Самая прибыльная компания мира — не Apple, не Amazon и не Google. Это следует из раскрытой впервые с 1970-х финансовой отчетности саудовской нефтедобывающей компании Saudi Aramco. За прошлый год прибыль компании составила $111,1 млрд против $59,9 млрд у лидера технологического сектора по этому показателю — Apple.

Это не стало для рынка неожиданностью. «Самая лучшая компания — это хорошо управляемая нефтяная компания, вторая после нее — плохо управляемая нефтяная компания», — заметил как-то Джон Рокфеллер. Сиди на природной ренте и наблюдай, как увеличивается твой банковский счет. Конечно, такое представление о нефтедобывающем бизнесе несколько устарело — среди современных представителей индустрии много действительно высокотехнологичных компаний. Добыча нефти в сложных геологических условиях — нетривиальная техническая и логистическая задача. Но к Saudi Aramco это не относится — геология добычи сравнительно простая, в основном нефть идет из одного самого крупного в мире месторождения Гавар, по сути подземного нефтяного мини-моря на территории Саудовской Аравии.

Раскрывать финансовую информацию компании монархия согласилась вынужденно — в надежде выставить часть акций на IPO. Впрочем, разговоры о продаже небольшого пакета акций госмонополии идут уже несколько лет, а прогресс небольшой. К идее IPO власти подталкивает серьезный дефицит бюджета монархии. Дело в том, что, в отличие от России, Саудовская Аравия не стала прибегать к девальвации риала в конце 2014-го на фоне падения цен на нефть. Тогда курс национальной валюты остался фиксированным (стабилен с 1980-х), но доходы казны, полностью зависимые от нефти, резко упали. Дефицит бюджета пришлось покрывать из резервов, благо они очень большие. Но слишком долго затыкать дыру в госфинансах таким образом сложно, поэтому де-факто главе государства принцу Мухаммеду бен Сальману понравилась идея приватизации 3–5% акций Saudi Aramco. При оценке общей капитализации компании в $2 трлн, это большие деньги. Но сейчас цены на нефть не такие уж низкие, и дискуссии о том, стоит ли что-то менять, продолжаются.

Монархия добывает нефти почти столько же, сколько и Россия. Но на душу населения нефтедолларов приходится в несколько раз больше. Население Саудовской Аравии — 33 млн, из которых подданных чуть больше 20 млн, остальные — трудовые мигранты, обслуживающие аборигенов.

Saudi Aramco — это источник ренты практически для всех подданных страны. Частный сектор в монархии относительно слабо развит, в основном в нем заняты трудовые мигранты.

Работа в частном секторе — в основном низкооплачиваемая, тяжелая и непрестижная. Ее выполняют трудовые мигранты: строители и чернорабочие из Индии, Пакистана и Бангладеш; обслуживающий персонал и служанки с Филиппин; прорабы из Египта; топ-менеджеры из Европы. В госсекторе зарплаты выше, условия труда лучше — там работают саудовцы. На вершине пирамиды — правящая семья ас-Сауд, которая, по разным оценкам, насчитывает 7–15 тысяч человек, самых влиятельных — около 2 тысяч, спасибо многоженству.

Перераспределение нефтедолларов между ветвями семьи ас-Сауд, по словам востоковеда Штефана Херцога, вызвало «неконтролируемое византийское расширение бюрократии, основанной на патронате». Местную бюрократию, впрочем, не стоит путать с западным аналогом. Во многом это не более чем легитимация контроля над кусочком ресурсного пирога.

Впрочем, несмотря на это, нельзя сказать, что система дисфункциональна. Есть даже некоторые успехи — в период высоких цен монархия попыталась хоть как-то диверсифицировать свою экономику, прежде всего в сторону углубления переработки нефти. Прямо к периоду спада цен на нефть Саудовская Аравия успела модернизировать и построить несколько крупных и высокотехнологичных нефтеперерабатывающих заводов. В этом плане России есть чему поучиться. Да и прибыль Saudi Aramco тоже показательна — никакого сравнения, например, с венесуэльской нефтяной госкомпанией PDVSA, умудрившейся уронить нефтедобычу в 5 раз по отношению к началу 2000-х.