РепортажиОбщество

«Мы чужого не берем, а свое назад вернем»

Агитпоезд Минобороны с «трофеями» из Сирии побывал на Кубани, откуда герои войны порой возвращаются домой в цинке

Этот материал вышел в номере № 34 от 29 марта 2019
Читать
«Мы чужого не берем, а свое назад вернем»
Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»
— Давай, давай, не стесняйся. Держи автомат двумя ручками. Вытягивай вот это, да, да. Как ты врагов стрелять будешь, если сейчас разбирать не научишься? — говорит улыбчивый солдат голубоглазому мальчику лет четырех. Мальчик в шапке SOCHI-2014 с открытым ртом хлопает глазами и под настойчивые просьбы матери в розовой шубе «красиво сфоткаться» хватается пальцами за все детали автомата сразу.

На привокзальной площади кубанского города Кропоткина солдаты местной базы ремонта и хранения средств связи проводят для детей ликбез по неполной сборке и разборке автомата. «Сирийский перелом» — агитпоезд Министерства обороны, колесящий по всей стране с 23 февраля, докатился до Краснодарского края. И теперь 78-тысячный Кропоткин готовится к торжественной встрече «трофейной техники» (так экспонаты выставки названы на сайте Минобороны) с войны, которой нет, — официально наши войска не принимают участия в наземной операции в Сирии.

В Кропоткине, как и на других остановках «Сирийского перелома», прибытия агитпоезда ожидают с патриотическими песнями, караваями, горячей гречкой и ликбезами по части военного воспитания. На самом деле «сирийский поезд» (как настойчиво называет его большинство кропоткинцев) уже несколько часов скромно стоит на одном из железнодорожных путей — просто пока не пройдет обязательная концертная программа, «открытие выставки» никто не объявит.

«Сирийский перелом» катится по стране

«Сирийский перелом» катится по стране

Кубань, где готовят «вагнеровцев», встретила агитпоезд Минобороны как все. Фотографии

Кубань занимает особое место в истории военной кампании в Сирии — страны, о существовании которой многие кубанцы узнали только осенью 2015 года из телевизора.

Во-первых, под Краснодаром находится база подготовки «ЧВК Вагнера», бойцы которой, по многочисленным свидетельствам, участвуют в боевых действиях в Сирии.

Во-вторых, Краснодарский край связан с именами сразу нескольких героев сирийской кампании, про которых в свое время рассказывали все федеральные СМИ. C 2015 года герои умирают в Сирии, на Кубань идут цинковые гробы (по информации, найденной мной в различных СМИ, как минимум шестеро жителей Краснодарского края погибло в Сирии за три с половиной года нашего военного участия), а в кубанских городах появляются новые монументы в честь погибших воинов. Так было с Ряфагатем Хабибуллиным — летчиком-инструктором, который несколько лет служил в кубанском Кореновске, а потом уехал воевать и в июле 2016 года погиб в Сирии. Хабибуллин посмертно получил Звезду Героя России, а в Кореновске открыли памятник в его честь.

У Кропоткина тоже мог бы быть свой бюст, но, оказывается, иногда своих героев родина не признает. Так произошло в 2017 году, когда агентство «Рейтер» сообщило, что в Сирии погиб житель Кропоткина, чье имя агентству установить не удалось. Ни кубанские СМИ, ни кропоткинские власти тогда это сообщение не прокомментировали,

только в группе, посвященной жизни Кропоткина в «Одноклассниках», появился короткий пост о «гибели земляка», под которым кропоткинцы оставляли комментарии из серии «Чё он там забыл?».

Так и остался солдат просто безымянным жителем Кропоткина, о котором и на сегодняшнем военно-патриотическом мероприятии так ничего и не скажут. О самом главном, то есть о погибших русских солдатах, здесь почему-то говорить особо не принято. И получается, что акция, которая, по-хорошему, должна увековечить память павших воинов (по официальным данным на сентябрь 2018 года, в Сирии погибло 112 наших военных), зачастую обходит стороной их упоминание.

Молодые казаки ожидают прибытие поезда. Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»
Молодые казаки ожидают прибытие поезда. Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»

Пока солдаты учат детей разбирать автомат, привокзальную площадь Кропоткина заполняют залипающие в телефонах школьники с георгиевскими ленточками, их взволнованные учителя, румяные казаки в папахах и юнармейцы, напоминающие издалека грибы-сыроежки из-за своих красных беретов. Казаки и школьники позднее скажут мне, что пришли на площадь, потому что их сняли с уроков и сказали прибыть на выставку в парадной форме, а сам поезд им безразличен — «приедет и приедет». Зато преподавательница юридического техникума Остапенко Татьяна Павловна объяснит, что ее студентам «Сирийский перевал» (так и скажет — «перевал») очень нравится и зачем-то в конце заявит, что «они с «Единой Россией».

