С паузой в два дня в Москве задержали сначала бывшего министра правительства Медведева Михаила Абызова, будто специально прилетевшего для этого из Италии, а затем бывшего Хабаровского губернатора Виктора Ишаева.

Обоих официально подозревают в использовании служебного положения для личного обогащения, по мотивам каждого из задержаний началась нешуточная дискуссия. Как принималось решение об уголовном деле? За что на самом деле наказывают экс-чиновников? И до кого в реальности хотят добраться силовики? Другие вопросы фактически не обсуждаются и особенно никого не интересуют.

Заметим, что даже официальным госСМИ тяжело делать вид, будто бы пойманные действительно подозреваются в коррупции, а в ситуации нет никакой политической подоплеки. И что Ишаева, например, не наказывают за поддержку кандидата от ЛДПР на последних выборах губернатора края.

Представителям Аркадия Дворковича пришлось специально оправдываться за то, что бывший вице-премьер и ближайший соратник Дмитрия Медведева сейчас находится за границей, с регулярным визитом в Сан-Марино. За Абызова в то же время готовы были внести рекордный залог в миллиард рублей, поручителями на суде о мере пресечения выступили среди прочих Александр Волошин, Анатолий Чубайс и Чулпан Хаматова — беспрецедентный по политическому весу список. Тем не менее, Абызов был арестован судом на два месяца. К слову, он стал первым из фигурантов расследований Навального, которому эта «медийная атака» не помогла получить иммунитет от возможных действий силовиков.

Чтобы оценивать происходящее, нужно учитывать несколько факторов.

Во-первых, несмотря на скепсис экспертов в отношении истинной природы новых уголовных дел, публика привычно радуется любым арестам чиновников. Гражданам России не так важно, кто перед ними — бывший губернатор-единоросс Гайзер или бывший губернатор Белых. Не так важно, к какому клану принадлежит чиновник или политик. Большой роли не играет даже то, насколько обоснованным и справедливым является конкретное обвинение. Россияне уверены, что все официальные лица так или иначе виновны — просто потому, что нельзя быть частью нынешней политсистемы и не испачкаться. Именно поэтому любые посадки без разбора встречают горячую народную поддержку.

Второй фактор предполагает, что, несмотря на народное ликование, лихие антикоррупционные акции силовиков не могут стать новым источником легитимности для власти. Природа общественного договора, предложенного Кремлем пятнадцать лет назад, подразумевала, что никто не оспаривает монополию нынешней властной группировки на управление страной, а она закрывает глаза на сомнительные схемы обогащения, процветающие повсеместно, от ЖЭКов до госкорпораций. Кремль вооружился девизом «Живи сам и дай жить другим», но теперь все чаще претендует, что его законная монополия — это не только власть, но и жизнь. Из числа недавних членов кабинета Медведева за решеткой сегодня находятся уже двое, и это значит, что любой представитель политической элиты находится в зоне риска. Нынешняя игра силовиков фактически разрушает долгосрочный фундамент власти Кремля.

В-третьих, параллельно развивающийся сюжет с уголовным делом против Майкла Калви, за которого ходатайствовал, например, Герман Греф, показывает, что уголовное преследование становится стандартным методом разрешения любых конфликтов. Когда-то медиатором конфликтов в России становились публичные скандалы в СМИ и «сливы компромата», затем Кремль претендовал на закрытое разрешение любых споров в рамках формата «команды единомышленников президента». Со времен суда над Улюкаевым побеждает третий сценарий, в котором закон и правоохранительные органы используются для сведения счетов на любом уровне, вплоть до самого высшего. Это уголовная война всех против всех, которая имеет выражение в цифрах: в 2018 году ключевых чиновников и политиков стали сажать чаще, что еще в январе зафиксировал в своем докладе фонд «Петербургская политика».

Наконец, единственными бенефициарами происходящего выступают кланы силовиков, чье влияние на все сферы жизни в стране продолжает расти. Силовики становятся незаменимыми в решении любых вопросов, от улучшения инвестиционного климата до повышения политического рейтинга «Единой России» на Дальнем Востоке. Нам многое известно о традиционных российских попытках забивать гвозди микроскопом, но в данном случае речь скорее идет, напротив, о стремлении развивать блокчейн при помощи маузера.

Все, кто наблюдает за происходящим из высоких российских кабинетов, понимают, что аппетиты спецслужб растут и что игра пошла фактически в одни ворота: лица в штатском с очень чистыми руками приходят за всеми остальными, кто в свое время ошибся и стал делать карьеру по гражданской линии. Показательно в этом смысле, что

Процесс задержания, по словам Абызова, был «корректным, уважительным и качественным». Очевидно, эта высокая оценка качества делалась в расчете на будущие плодотворные переговоры. Как сообщалось, одновременно премьер Медведев удалял Абызова из списка друзей в социальной сети Вконтакте.

Энтузиазм, с которым силовики принялись охотиться на бывших участников «команды единомышленников», не может оставлять равнодушными оставшихся членов команды. Вопрос теперь в том, какой ответ «силовому уклону в политике» будет найден и кто его инициирует. Если такого ответа не последует, всегда можно составить компанию Дворковичу в Сан-Марино.