История музейных краж на минувшей неделе пополнилась выдающимся по своей нелепости эпизодом. Один из посетителей выставки Архипа Куинджи, которая проходит в Инженерном корпусе Третьяковской галереи, уверенным шагом подошел к стене с пейзажем «Ай-Петри. Крым», привезенным на выставку из петербургского Русского музея, снял картину, зашел за колонну, вынул картину из рамы и беспрепятственно покинул зал, а затем и здание музея. Невдалеке его ждал белый джип «Мерседес», который и умчал похитителя в неизвестном направлении. На следующий день злоумышленник был пойман в районе подмосковного Одинцова, там же, на какой-то стройке, была найдена и картина. Кроме благодарности правоохранительным органам за оперативность остается только выразить недоумение.

Как говорил герр Мюллер, невозможно понять логику непрофессионала. А похититель и его предполагаемые заказчики явно ничего не смыслят ни в музейном деле, ни в художественном рынке. Следствие настаивает на версии о «корыстном» характере преступления. Но представить себе, что человек в трезвом рассудке надеялся таким образом заработать деньги, совершенно не получается. Правда, говорят, что вскоре после происшествия картина была выставлена на интернет-аукционе со стартовой ценой в 15 тысяч рублей. Если это соответствует действительности (сейчас следов уже не найти), придется пересмотреть оценку состояния ума и психики похитителя. Тем более что, по некоторым данным, этот человек уже попадал в полицию за хранение наркотиков.

Остается ждать результатов расследования и продолжать удивляться. Неужели всю эту фантасмагорию кто-то планировал? Или, что еще более невероятно, кража картины была спонтанной? Но так или иначе музейный экспонат был с непредставимой легкостью вынесен из охраняемого здания и подвергался всяческим рискам. Теперь опасность миновала, картина, по предварительным оценкам сотрудников ГТГ, не пострадала. Остается возложить на кого-нибудь ответственность за скандал.

Расторопные блогеры немедленно вынесли свои приговоры. Социальные сети запестрели соответствующими кадрами из фильма Эльдара Рязанова «Старики-разбойники», появились жизнерадостные анекдоты.

Дирекции музея припоминают ее яростную борьбу с так называемыми нелегальными экскурсиями. В том смысле, что вместо охраны ценностей она занимается отловом безобидных несанкционированных любителей прекрасного.

А еще недавно посетитель напал на картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван», разбил стекло и порезал холст в нескольких местах. Реставрация обошлась в 30 млн рублей. И вот люди интересуются, почему не приняты достаточные меры, чтобы оградить и не допустить.

И профессионалы, и сторонние наблюдатели чувствуют свою беспомощность перед лицом подобных событий, но все же хотят найти удовлетворительное объяснение и назначить виновных. Очень хочется найти их внутри музея. И трудно смириться с тем, что обвинять некого и не в чем. Музейные ценности практически беззащитны, и показывать их публике — значит подвергать их риску. Это данность, ее надо осознавать. К каждому посетителю (их в прошлом году было в ГТГ больше двух миллионов) полицейского не прикрепишь. У каждого экспоната часового не выставишь. Технические средства, разумеется, очень способствуют охране ценностей, но они тоже далеко не всесильны.

Растерянная Зельфира Трегулова, генеральный директор Третьяковской галереи, на специальном брифинге, посвященном последним событиям в ГТГ, заметила, что

«Теперь в музей часто приходят совсем не те люди, которых мы привыкли там видеть», — уверена Трегулова.

Какой из всего этого музей должен извлечь урок? Да, собственно, все тот же — директор обреченно повторяет: нужны новые меры безопасности, министр дал поручение провести проверку, модернизировали систему видеонаблюдения, поставили датчики, еще поставим датчики, поставили рентгены, как в аэропортах, еще поставим, заключили договор с самыми большими профессионалами и т.д.

Действительно, Третьяковская галерея как может усиливает меры безопасности. В ближайшее время все картины музея на временных выставках будут снабжены электронными датчиками безопасности. А постоянная экспозиция ими уже оборудована. Еще Министерство культуры намерено проверить договоры об охране с Росгвардией.

Кстати, по поводу музейной охраны несколько лет назад развернулась дискуссия. Какого-то рационализатора в правительстве осенило, что охранять музеи должны частные структуры (так называемые ЧОПы, частные охранные предприятия). Со временем эта плодотворная идея — поручить охрану организациям, которые, по сути, никому не подчиняются, — рассеялась. Но и прежняя система была нарушена. То есть в ту сферу, где лучше бы ничего не менять, чтобы не стало хуже, было осуществлено не вполне осмысленное вторжение. Теперь все это выглядит вообще загадочно. Вход в музей охраняет Росгвардия, а выход — собственная служба безопасности. При этом Росгвардии поручено не допускать в здания лиц с запрещенными к проносу предметами. А кто должен следить за выносом предметов, осталось неясным. Министерство культуры требует охрану усовершенствовать, но средств выделяет мало либо не выделяет вовсе. И все это усовершенствование ложится грузом на музейный бюджет и без того не особенно щедрый.

Зельфира Трегулова ссылается на зарубежный опыт. Говорит, что там охрана более надежная и даже в некоторых случаях вооруженная. Боюсь, в данном случае это иллюзии. В крупнейших европейских музеях охрана вполне сопоставима с российской, а смотрители в залах от наших просто неотличимы. Да и происшествий там не меньше. Вот одно из последних. В технически оснащенном норвежском Осло из Музея Стернера в декабре 2018 года похищены 47 картин, из них 6 принадлежат самому известному национальному художнику Эдварду Мунку. А один из вариантов его картины «Крик» был украден в главном норвежском музее в 2004 году и найден случайно спустя три года.

Русский музей, едва не ставший потерпевшим в деле о краже Куинджи, тоже вписан в криминальную эпопею современности. В 1999 году из постоянной его экспозиции украли две работы Василия Перова.

В антикварном отделе ГУВД установили, что идея кражи родилась у двух джентльменов, специализировавшихся на ограблении ювелирных магазинов, во время случайного визита в музей. Они обратили внимание, что некоторые картины размещены близко к окну. В нерабочие часы музея они разбили стекло и срезали картины ножом. Спустя год полотна были обнаружены в одной из камер хранения на Варшавском вокзале.

Поэтому неудивительно, что на вопрос «Новой газеты» о перспективах дальнейшего сотрудничества с Третьяковкой в службе безопасности Русского музея ответили, что не видят для этого препятствий, поскольку музеи делают для поддержания безопасности все, что могут. Но возможности их небезграничны, и во многом остается полагаться на судьбу.

Одно утешение: в последние годы налеты на музеи совершают отъявленные дилетанты. Кажется, профессионалы из этой сферы ушли вообще. То есть прогресс, несомненно, есть.