В городах покрупнее круг посетителей выставки этими людьми и многочисленными солдатами обычно и ограничивается, но в Кропоткине на площадь прибывают редкие пенсионеры, молодые мамы с колясками и длинные парни в спортивных штанах и с ключами от припаркованных поблизости «тазов» в руках (визуально перед вокзалом собирается тысячи три, но кубанские СМИ потом сообщат о 12 тысячах человек, посетивших выставку).

Эти люди почти ничего о Сирии не знают, на Сирию им в целом наплевать — большинство из них пришло сегодня на площадь потому, что «делать нечего, а тут можно хоть на людей поглядеть».

Все это время вдоль сцены, сооруженной на голом куске асфальта, прыгает красивая девочка с большим белым бантом и автоматом Калашникова в руках. Сегодня она будет в роли часового стоять с автоматом, направленным в серое небо, у большого стенда, посвященного одно­временно 75-летию Победы в Великой Отечественной войне (юбилей только в 2020 году, но баннер почему-то именно юбилейный) и кампании в Афганистане. Но пока есть время и попрыгать.

Справа от девочки под ревущее из колонок «Комбат, батяня…» по очереди сплевывают на землю солдаты. Они просто стоят у пригнанного на праздник БТРа (на нем сегодня успеют посидеть все — и дошколята в ярких шапочках, и казаки с барабанами, и парни в «Адидасе») и протирают носками берцев дырки в асфальте. Между солдатских ног вьются две бродячие собаки, явно настроенные на скорую гречку — недалеко дымит военно-полевая кухня.

Солдаты раздают гречку на привокзальной площади. Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»
Солдаты раздают гречку на привокзальной площади. Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»

Вообще людей в военной форме на привокзальной площади Кропоткина выстраивается настолько много, что когда ведущий в белой приталенной рубашке объявляет со сцены «начало праздника», а из колонок начинает играть марш «Прощание Славянки», все происходящее у вокзала Кропоткина начинает напоминать репетицию проводов на войну.

Вот на сцену, сменяя очередной песенный коллектив, выходят представители местной власти и долго рассказывают собравшемуся народу «про то, как успешно прошла операция по борьбе с терроризмом в Сирии».

— Мы, окруженные со всех сторон боевиками… — доносится со сцены.

— Блин, спина уже реально болит, — жалуется своей учительнице рядом со мной мальчик лет четырнадцати.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

— Афганистан, Чечня, Северная Осетия, теперь Сирия — все они слабые люди и не могут защитить себя, — несется над головами людей.

— Ты вообще в курсе, как крафтить?! (создавать различные предметы в компьютерной игре с помощью определенных умений, которыми владеет персонаж —Ред.) — вскрикивает парень, утыкаясь в телефон стоящего рядом товарища.

— Знайте и помните: наш народ и наша армия непобедимы! Мы за мир во всем мире, — подводят итоги со сцены.

Фото: Алина Десятниченко / специально для «Новой»
Фото: Алина Десятниченко / специально для «Новой»

А в это время молодые кропоткинцы один за другим заходят в мобильный пункт приема на военную службу по контракту (это такой вагончик с триколором, который ставят почти везде, где останавливается «Сирийский перелом»). Там молодежь слушает очень короткую лекцию сотрудников военкомата про «минимальную зарплату контрактника в двадцать тысяч рублей» и необходимый пакет документов, который парни должны собрать, чтобы в будущем такие деньги зарабатывать. Но двадцать тысяч — это и правда минималка. В Сирии контрактники зарабатывают точно больше ста тысяч рублей — по данным «Ведомостей», сверх обычного оклада солдаты в Сирии получают в день 43 доллара, а офицеры — 62 доллара.

Вот и ответ на вопрос «Чё он там забыл?», который задавали жители Кропоткина под постом о гибели земляка:

средняя зарплата в Кропоткине не превышает 20 тысяч рублей, хорошо (больше 40 тысяч) зарабатывают только таксисты и водители-экспедиторы «Магнита». Компания, базирующаяся в Краснодарском крае, вообще является одним из главных работодателей для местных.

Но вот ведущий объявляет «прибытие военно-патриотического поезда «Сирийский перелом», и под гимн России, который поют только юнармейцы своими тонкими голосами, дети запускают в небо разноцветные шары.

