«Переговоров фактически не было»

— От встречи Владимира Путина и Синдзо Абэ ждали многого, но дождались лишь обещания продолжить работу над мирным договором. Поиски компромисса продолжаются?

— Еще с советских времен руководители японского правительства приезжали в Москву в надежде сдвинуть с мертвой точки решение вопроса о линии границы на Курилах. Но всякий раз уезжали ни с чем. В этом смысле встреча Путина и Абэ 22 января прошла в штатном режиме. Отличие от прошлых таких встреч лишь в том, что она готовилась в обстановке несколько завышенных ожиданий.

— Помимо властей двух стран есть еще третья сторона — протестующие против передачи островов. Они сейчас в смешанных чувствах. Вроде как Путин не вышел из переговоров, но, с другой стороны, признал, что может потребоваться референдум.

— Заинтересованных сторон не три, а куда больше. В России немало тех, кто хотел бы заключения мирного договора с Японией, причем на тех условиях, на которых это реально возможно. Что до «референдума», то, на мой взгляд, он необходим ничуть не больше, чем, например, в случае передачи трех островов Китаю в 2005 году, или при принятии решения о повышении пенсионного возраста. Сегодня речь идет о гипотетической возможности передачи Японии острова Шикотан и гряды Хабомаи, общая площадь которых меньше, чем площадь только одного из переданных Китаю островов.

А сейчас вопрос об островах попал в поле зрения общественности, его горячо обсуждают самые широкие «народные» и «антинародные» массы. Но многие ли знают, где находятся эти острова, как там живут две с небольшим тысячи россиян, не имеющих регулярного сообщения не только с материком, но даже с Сахалином?

Это, конечно, не пошло на пользу ни российско-японским переговорам, ни нравственному здоровью российского общества.

Фактом же остается то, что с осени прошлого года премьер-министр Японии вроде бы готов подписать мирный договор с Россией на условиях Совместной декларации СССР и Японии 1956 года, то есть с последующей передачей Японии острова Шикотан и гряды Хабомаи. Для миллионов японцев это сродни революции в сознании, а для самого премьер-министра было сопряжено с немалым политическим риском.

Насколько можно судить, 22 января переговоров в Москве фактически не было. Состоялась протокольная встреча, на которой прозвучали навязшие в зубах слова об «активизации переговоров». Если всесильный глава российского государства прячется за «мнение народа», даже не пытаясь помочь ему понять существо старой проблемы, решения этой проблемы ждать не приходится.

При этом и российский, и японский руководители старательно поддерживают иллюзию «активных» переговоров. Для японцев важно, чтобы Россия осталась в стороне от тех заморочек, которые существуют у них с Китаем. Чтобы Россия проявила «понимание» или хотя бы воздержалась от выражения «непонимания» увеличения японского оборонного потенциала. Ради этого премьер-министр Японии готов вести с Россией переговоры о мирном договоре сколь угодно долго.

С другой стороны, Япония — единственная страна «Большой семерки», которой по большому счету безразлична политика России в тех вопросах, которые не затрагивают прямо японские интересы. В силу этого президенту России легко и приятно встречаться со своим японским коллегой.

«Япония может пойти на создание ядерного оружия»

— В России есть две публичные позиции по Курилам. По одной—острова нельзя передавать, потому что итоги Второй мировой войны не подлежат пересмотру. Другие предлагают заключить мирный договор, а потом уже решить, что делать с островами. Где правда?

— Здесь есть лукавство. Когда говорят об итогах Второй мировой, сознательно эксплуатируют чувства людей. Надо, однако, понимать, что политические и исторические итоги любой войны — объективны и существуют независимо от наших желаний. В 1951 году в Сан-Франциско страны, участвовавшие в войне с Японией, подписали с ней коллективный мирный договор. Советская делегация в Сан-Франциско присутствовала, но мирный договор не подписала. Тем самым международно-правовые итоги войны между СССР и Японией зафиксированы не были. Когда оговоренный в Сан-Францисском договоре трехлетний срок для присоединения к нему истек, мирные переговоры между СССР и Японией пришлось фактически начинать с чистого листа. Возможности опираться на положения договора, участвовать в котором СССР отказался, советская сторона оказалась лишена.

Поэтому в декабре 1955 года, когда СССР и Япония все же начали мирные переговоры, японская сторона считала себя вправе требовать у СССР возврата всех Курильских островов и даже южной части Сахалина. Абсурдность ситуации была в том, что Япония отказалась от них в пользу стран, подписавших Сан-Францисский договор, но не в пользу СССР, который успел включить эти земли в состав Сахалинской области.

В советско-японской Совместной декларации 1956 года, на основании которой мы собираемся заключать мирный договор, есть некоторые хитрые «зацепки», на которые опирается президент России. Там записано, что Россия «передаст» Японии острова Шикотан и Хабомаи, а не «вернет» их ей. На этом основании президент России любит рассуждать о том, что передача островов — это, дескать, одно, а передача суверенитета над ними — совсем другое. На мой взгляд, это чистое лукавство.

Подобные «зацепки» есть во всей этой ситуации. Говорится, к примеру, что нельзя передавать Японии острова, потому что она в военном союзе с США, а американцы — наши враги. Дескать, сегодня Шикотан, а завтра там будет стоять военная база.

Этот договор реально обеспечивает безопасность Японии и позволяет ей серьезно экономить на своих военных силах. Разве это повод называть Японию «оккупированной страной», как это утверждают наши «городские сумасшедшие»? Вот, скажем, Дмитрий Киселев называет командующего американскими силами в Японии «командующим оккупационными силами». Он что, белены объелся? Ведущий главного государственного телеканала не может быть идиотом, стало быть, ему уже сказали, что так говорить можно. Но в этом и состоит суверенитет Японии, что она заключила военный союз с одним государством, не спрашивая на это разрешения у другого. Зато наша попытка заставить Японию разорвать этот союз — как раз покушение на суверенитет. Если нам когда-нибудь удастся этого добиться, Японии, вероятно, придется, задуматься о создании собственного ядерного оружия. Россия этого, что ли, хочет?

«Мирный договор — страховка от кризисов»

— В начале 90-х вы занимались вопросом подготовки мирного договора по Курилам. Вас часто обвиняют в том, что вы едва не «продали Курилы». А какие в принципе есть выгоды от передачи Курил?

— Во-первых, я Курилы не продавал. Другое дело, что отношения с Японией входили в зону моей ответственности в МИДе. Но я не представляю, как человек на моей должности может в одиночку принимать решения такого масштаба.

Да, конечно, в то время вопрос денежной компенсации за острова мог быть актуальным, поскольку Япония была одной из немногих стран, способных оказать финансовую помощь России. Для этого требовалось подписать мирный договор. Тогда мы думали, как его подписывать.

Что касается выгод от мирного договора сегодня. Первая выгода состоит в том, что

Сейчас наша граница с Японией существует де-факто, но де-юре, как международно-признанная граница, она отсутствует. До тех пор, пока государство на подъеме, ему бояться нечего. Но если, не дай бог, случатся катаклизмы, от которых мы не застрахованы, отсутствие согласованной границы нам может аукнуться. Тем более что стран, эту границу признающих, совсем немного. И нашего большого друга — Китая — среди них, кстати, нет.

Что касается экономической стороны вопроса. Сегодня Япония не может выйти из санкций, которые согласованы ее союзниками, членами «Большой семерки». Эти санкции она применяет минимально, мягче всех в «Семерке». Ни на что иное Россия рассчитывать не может.

— Вы видите решение проблемы в обозримом будущем, или оно затянется еще на десятилетия?

— Я не буду загадывать. Премьер-министру Абэ осталось работать два года. Если за это время нам не удастся заключить мирный договор с Японией, передав ей Шикотан и Хабомаи, далеко не факт, что преемник Абэ не решит вернуться к старой позиции, потребовав еще Кунашир и Итуруп. Хотя новые поколения японцев будут к этому относиться проще, как и новые поколения в России.