчитались перед ним о закупке пожарной техники и прочих мерах по борьбе с пожарами и несознательными гражданами.

А потом пошел центральный сюжет программы под названием «Великая». Шесть минут эфирного времени не пожалели для рассказа о юбилее Примадонны. Между тем ровно в эти минуты в Париже уже полыхал собор Парижской Богоматери, и весь мир, пользуясь грандиозными возможностями ТВ и интернета, замерев от ужаса и боли, смотрел в прямом эфире, как языки пламени уничтожают один из величайших памятников мировой культуры.

Но в программе «Время» это событие коротко (секунд за 40) осветили лишь на 25-й минуте выпуска. Никаких прямых включений с места пожара. Никаких экспертных мнений или подробностей. Чужая картинка и закадровый текст ведущей Екатерины Андреевой. И, разумеется, никаких экстренных выпусков новостей после «Времени». Горит и горит. Чай, не наш пожар — чужой.

А вы, дорогие зрители, слушайте песню «Валенки», то есть смотрите еще одно (уже внеплановое) интервью Великой, ради которого Первый канал легко порушил собственную сетку вещания.

Вышедший в эфир уже совсем глубокой ночью Владимир Познер о пожаре в Париже тоже ни слова не сказал. Наивные зрители, предполагавшие, что его программа идет в прямом эфире, были, вероятно, немало изумлены: француз (по матери), родившийся в Париже, не выразил никаких чувств в связи с трагедией. Впрочем, зрители бывалые догадались: программа идет в записи, следовательно, Познер никак не мог знать, что произойдет на его родине в понедельник вечером. Не приходить же в прямой эфир в ночи, чтобы хотя бы фирменную «прощалку» посвятить происходящему в эти минуты в центре Парижа. Полтора десятка лет назад, когда началась война в Ираке, тот же Познер много часов подряд в прямом эфире комментировал событие. Такие были времена. Такое — ТВ.

В начале недели зрителям продемонстрировали еще одно чудо современных технологий: телеведущего-робота. Андроид по имени Алекс впервые провел программу «Вести» на канале «Россия 24». Наделенный внешностью человека (только очень страшного), андроид механически читал реальные новости (в том числе фейк про оппозиционера Илью Яшина, якобы пнувшего ни в чем не повинного кота). За мимику Алекса, сообщили нам, отвечают 35 приводов, которые имитируют два десятка человеческих эмоций.

Что ему в его искусственный мозг заложат, то и скажет. Ну, красота же: роботы сраму не имут, угрызений совести и панических атак (подобно трепетному Норкину) не испытывают. Менять же верстку выпуска по мере поступления экстренных новостей необходимости нет уже сегодня: и живые, как заведенные, строго следуют заранее утвержденной повестке дня, невзирая ни на потоп, ни на пожар.

«Бояться роботов, которые выглядят жутковато, не надо», — предупреждают создатели Алекса (отечественные, что важно, производители). И то правда. Как говорил кладбищенский сторож, вы мертвых не бойтесь, вы живых бойтесь.

А «живые» уже на следующий день после пожара в Париже, понабежали, как водится, в студии федеральных каналов и принялись вопить о гибели Европы, а также излагать свои версии случившегося. Ведущий и гости ток-шоу «Время покажет» кликушествовали: «Языки пламени, объявшие Нотр-Дам, выявили много черного в душах человечества… На пасхальной неделе вся бесовщина оживляется… Это высшие силы посылают сигналы и знаки Западной Европе с ее псевдоценностями, что она идет не туда».

Ольга Скабеева за ночь сумела добраться до Парижа и в дневном выпуске «60 минут» «по горячим следам», стоя на фоне Нотр-Дама, с неизъяснимым злорадством рапортовала: «Языки пламени пожирают основы французской цивилизации. От главной христианской святыни Франции, по сути, остался один каменный остов. К тушению пожара приступили лишь четыре часа спустя после его начала. Выяснилось, что и пожарные лестницы не могли дотянуться до крыши. Внутри все выгорело дотла, ничего не осталось от легендарных витражей, сгорели все деревянные конструкции». Те же катастрофические итоги Скабеева подводила и в вечернем выпуске: «Ужас, все пропало, сакральная жертва, знак беды!»

И не смущало бойкую репортершу, что съемочные группы множества других телекомпаний мира уже побывали с камерами в «сгоревшем дотла» соборе Парижской Богоматери, предоставив зрителям возможность увидеть своими глазами и легендарные витражи, и иконы, и деревянные скамейки для молящихся. А про то, что спасти собор от разрушения удалось именно парижским пожарным, якобы четыре часа бездействующим и не имеющим необходимой техники, уже сообщили и власти Парижа, и все новости мира.

Общий настрой большинства обсуждений в студиях федеральных каналов «по горячим следам» получился совсем как в старом анекдоте: «У соседа сгорела дача. Казалось бы, что мне — чужой человек. А все равно приятно».