Вагоны «Сирийского перелома» выкрашены в голубой и бледно-желтый — голубой, видимо, символизирует небо Сирии, а бледно-желтый — песок.

Пожилая кропотчанка слушает артистов агитпоезда. Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»
Пожилая кропотчанка слушает артистов агитпоезда. Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»

Сразу после остановки поезда на открытую платформу-сцену выходят две красивые девушки с улыбкой до ушей в белой военной форме. Смотрят они как будто сквозь людей. Поют песню Вики Цыгановой «Это родина моя». Слова такие: «От Камчатки до Одессы у Москвы есть интересы». И далее: «Мы чужого не берем, а свое назад вернем». Судя по песне, у Москвы есть интересы почти в любой точке Земли, а «родина моя» — это и Луганск, и Аляска, и Приднестровская Республика.

На других открытых платформах поезда мирно разместились танк, бронеавтомобили, обитые кусками металла, БТР, БМП и прочая техника, «захваченная у боевиков». Вообще со всей этой техникой ситуация странная — никакой справки о том, где она захвачена и кому принадлежала, не дано, на информационных стендах написаны только технические характеристики машин, вроде количества лошадиных сил.

Вдоль платформ стоят экскурсоводы, которые вслух дублируют текст с информационных стендов. Вот один парень в маске рассказывает про танк Т-55АМВ, который якобы «попал в Сирию из Грузии» (при этом в интервью «Радио Свобода» Руслан Левиев, основатель расследовательской группы Conflict Intelligence Team, рассказывал, что у Грузии конкретно этой модификации Т-55 никогда не было).

Все экскурсоводы одеты в «Ратник» — российскую боевую экипировку, называемую «комплектом солдата будущего».

В этой экипировке на фоне уродливых экспонатов, похожих на машины из дизельпанка, солдаты сразу привлекают внимание детей — к ним часто подходят подростки и просят сделать селфи. А один раз я заметил, как пожилая женщина с ярко-рыжими волосами внезапно обняла одного из солдат в «Ратнике» со словами: «Спасибо, защитники».

Я подхожу к одному из экскурсоводов — совсем юному офицеру, обилием веснушек на лице больше напоминающему какого-нибудь актера из «Ералаша». Спрашиваю парня о том, каково это — воевать в Сирии (по словам замминистра обороны Андрея Картаполова, все экскурсоводы «Сирийского перелома» «выполняли боевые задачи» в Сирии).

— Ну, я в боевых действиях участия не принимал. Я на охране стоял. База Хмеймим. Страшно там. Кто не боится — тот глупый человек, — отвечает лейтенант коротко.

Больше я сегодня ничего искреннего о войне не услышу — остальные экскурсоводы «Сирийского перелома» будут говорить только заученные вещи про самодельные бомбы, сделанные из пивной банки «Балтики», про листовки, написанные на арабском языке, про скорострельность и бронепробиваемость оружия, про «всякие химикаты, которые террористы изготавливают в цистернах, чтобы истребить человечество» (в одном из вагонов представлена экспозиция с манекенами людей в костюмах химзащиты и чем-то похожим на самогонный аппарат), — в общем, про все то, что современному российскому ребенку, по мнению организаторов выставки, знать жизненно необходимо. Их мнение, кстати, разделяют не все — например, юристы краснодарской организации «Право-45» даже направили жалобу краевому прокурору о недопустимости демонстрации детям экспонатов. Но поезд все равно едет.

Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»
Фото: Алина Десятниченко / для «Новой»

«Сирийский перелом» пробыл в Кропоткине два часа — за это время я несколько раз услышал полушутливые реплики школьников про то, что «они в поезде останутся и в Сирию воевать поедут». И увидел одну семейную ссору в вагоне с товарами «Военторга» между молодой семьей — мама хотела купить своему пятилетнему сыну футболку с русским бойцом на фоне каких-то сирийских развалин, папа — футболку с двумя «вежливыми людьми», а сам мальчик очень хотел машинку.

Ближе к обеду под накрапывающий дождь «Сирийский перелом» поехал в город Сальск. Он прибыл в Сальск вечером, и там все было практически то же самое. Только весь вечер с больших портретов, прислоненных к забору, глядели на толпу глаза двух жителей Ростовской области, погибших в Сирии.

Эти солдаты, в отличие от безымянного кропоткинца, обрели имена. Только вряд ли их кто-то запомнил.

Поддержите
нашу работу!

Нажимая кнопку «Стать соучастником»,
я принимаю условия и подтверждаю свое гражданство РФ

Если у вас есть вопросы, пишите [email protected] или звоните:
+7 (929) 612-03-68

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow